- Что это? - спросил Охэйо.

Лэйми пожал дрожащими плечами.

- Я думаю, это - защита. От всяких опасных для этого места вещей. Главное - впереди.

Он осторожно подошел к стене застывшего света. Такой же дым, но только сияющий. Его рука ощутила в нем слабое тепло.

- Я кое о чем должен предупредить, - сказал он, и остальные собрались вокруг него. - Я думаю, это наниты, кибернетические микроорганизмы; они составляют единый живой компьютер невообразимой мощности. Их разум может сливаться с нашими сознаниями и открывать Ворота в миры, которые наиболее соответствуют им. Но они учитывают лишь самые страстные, самые глубинные желания, так что наши дороги могут и разойтись - мы все расстанемся, и не встретимся больше. Поскольку связаться мы не сможем, это довольно неприятно.

Никто не ответил ему. Возможность оказаться не там, где он хочет сознательно, привлекала Лэйми ещё больше. Но если желания его и Аннита окажутся разными, и он больше не увидит друга... У Башни был и ещё один недостаток: из выбранной реальности уже нельзя было вернуться. Но он не мог остаться тут.

Он первым шагнул в застывшеё сияние. Пола под ногой не оказалось, но он не упал. Он парил или медленно опускался, - трудно было понять - в упругой подвижной среде. Теперь он целиком погрузился в свет, дышал им, и совершенно ничего не видел, - словно сунул голову в громадную люминесцентную лампу.

Свет становился всё ярче, проникал в него. Голова у Лэйми закружилась. А потом всё погасло, даже тьма.

Часть II:

Чумная реальность

Сны и кошмары

1.

Вынырнув из небытия, Лэйми увидел вдали мутный пояс зеленовато-рыжих огней. Под ним ничего не оказалось; он стал падать в темную, холодную пустоту. Сердце его замерло от страха, но, услышав внизу гром волн, он перевернулся головой вниз. Обжигающе ледяной воздух стал упругим, потом твердым, его напор вытянул его тело. Огни исчезли, ушли вверх, а он всё падал... падал... падал...

Потом, казалось, он врезался в расплавленную сталь. Безжалостный, хлесткий удар вышиб из легких весь воздух, он входил и входил в жгучую толщу, словно нож, ледяная соленая вода мучительно сдавила ребра, хлынула в беспомощно открытый рот. Лэйми бешено заработал руками и ногами. Ему удалось вынырнуть, но в судорожных попытках вдохнуть, он лишь глотал бурлящую на поверхности пену. Тут же на него обрушилась волна, вновь безжалостно оглушая и забивая вниз. Грудь горела, как в огне, сознание мутилось, но он смог вновь пробиться к поверхности, - и, наконец, раздирая себе горло, мучительно извергая из себя соленую воду, задышал. Море вокруг бурлило, швыряя его, словно щепку, было темно, и он совершенно не мог ориентироваться.

Тело мгновенно окоченело от холода, и через минуту Лэйми утонул бы, но очередной вал подхватил его, понес... и швырнул на что-то безжалостно плотное. К счастью, берег оказался наклонным и не из скалы. Его впечатало в массу мягкой глины, снова оглушив и выбив из легких весь воздух.

Корчась от боли, он попытался взобраться наверх, но его оторвало, понесло прочь. Неистовый поток завертел его, скручивая, стирая все ориентиры между верхом и низом, потом вся масса воды слитно качнулась назад. Лэйми вновь наотмашь ударило о берег. Будь тут камни, его в тот же миг убило бы, но теперь он, задохнувшийся, ослепленный горько-соленой пеной, сумел ухватиться за край глинистой глыбы и, отчаянно суча ногами, влезть повыше. Следующий вал лишь обдал его ледяной водой.

Всё его тело горело и едва слушалось, но он пополз вверх по нагромождению скользких, липких глыб. Оскользаясь, постоянно срываясь, он поднялся так метров на пять, до отвесной стены. Её выступы крошились под ладонями, и лезть дальше оказалось невозможно. Снизу доносился грохот волн, его вновь и вновь обдавало глинистыми брызгами - море жадно расправлялось с непрочным берегом.

Сквозь гул валов пробился крик Наури, - Лэйми не видел его, но он был где-то рядом, на одном уровне с ним. Они не могли говорить в таком грохоте, однако какие-то остатки света сюда падали и Лэйми увидел, что слева наверх идет что-то вроде наклонного карниза. Он пополз к нему, прижимаясь животом к стене, отчаянно зарываясь в мягкую глину пальцами рук и босых ног. Вскоре он понял, что поднимается. Но склон оказался очень крут и высок, и это длилось словно целую вечность. Он едва балансировал над бездной и несколько раз едва не сорвался.

