Лэйми вдруг понял, что зол на друга, и это изрядно его напугало. Охэйо, - в который уже раз, - спас ему жизнь. Не мог же он предусмотреть всего...
Леры вышли в круглый зал, по лестнице поднялись наверх. Лэйми внесли в коридор какого-то подвала, потом по ещё одной лестнице вытащили на улицу. Здесь его ждал похожий на фургон истребитель леров. Задняя дверь вела в отсек, предназначенный, очевидно, для десанта: глухие стены, яркий свет и две скамьи с ручками, чтобы держаться. Его втиснули в самый дальний угол. Полет оказался весьма долгим; оцепенение и боль начали отступать. Всё это время солдаты молча и недружелюбно разглядывали его.
Снаружи зашипело, донесся резкий стук. Машина содрогнулась, потом замерла. Лэйми успел увидеть огромный, наверное, протянувшийся во всю длину крейсера, ярко освещенный ангар, сейчас почти пустой. Но тут же его грубо запихнули в лифт. Они поднялись на несколько этажей; теперь его вели по коридору. Серые стены из стали, никакой отделки, - ничто не напоминало уютную Мебсуту. Лэйми казалось, что он где-то глубоко под землей.
Его втолкнули в темную комнату, - свет падал лишь на центр пола, где с потолка свисала блестящая цепь. С него сорвали одежду, нагим подтащили к ней. Руки сковали наручниками, потом пристегнули их к цепи. Его ноги приковали к кольцам в полу; теперь он был совершенно беспомощен, растянутый в струнку, и по его телу пошли крупные мурашки. Он дрожал - не только от холода...
- Меня зовут Ууртай, - представился лер. - Я постараюсь, чтобы ты до конца дней вспоминал мое имя со страхом, - ухмыляясь, он провел ладонью по резиновой дубинке в три пальца толщиной. - Боишься?
Лэйми угрюмо смотрел в сторону.
- Я думаю, не зря. У нас есть ещё пара часов. Ну что, приступим?
Ууртай встал за его спиной и принялся старательно лупить его по заду и по бедрам. Лэйми было зверски больно, но, в общем он мог терпеть. Его молчание привело лера в ярость: он стал бить его по бокам, по груди, по плечам, в живот... Лэйми задыхался, корчась от ослепительной боли. Едва он начинал хватать воздух, Ууртай бил его ещё раз... и ещё... Лэйми боялся, что умрет, задохнется, и очевидно был прав: побои прекратились.
- Послушай, хватит, - сказал Ууртай, переводя дух. - Не заставляй меня заходить слишком далеко. Я же не требую, чтобы ты кого-то там предал. Я хочу, чтобы ты всего лишь пожалел о том, что натворил. Попросил прощения. Вслух. Громко. Очень громко. Иначе мне придется тебя пытать, а я не хочу этого делать. Иногда от этого сходят с ума.
Лэйми лишь хрипло рассмеялся в ответ: ему казалось, что хуже быть уже не могло: и так всё его тело горело, словно ошпаренное.
- Любой лер может стать правящим лером, - сказал Ууртай, ловко прилаживая провода не к самым приличным местам его тела. - Достаточно лишь попросить... и не отказаться от своих слов. Я не отказался. Посмотрим, сможешь ли ты...
Когда пошел ток, рот Лэйми округлился, ногти впились в ладони, веки плотно сомкнулись. Его тело задрожало, выгнулось дугой от дикой боли. Пока он молчал, но боль внизу живота становилась пронзительной... ослепляющей...
Лэйми заорал и забился так, словно решил оторвать себе руки. Он рвался из пут с такой силой, что Ууртай спешно отвел регулятор назад, боясь, что пленник переломает себе кости, но не прекратил пытку, даже когда из глаз Лэйми потекли слезы, а крики превратились в едва слышные всхлипывания. Обливаясь потом и слезами, сквозь стоны и всхлипы он пытался умолять о пощаде, однако искусанные губы издавали лишь невнятное мычание. Наконец, его силы иссякли окончательно, и мир погрузился во тьму...
23.
Лэйми пришел в себя совершенно измученным. При разрядах боль отдавалась не там, куда крепились провода: казалось, у него взрывается голова, и поначалу он вообще ничего не соображал. Боль превратила его в напуганного, затравленного ребенка. Сейчас он был готов сделать всё, что захочет Ууртай... но тот был занят другим. В комнате шел яростный спор.
- У него мой брат! - голос был похож на голос Маахиса, но говоривший был моложе. И очень зол. - Я не хочу, чтобы его собирали швабрами только потому, что тебе захотелось позабавиться!
