Женщина высовывает голову из дверей офиса. Она начинает что-то говорить, но замечает меня и останавливается.

– Мам, это Мэдди. Мэдди, это моя мама, Марта, – говорит Логан.

Я делаю шаг назад, но Логан замечает это и кладет руку мне на поясницу.

– Привет. – Я машу с энтузиазмом.

Машу? Серьезно? Я что, пытаюсь спастись с необитаемого острова?

– Здравствуй, Мэдди. – Женщина выходит из офиса и идет к кассе. – Вы вместе учитесь?

Она смотрит то на Логана, то на меня, туда и обратно, туда и обратно. Уголок ее рта слегка приподнимается в знакомой мне улыбке, и она подпирает подбородок рукой.

– Да, – говорит Логан. – Мэдди – чирлидер. И еще ходит со мной в один класс по английскому.

– Чирлидер, мм? Я была чирлидером в старшей школе и в колледже. Раньше я была более гибкой, но, думаю, смогу вспомнить одну из наших любимых кричалок.

Так, я вроде как шокирована. Чирлидер старшей школы и колледжа вышла замуж за владельца магазина комиксов. Как это произошло?

Марта откидывает длинный каштановый конский хвост за спину, выходит в открытый проход и приглаживает свою разлетающуюся разноцветную юбку. Она начинает хлопать в довольно быстром ритме, качая головой в такт, но Логан останавливает ее.

– Мам! Я задаюсь вопросом, раз уж ты собралась пробыть здесь целый день, могу ли я взять выходной?

Марта останавливается и переводит взгляд с Логана на меня.

– Конечно, милый. Иди, повеселись. – Она обнимает Логана, и к моему удивлению, меня тоже. – Если будешь проезжать мимо дома, сможешь проверить Лилу? Помнишь, твой отец всегда забывает наполнить водой миску, – говорит она, направляясь обратно в офис.

Логан засовывает руки в карманы.

– А ты хочешь проведать Лилу со мной?

Его голова опущена, поэтому, ожидая ответа, он смотрит на меня сквозь опущенные ресницы. И как теперь я могу сказать «нет»?

– Конечно.

– Круто, я поведу.

Мы идем через заднюю дверь, и запах, витающий в этом месте, вызывает в моем теле теплую волну. Я достаю из машины очки, и поворачиваюсь к Логану, который стоит, прислонившись к капоту и играя ключами.

– Не хочешь, чтобы тебя увидели со мной? – спрашивает он, когда я надеваю очки.

– Нет, просто солнечно. Очки защитят мои глаза от вредных ультрафиолетовых лучей.

Он краснеет.

– А, ну да.

Как и в моей машине, у Логана неисправен кондиционер, и потому мы едем вниз по Колледж-стрит с опущенными окнами. Я бросаю на Логана взгляд. Он покачивает головой в такт музыке, звучащей по радио. Его волосы развивает ветер. Этому парню не нужна укладка.

Кампус Университета Натчиточеса тянется справа от меня. Лагерстремии и азалии уже зацвели, и теперь клумбы усеяны шокирующе-яркими пятнами розового и белого.

– Вчера было отличное шоу.

Я вынуждена перекрикивать ветер и музыку.

– Спасибо.

– Эта девочка Капри определенно на тебя запала.

Прошлым вечером она звонила снова и снова, задавая вопросы о том, кто такая Чудесная Венди, и делая двусмысленные намеки.

– Да нет. Она запала на Крутейшего Логана.

Я смеюсь и поворачиваю лицо навстречу ветру, закрывая глаза и позволяя прохладному воздуху осушить пот с моего лба.

Даже с закрытыми глазами я понимаю, что мы подъезжаем к Фронт-стрит. Грязный запах реки Кейн обрушивается на меня, а автомобиль трясет так, будто он проезжает через миллион лежачих полицейских. Улица была вымощена брусчаткой давным-давно. Даже до того, как внутри домов появилась канализация. Город заменил брусчатку несколько лет назад, и тогда и открылось то, что было спрятано под поверхностью: старые инструменты, обломки керамики и даже скелет коровы. Улица тянется на четыре или пять кварталов и является главной достопримечательностью Натчиточеса. С одной стороны находится река, а с другой – причудливые местные магазины, торгующие всем подряд, от книг и игрушек до выпечки и инструментов. Вся эта картина особенно хороша в декабре, когда здания подсвечиваются сверкающими рождественскими огнями, которые отражаются в воде, словно утонувшие фейерверки.