Выбравшись-таки наверх, он тут же рухнул на четвереньки, умирая, едва дыша, не понимая, бьется его сердце или нет, едва осознавая, что к нему прижалось что-то холодное - лишь через несколько секунд он понял, что это Лэйит. Было так темно, что она казалась просто тенью, безликим силуэтом. Здесь оказалось не так уж и холодно, - после ледяной воды воздух казался почти теплым, - но покрытая снегом земля сразу обожгла ладони и колени Лэйми. Он кое-как встал на ноги и поёжился. К ним приближались ещё два темных силуэта, - лишь окликнув их, он узнал Наури и Охэйо.

2.

Прижимаясь друг к другу, они замерли, пытаясь отогреться. Здесь оказалось безветренно и температура лишь чуть ниже нуля, но воздух душный, пропитанный тяжелым животным запахом, - Лэйми лишь сейчас осознал, что он исходит от имеющей какой-то гадкий привкус морской воды.

Когда радужные пятна исчезли из глаз, он увидел большой пустой двор, затопленный темнотой. Все очертания здесь, и без того призрачные, расплывались в тумане, сливавшемся с мутно светящейся небесной мглой.

Позади них была только сумрачная пустота. Из неё мягко летели мириады снежинок, беззвучно ложась на землю. Оттуда, снизу, доносился равномерный гул набегавших валов - глухо, как из бочки, и одно это говорило об огромной глубине пропасти. Лэйми не представлял, как смог из неё выбраться. Слева темнел длинный фасад шестиэтажного дома, закрывая треть неба сумрачной стеной. Все его окна были разбиты. Из черных провалов струился пар; в нем беззвучно и страшно двигались какие-то белесые отростки, а земля перед зданием была усеяна сотнями отверстий. Из них вырывались струйки пара, обрывались, вырывались вновь, - словно дышала сама земля, и Лэйми недоуменно моргал, глядя на неё. От увиденного голова у него шла кругом. Он ничего не понимал - и был совершенно уверен, что всё это происходит в каком-то кошмарном сне.

Вдалеке, между этим домом и другим, уже едва различимым в тумане, виднелся кусок улицы, залитой зеленовато-рыжим, мутным, подвижным светом. В нем смутно темнела узорчатая чугунная ограда какого-то парка с черной массой голых деревьев за ней. Всё это мало походило на Вьянтару, куда они надеялись попасть.

Они слишком замерзли, чтобы говорить, но обсуждать тут было нечего, - спотыкаясь, оскользаясь в снегу, они пошли к улице. Мокрый снег бесшумно подавался под их босыми ногами, и Лэйми чувствовал, как быстро они немеют. Всё его тело по-прежнему горело от ударов и ледяной воды, но он начал поёживаться. Он постоянно чувствовал некое неощутимое, цепенящее давление, словно на них кто-то смотрел, но он не мог понять - откуда, и это его беспокоило. Цель их пути - окаймленная черными деревьями улица, - тоже не казалась ему привлекательной. За ней, между тесно стоящими стволами, висела непроницаемая тьма.

Уже почти окоченев, они добрались до неё. Проход был перекрыт рогатками, обтянутыми колючей проволокой, но Охэйо бездумно полез на них, пропуская колючки между пальцами рук и ног. Как ни странно, Лэйми тоже почти не оцарапался и помог перелезть Наури и Лэйит. Потом он удивленно осмотрелся.

Впереди, сразу за оградой, непроглядной стеной чернел парк. Позади них и справа высился бесконечно длинный шестиэтажный дом, влажный и тускло блестевший в свете протянувшейся вдоль тротуара неровной цепочки странных, зеленовато-желто-коричневых низких фонарей, - сначала Лэйми подумал, что виноват пар, стекавший из выбитых окон здания и исчезавший в черноте парка напротив. Страшный ржаво-зеленый свет, дрожащий и тусклый, неритмично пульсировал, странно мерцая в плывущем клубами тумане, и они смотрели на него, невольно сжавшись. Шум волн не долетал сюда, слышалось лишь неровное, шепчущее жужжание ламп. Их свет искрился на снегу, беззвучно порхавшем в сыром и неподвижном воздухе, и лежавшем повсюду ровным нетронутым ковром. Сама улица была открытым местом, - но совершенно пустым. Ни движения, ни звука. Одна мертвая, ватная тишина. Только где-то, очень далеко, шумела стекающая с крыши вода.