Лэйми с трудом поднял голову. К ним шел человек, - по крайней мере, на нем были штаны, башмаки и черная кожаная куртка. На бледном лице не оказалось наростов. В руках он держал тяжелое самодельное копье из арматурного прута, - но, когда он подошел ближе, Лэйми понял, что мальчишке едва ли исполнилось семнадцать. Лицо у него было испуганное. Не доходя шагов десяти, он замер, всматриваясь в них, явно не вполне уверенный, люди ли они.

Тишина висела несколько мгновений, потом из толпы нелюдей хлынул дикий, бессмысленный рев, тут же раскатившийся по парку - его заполнил поток одержимых, прежде шедших по улице. Через секунду ворота двора затряслись от усилий сотен вцепившихся в них рук.

Юноша испуганно сглотнул и невольно попятился, но смотрел он не на них, а на рослую фигуру, прижавшуюся к решетке. Её лицо, перекошенное громадным черным желваком, казалось наполовину расплавившимся. Странные гибкие усики выползали из-под её пальто, оплетая ограду, - и вдруг плоть прижавшегося к ней лица поплыла, словно воск. Лэйми замер, сжав зубы. Несмотря на холод, его бросило в пот. Охэйо тоже замер, удивленно приоткрыв рот.

Нелюдь буквально растекался по решетке. Его руки превратились в ветвящиеся, словно корни, щупальца, сотни усиков шарили по прутьям. Лэйми увидел, что все они кончаются крохотными зубастыми пастями.

Юноша отступил на шаг, занося копье, - и изо всех сил метнул его. Ржавое, полудюймовой толщины острие воткнулось в солнечное сплетение, словно в мешок с песком, пробив нелюдя насквозь. Он выгнулся, разрывая упругие тяжи, и закричал так, что от далеких стен отозвалось глумливое эхо.

10.

С трудом опомнившись, юноша повернулся, поманив их за собой. Выбора у них не было, - они побрели вслед за ним, дрожа и спотыкаясь.

Лэйми не видел, что происходит вокруг. Мысли о том, что он может стать таким же, не давали ему дышать. Охэйо, напротив, был спокоен - хотя бы внешне.

Они поднялись на низкое бетонное крыльцо. Едва юноша прикоснулся к глухой стальной двери, за ней что-то щелкнуло, и она с шипением распахнулась, - вероятно, у него был магнитный ключ.

Когда все вошли, за спиной Лэйми раздался резкий металлический звук, - ворота двора сорвались с петель. Обернувшись, он увидел поток устремившихся к ним нелюдей, - но до них было не меньше метров ста.

Они оказались в бледно освещенном кубическом шлюзе, и лишь когда наружная дверь закрылась, открылась внутренняя - точно такая же. За ней было неожиданно тесно, - слева узкая лестница уходила куда-то в непроглядный мрак, справа не менее узкая галерея с цементным полом вела к другой, короткой лестнице. Слева от неё, на стене, горела единственная длинная лампа, - она рассеивала странный, желтовато-синий свет и равномерное, усыпляющее жужжание. Кроме него здесь не было слышно ни звука.

Они все сползли на пол, упираясь спинами в стены и едва дыша; лишь сейчас Лэйми начал понимать, как мало у них было шансов.

Когда его сердце перестало колотиться в ребра, как безумное, он осмотрелся. В стене возле лампы была третья глухая дверь из темно-серой стали, снабженная кодовым замком - как он предположил, она вела к лифтам, но юноша свернул к стиснутой облезлыми стенами лестнице, ведущей в подвал, узкой, крутой и очень длинной - они спустились по ней метра на три. Здесь тоже таилась тяжелая облезлая дверь, едва заметная в грязном углу. Включив небольшой фонарик, юноша захлопнул её, и запер на внутренний замок. Воздух за ней был тяжелый, теплый и влажный. Ощутив тепло, Лэйми словно вырвался из сжимающих его тисков, - с такой силой холод свел все его мышцы.