Лэйми слабо улыбнулся. Охэйо мог быть очень убедительным...
Он с трудом повернул голову. Да, так и есть, - напротив Ууртая стоял другой юноша-лер, скорее мальчик, - всего лет пятнадцати, в самом деле похожий на Маахиса. Выходит, и того мог кто-то любить...
- Убирайся, щенок! - рявкнул Ууртай. - Это не твое дело! Это не твою девушку выпотрошили, словно рыбу!
- Нет, мое! Маахис старше тебя и род наш древнее! И я не позволю, чтобы на нашем пути становились всякие...
- Прочь! Прочь, или я тебя вышвырну!
- Попробуй, - юноша вытащил короткоствольный револьвер, направив его на Ууртая. - Получишь пулю в живот. Или ниже. Ключ! Ключ от наручников!
- Да ты спятил! - Ууртай попятился, его глаза испуганно забегали. - Это... это измена! Эй, охрана!..
Как оказалось, братья были похожи не только внешне: с неожиданно нехорошей ухмылкой юноша опустил дуло и прострелил Ууртаю икру. Тот грохнулся на пол, зажимая ладонями рану, с крайним изумлением на лице: нет, выстрелить в него могли, - но чтоб попасть!...
- Что ты делаешь, гад, больно же!
- А ему не больно? Подумай об этом, - юноша нагнулся и вырвал ключи из обмякшей ладони Ууртая. - Говорят, кое-кто перед Испытанием жрет таблетки горстями. Ты сожрал полпачки, не меньше! Ба, да у тебя же слезы! Это из-за таких надутых идиотов, как ты, мы проигрываем войну! - он старательно впечатал босую подошву между бедер Ууртая, и вопли того превратились в хрип. Стоявшие вокруг солдаты не двигались: насчет своего рода брат Маахиса явно не врал.
Лэйми освободили, потом понесли куда-то в другую комнату. Он не запомнил - куда именно. Он всё ещё плохо соображал.
Комната оказалась маленькой, совершенно пустой. Одну из стен заменяло наклоненное наружу окно или, как догадался Лэйми, громадный экран: в бронированном крейсере не могло быть таких окон. Его уложили на пол, - на что-то очень мягкое, закрыли одеялом. Юноша сел рядом с ним, коснулся ладонью плеча.
- Меня зовут Унвин, - сказал он. - Мой брат - хороший человек. Он заменил мне отца. И мать. Орки убили наших родителей. То, что он делал там... это попытка ослабить боль. Твой друг... Охэйо... сказал, что обменяет его на тебя, - если ты будешь... в хорошем состоянии. Но я не смог... - Унвин посмотрел в глаза Лэйми. - Я не хочу, чтобы мой брат отвечал за то, что я не успел вовремя. Попроси своего друга... чтобы он отпустил его. Он же уже спас ему жизнь...
Лэйми отвернулся. Охэйо было бесполезно просить, - он вежливо слушал... а потом поступал так, как считал нужным. Впрочем, дав кому-то слово, он держал его.
- Что он сказал вам? - спросил Лэйми.
- О, много чего. Ему нужен ты, - живой и невредимый. В обмен он может вытащить из-под Зеркала наших вождей, - всех, кого мы попросим. И вещи. А потом он показал нам Мхарру... который основал Великий Лер... и сказал, что сбросит его вниз, если через сутки тебя не найдут. Он пообещал вытаскать из-под Зеркала всех наших предводителей и пустить их летать. И это будет лишь начало. У тебя хороший друг. Хотя и злой.
- Он был здесь?
- На своем корабле. Висел так высоко, что мы не могли его достать. У нас больше нет ракетопланов. Потом он спустился под Зеркало и обещал вернуться через сутки. С Мхаррой и остальными. Мы ждем. Нам очень нужна помощь...
- А что случилось? - Лэйми определенно стало лучше. Теперь он мог даже чувствовать любопытство.
- Война. Сначала мы хотели вернуть тебя. Мы быстро узнали, где ты. Но не смогли. Орки восстали. Везде. И многие люди тоже. Орки говорят, что освободят их от нашей власти. И те им верят. Глупцы. А многие орки сражаются вместе с нами против своих вождей. Всё так перепуталось... но нас слишком мало. Их гораздо больше. Мы не можем перебрасывать подкрепления: теперь каждый сражается сам за себя. Если нам не поможет кто-нибудь, мы проиграем. А вы можете нам помочь. Скажите, что вам нужно в обмен - и мы дадим. Я могу прислать к тебе свою девушку, если хочешь... - Унвин вдруг смутился. Он явно был в отчаянии... но изо всех сил старался этого не показать.
