9 глава

***

Школу Витька – как не грозилась классная оставить его на второй год – всё же закончил. Получив аттестат, в котором среди сплошных троек гордыми островками маячили две пятёрки – по физкультуре и НВП* – Витька отнёс его в ближайшее к дому ПТУ*. Вернее лицей, как теперь оно официально именовалось, оставаясь, по сути, всё той же «фазанкой» или «шарагой». Кем он станет по окончании учебного заведения, Витька не поинтересовался. Главное, чтобы мать успокоилась и перестала пилить, заботясь о будущем сына. Для себя своё будущее Витька уже определил.

Поразмыслив над Мишкиными идеями в сфере товарооборота между городом и деревней – Витька решил повременить с осуществлением мечты о мотоцикле и заняться торговым бизнесом. Со свойственной юности самоуверенностью, он даже не допускал мысли, что что-то может сложиться не так, как они задумали. И был твёрдо убеждён, что дело быстро наладится, и в самое ближайшее время он сможет позволить себе не только подержанный «Урал» Митрича, но и новенькую «Яву», а может, даже «Хонду» или «Ямахо».

Но для первоначальной раскрутки новоявленным бизнесменам не хватало средств. И Витька, через челночника на которого пока работал, нашёл ростовщика, готового ссудить им доллары. Правда проценты тот заломил просто грабительские. Но компаньонов это не пугало. Они рассчитывали на получение высокой прибыли и быстрое погашение долга. Часть денег они собирались добавить в недостающую для покупки машины сумму, а на остальные закупить первую партию текстиля. Всё тот же челночник обещал Витьке существенную скидку на свой товар.

На восемь утра понедельника семнадцатого августа* ростовщик назначил встречу у себя дома. Как раз накануне он должен был вернуться в город. Но строго предупредил, чтобы парни не опаздывали, потому что в десять он улетал отдыхать на море.

Но Витька, пробухав в гараже с Лысым и его компанией всё воскресенье и ночь на понедельник, на встречу проспал. Он прибежал к назначенному месту – растрёпанный, с опухшим от перепоя лицом, дыша перегаром – опоздав на сорок минут, как раз чтобы увидеть задний бампер такси, увозившего ростовщика в аэропорт. У подъезда Витьку встретил разъярённый Михаил. Собрав на Витькину похмельную голову все маты за срыв сделки, Мишка пригрозил порвать с ним деловые отношения, ещё не начав их, если приятель посмеет опять опоздать на встречу, которую перенесли на неделю. Покупку машины и текстиля, в связи с этим, также пришлось отложить.

А в выходные Мишка уже сам глушил водку в гараже.

Уставившись остекленевшим взглядом в противоположную стену, не переставая твердил, еле двигая пепельно-серыми губами:

– Витёк, как же так? А? Это чё? Пронесло? Да?

– Пронесло. Успокойся.

– А если бы ты не проспал?

– Попали бы вы на большие бабки, пацаны, – блестя острыми зубами, довольно заржал Лысый.

Для него обстоятельства сложились как нельзя лучше. На прошлой неделе он как раз сбыл всю дурь. И пухленькая пачка долларов – что уютно лежала в тайнике – медленно, но верно превращалась в приличный капитал.

– Я же чуть не взял… Сам... Думал один…

– Кинуть хотел? – Витька нехорошо ухмыльнулся, с трудом скосив на приятеля мутные, с красными прожилками лопнувших капилляров глаза.

– Ты чего, Витёк? – испуганно встрепенулся Мишка. – Да я бы никогда... Мы бы всё равно вместе…

– Забей.

Но Мишка продолжал уверять, что он бы никогда не бросил друга, и всё было бы, как они решили.

– Да ты поц, Миха, – Лысый сплюнул себе под ноги на бетонный пол. – А я тебе говорил, Витёк. Не связывайся с этими тряпичниками. Айда ко мне. Никаких вложений от тебя не требуется. Я ж тебе доверяю. Толкнёшь товар, потом рассчитаешься, а навар себе.

Витька, мучаемый похмельем, только морщился от бесконечного Мишкиного бормотания, которое словно дрель сверлило мозг, вызывая новые приступы головной боли, и громкого смеха Лысого, продолжающего то подкалывать Мишку, то расписывать Витьке всю выгоду торговли дурью.

Он полулежал в кресле, широко расставив ноги, положив отяжелевшую голову на спинку. Устало прикрыв глаза, время от времени, с трудом поднимал руку, словно она чугунная, и прикладывал к губам горлышко бутылки, неторопливо потягивая пиво.

У Витьки были свои заботы.

Если с займом долларов, вернее со срывом сделки, им повезло, то с личными накоплениями, которые он планировал внести на покупку машины, всё обстояло не так гладко.

Рая, всё же выпытав у Витьки, откуда у того деньги, идею с покупкой мотоцикла отвергла начисто. Но на машину обещала даже добавить кое-что из своих небольших сбережений, подойдя к идее сына с крестьянской хваткой – «Машина завсегда в хозяйстве пригодится. Ту же картошку с деревни привезти». А пока не накоплена достаточная сумма, она положила деньги на банковский счёт под проценты.

Узнав о дефолте, Витька в первую очередь побежал в банк. Но его двери были закрыты, хотя рабочий день уже давно начался. И что-то Витьке подсказывало, что они так и не откроются, и со своими деньгами он может распрощаться, и нужно начинать всё заново.

*

К сожалению, Витька не ошибся в своих предположениях.

Рая больше месяца чуть не каждый день, словно на работу ходила к дверям банка. Вкладчиков переписали и клятвенно пообещали в самое ближайшее время вернуть все их сбережения. Но даже Рая понимала, что рассчитывать на это не стоит.

Витькин челночник первое время ещё трепыхался, пытаясь удержать свой небольшой бизнес на плаву. Но закупленного товара не хватило, чтобы рассчитаться с выросшими долгами. И он, в конце концов, разорился. Так что Витька остался без своего, пусть скромного, но стабильного дохода. И к концу октября уже всерьёз начал задумываться над предложением Лысого. Тем более, что дела у того действительно шли в гору.

Но что-то в душе противилось этому бизнесу, вплотную приближенному к уголовной среде, и Витька пока держался. Перспектива и желание лёгкой прибыли ещё не могли перевесить внутреннего протеста и брезгливого пренебрежения к подобного рода деятельности. Хоть сам он под настроение мог иногда выкурить косячок-другой.

Всю осень Витька размышлял, как же ему поступить. Связываться с Лысым и его грязным бизнесом не хотелось. Но Лысый был настолько убедителен и обстоятельства складывались так, что Витька чувствовал – он ходит по самому краю и в любую минуту готов сорваться. Поэтому, когда пришла повестка из военкомата, прятаться Витька не стал, а явился по первому требованию. Да и, если честно, он хотел пойти в армию. Его волновала вся эта атмосфера. И ещё он иногда вспоминал широкоплечего мужика, встреченного им три года назад в деревне, и его слова о войне.