Пока их провожатый запирал вторую толстую деревянную дверь в тесном тамбуре, они удивленно осматривались. Высокий сводчатый подвал был залит темной, неподвижной водой, над ней тянулись ветхие деревянные мостики. Они цепочкой двинулись по ним, но Лэйми всё время оглядывался. Лампы тут горели, но так тускло, что их окружали лишь маленькие островки тускло-желтого света, словно обрезанные каким-то волшебством, - он не освещал ничего за пределом своего узкого круга и к тому же мерцал в странном и тревожном ритме, который, почему-то, казался осмысленным. Осыпавшиеся кирпичные стены поросли пузырчатой плесенью, из зиявших в них проемов доносились непонятные всплески, и Лэйми всё время казалось, что оттуда на него вот-вот бросятся. Из воды с пугающей внезапностью то и дело поднимались пузыри.

Они прошли так не меньше метров ста. Шаткие мостки сменил лабиринт из каких-то старых шкафов, поставленных так тесно, что между ними пришлось протискиваться боком, - а кое-где даже ползти на четвереньках, и это продолжалось довольно-таки долго. Потом, миновав ещё одну пару узких облезлых дверей (юноша тщательно запер и их) и не менее узкую крутую лестницу они попали в огромное пространство - в ту часть здания, где перекрытия были разобраны, а окна забиты железом. Его заполняли строительные леса и спутанные нити проводов, с которых свисали редкие тусклые лампочки. В дальней стене виднелись проемы, ведущие в соседний разобранный подъезд, в нем - ещё и ещё, и самые дальние двери отсюда казались совсем крошечными. Проникавшие снаружи звуки дробились здесь причудливыми шепотками, - казалось, это пространство полно призраков.

То и дело оглядываясь, они торопливо пошли вперед, и, миновав три или четыре проема в толстых стенах, попали в просторный подъезд, вход в который был заложен бетонными блоками; из-за них глухо, словно из другого мира, доносилось бормотание нелюдей.

Пока юноша сопел, запирая тяжелую железную дверь, остальные ждали. Внимание Лэйми привлек маленький прямоугольный экранчик, мерцавший внутри коробки, похожей на распределительный щиток - на нем двигались силуэты неестественных оттенков. Вероятно, он показывал, что происходит возле двери, в которую они вошли - нелюди, как безумные, ломились в неё, и было неясно, сколько ещё она продержится.

Он вздрогнул, когда за его спиной щелкнул, наконец, поддавшийся замок. Юноша облегченно вздохнул; потом они, все вместе, пошли наверх, спотыкаясь в зыбком свете фонарика. Окно над дверью подъезда тоже оказалось замурованным, но возле следующего, этажом выше, они замерли.

Заполненный тварями двор превратился в живое море. От их дыхания над ним клубился пар. Звенело стекло, где-то трещали выдираемые из проемов рамы. Ничего больше слышно не было, и безмолвие нелюдей пугало.

- С ума сойти... - пробормотал юноша. Голос его звучал глуховато, однако слова оказались понятными.

- Действительно, - согласился Охэйо, и юноша повернулся к нему. Свет здесь не горел, и Лэйми лишь сейчас заметил, какими были глаза жителя этого мира - большими, пугающе расширенными и темными.

11.

Их спасителя звали Яваун Аттара, и лет ему действительно оказалось немного. Разговор, правда, получился коротким, - они представились друг другу, потом Яваун торопливо повел их к себе домой. Здесь было неожиданно чисто, двери всех квартир закрыты, рамы забиты оцинкованным железом наглухо. Обитатели здания превратили его в настоящую крепость, замуровав двери и окна двух нижних этажей. Они уже две недели не видели других людей, но Яваун провел их сюда, не спрашивая остальных.

Они поднялись на самый верх, миновав девять этажей, в просторное помещение, залитое ярким светом голых ламп накаливания. Окон здесь не было, зато было три тяжелых деревянных двери. Яваун отпер одну из них. Они вошли в громадную квартиру с полудюжиной комнат и окнами, выходившими сразу на три стороны.

- Добро пожаловать в гости, - ухмыляясь, сообщил он. - Добро пожаловать, люди.

12.

Лэйми и Охэйо стояли в небольшом полукруглом эркере. Под ними, далеко внизу, лежала залитая медно-оранжевым светом улица, похожая на заполненное туманом ущелье, совершенно пустая - лишь далеко слева виднелась бредущая куда-то группка темных фигур. Взяв лежавший на подоконнике бинокль, Лэйми без труда рассмотрел черную, словно резиновую, кожу нелюдей.