Брусчатая дорога переходит в ровную, покрытую асфальтом, и наконец-то Логан сворачивает на подъездную дорожку. Его дом небольшой, но довольно приличного размера, и он расположен в некоем подобии тропического леса. Очевидно, Марта действительно любит красивый ландшафт. Плющ увивает забор, кирпичная дорожка, ведущая от тротуара к передней двери, обрамлена недавно посажеными анютиными глазками, и когда мы ставим машину в гараж, тонкий аромат медовых цветов оливкового дерева пронизывает воздух.

Логан выключает радио и смотрит на меня очень серьезным взглядом.

– То, чему ты станешь свидетелем, ни в коей мере не отражает мои собственные чувства. Я просто хочу, чтоб ты знала это.

– То, чему я стану свидетелем?

– Я не могу объяснить это словами.

Мы оставляем машину, и я следую за Логаном к задней части дома. Огороженная на заднем дворе площадка заставлена пластиковыми игрушками и выгоревшими на солнце трехколесными велосипедами. Висячие качели стоят в углу. Подойдя к двери, я вижу прямо посреди приветственного коврика большой серый камень.

– Опять спрятался, Лилу?

Логан наклоняется, чтобы погладить камень. Он шевелится и ворчит, и я понимаю, что это вовсе никакой не камень, а очень толстый мопс. У него сморщенная морда и выпученные глаза. Пес замечает меня и начинает издавать странные гнусавые звуки, и я от неожиданности делаю шаг назад. Логан чешет Лилу уши, и тот высовывает из пасти розовый язык. Это определенно одна из «уродливо до милоты» вещей.

Логан открывает дверь и дает войти Лилу. Тот ковыляет наполовину вразвалку, наполовину рысцой. Логан делает глубокий вдох и следует за собакой. Вполголоса он произносит:

– Ну, вот и приехали.

Справа от меня располагается лестница, ведущая на второй этаж. А прямо передо мной – кухня, где за обеденным столом перед ноутбуком сидит мужчина. Он окружен стопками бумаг и папками.

– Привет, пап, – говорит Логан и осматривается вокруг, словно ждет, что откуда-то вот-вот выскочат гремлины.

– Привет, дружище. Что ты делаешь дома? Думал, ты будешь в магазине сегодня, – произносит его отец, крепкий лысеющий мужчина в очках и с усами, не отрывая взгляда от компьютера.

– Мама дала мне выходной. Пап, это…

Логан замолкает, когда над потолком что-то гремит, будто кто-то сверху уронил шар для боулинга. Крики и хихиканье эхом летят вниз по лестнице.

Отец Логана смотрит в потолок и кричит:

– Что это было? Что там наверху происходит?

Высокий пронзительный детский голосок отвечает:

– Мы в порядке!

Вновь следует еще один крик, и потолок снова содрогается. Шум движется к лестнице. Затем вниз скачет одна маленькая девочка, а следом – другая, несколькими годами старше. Мальчик, которому на вид лет двенадцать, идет последним. Они с гвалтом проходят мимо нас и идут к отцу Логана.

– Папа, я просто пыталась поиграть со сверкающими пони, а Джона сказал, что я не могу...

– Я ничего не делал. Она начала расчесывать меня своей глупой расческой для своих глупых лошадей и…

– Они не глупые!

– Я пыталась сказать им, что ты пытаешься работать, папочка, но они не хотели слушать, а потом Джона спрыгнул со своей кровати.

– Я не прыгал на кровати. Я…

– Я не сказала «на», я сказала «с». Пф-ф, Джона, ты никогда никого не слушаешь.

– …и потом он схватил мисс Пинкстар за волосы и стал размахивать ею вокруг, и я сказала…

Отец Логана поднимает руки и становится тихо.

– Джона, не обращайся дурно с чужими вещами. Возвращайся в свою комнату и продолжай делать то, чем занимался. Но постарайся не спрыгивать так громко со своей кровати.

Мальчик по имени Джона с ворчанием идет назад к лестнице. У него такая же россыпь веснушек, как и у Логана.