Наури удивленно взглянул на него. Лэйми понял, что дикий, злобный стук доносится уже от нескольких запертых дверей захваченных тварями комнат. Вряд ли их можно выломать, - но тут, на первом этаже, много окон...

- Вымоемся? Когда эти твари вот-вот вломятся сюда?

Охэйо широко улыбнулся ему.

- Знаешь, умирать чистым намного приятнее.

5.

Какое-то - впрочем, очень недолгое - время Лэйми блаженствовал под горячими струями. Смыв с себя глину, он отряхнулся и вышел в коридор, уступив место Наури. Вслед за ним под душ отправилась Лэйит, - непринужденно поманив за собой Охэйо, и через пару минут до Лэйми донеслись совершенно недвусмысленные звуки.

Он уткнулся лбом в стену, не ощущая под собой ног и пытаясь хоть как-то думать, чувствуя, как внезапный жар заливает щеки и течет вниз, по предплечьям и бедрам. Лэйит высоко постанывала - всё чаще, всё быстрее, из её груди вырвался длинный пронзительный крик, - и по телу Лэйми прошла непроизвольная судорога.

Он испуганно вздрогнул, когда Охэйо вернулся, - но тот, кажется, не заметил его, едва скользнув по нему ошалелым взглядом. Он сел у стены, опустив голову и глядя в пол. Из-за двери снова слышались стоны, - теперь Лэйит развлекалась с родным братом.

- Здесь есть что-то в воздухе, - не поднимая головы, сказал Аннит. - Или в свете. Короче, везде. Что-то темное. Мне хочется думать только о любви, - но не о светлой и чистой, а о странной и мучительной. Так со мной раньше не было... - он яростно помотал головой. Волосы хлестнули его по плечам, рассыпались по спине, блестящие и влажные.

Свет в здании вдруг погас, и коридор стал сумрачно-зеленовато-рыжим; очертания всех вещей в нем казались незнакомыми. Лэйми словно попал в какой-то другой мир, чужой и таинственный, но ему было в нем очень хорошо...

Он снова испуганно вздрогнул, когда дверь приоткрылась, выпуская Наури. Вслед за ним выглянула и Лэйит - неразличимо-темная, лишь её зубы и белки глаз призрачно светились в полумраке.

- Теперь ты, - сказала она, глядя на него и ухмыляясь.

Он вошел в комнату, кажется, не только не дыша, но и с замершим сердцем, лишь отчасти в сознании, словно во сне. Но когда горячее, мокрое тело девушки вдруг плотно прижалось к нему, оцепенение прошло. Он скользил по ней ладонями, лаская её гладкую, поразительно упругую плоть, всем телом вминаясь в неё, часто дыша во влажной жаре полумрака. Даже обвив босыми ногами его стан и заходясь в бесстыдных вскриках, Лэйит владела им. Он оказался в какой-то совершенно иной Реальности, летел, падал в волнах наслаждения. Ско­ро они взметнулись так высоко, что он просто задохнулся, умер, растворившись в ослепи­тельном свете, - чтобы тут же воскреснуть. Лэйит перекатилась, оседлала его, продолжая яростно двигаться. Наслаждение теперь стало мучительным, - но оттого ещё более острым, туго сжимая все мышцы. Оно невыносимо медленно росло до ослепительной вершины... а потом Лэйми ещё раз выгибался в конвульсиях. Когда всё кончилось, он провалился в теплую, без­донную темноту.

6.

Его разбудил резкий треск, - кто-то сорвал запирающую дверь душевой щеколду. Лэйми приподнялся и помотал головой. Свет за окном как-то потускнел; воздух вокруг стал необъяснимо вязким. Он не понимал, что происходит; только несколько жестоких оплеух, отпущенных Охэйо, привели его в себя.

- Нам надо уходить отсюда, - сказал Аннит, грубо поднимая его на ноги. С Лэйит он обошелся ещё хуже, пару раз пнув её в зад. Девушка поднялась на четвереньки, яростно помотала волосами, потом встала. Под окном резко трещали кусты - сквозь них ломилась толпа нелюдей.

Осознав ситуацию, Лэйми выскочил в коридор. Из-за поворота тоже слышалось урчание и стоны, идти туда явно не стоило. Дверь в другом конце коридора явно вела на лестницу, - но она была заперта. Яростно ударив в неё босой ногой, Охэйо лишь отбил пальцы. Скривившись от боли, он осмотрелся, и с натугой поднял стоявший у стены пылесос. Резкий взмах - и через миг дверь распахнулась настежь. Свет за ней тоже не горел, но через замерзшие стекла пробивались слабые блики фонарей.

Они осторожно подошли к лестнице. Задрав голову, Лэйми посмотрел в сумрак её квадратной шахты. Там царил розовато-фиолетовый полумрак, и оттуда не доносилось ни звука.

Лэйит бесшумно побежала наверх, но замерла, когда Охэйо отошел к узкому окну, всматриваясь в туманный сумрак двора. Там всё было тихо и мертво.

- Всё сначала, - тихо сказал он. - Но здесь они очень скоро нас загонят, а там... есть какой-то шанс. Так что...

С треском открыв раму, он прыгнул вниз. Взобравшись в проем, Лэйми миг помедлил, - снова бегать по морозу нагишом не хотелось, - но выбора у него не осталось.

Спрыгнув на мерзлую землю, он отбил пятки, но всё же помог слезть Лэйит. Наури оказался последним.

В конце двора виднелись распахнутые настежь ворота, ведущие на улицу, и, невольно прижимаясь друг к другу, они пошли к ним. Кожа Лэйми сразу сжалась от холода, и он невольно подумал, сколько выдержит на этот раз.

За воротами был совсем другой мир - залитая ярким бело-розовым светом, совершенно пустая улица. Окна окружавших её трехэтажных, тоже розовых домов с мокрыми железными крышами были целы, но темны. Дома разделяли высокие чугунные изгороди. За ними, в темноте дворов, чернели силуэты голых деревьев.

Туман тут уже не был столь густым, но они всё же замерли, не зная, в какую сторону идти. На пушистом нетронутом снегу не было ни одного следа, - но, услышав справа глухой шум, Лэйми обернулся. Далеко, шагов, наверное, за тысячу, в тумане темнела смутная полоска. Толпа. Настроенная весьма агрессивно - до них донеслись злобные выкрики и явственный звон бьющихся стекол.

- Кто это? - спросил он Охэйо. - Те твари молчали...

- Откуда я знаю? Главное, что до них далеко. Не обращай внимания.

Но "не обращать внимания" оказалось трудно. А отвернувшись от толпы, Лэйми увидел слева несколько непонятно откуда взявшихся высоких темных фигур. Их головы были уходящими в плечи, какими-то оплывшими, как и короткие тумбовидные ноги, зато руки просто огромными - в два раза длинней и толще человеческих. Их сползшие куда-то на горло рты тоже были непомерно большими, глаза - совершенно белыми, страшными. Мгновенно, без малейшего предупреждения, они бросились на них.

Лэйми сразу кинулся бежать, - они уже дважды побеждали в схватках, но тогда их враги не были чудовищами. Они все неслись изо всех сил, однако, твари не отставали от них, очень быстро и ритмично опираясь на руки и выбрасывая вперед свои короткие ноги - совершенно беззвучно, слышался только скрип снега.

Охэйо мог бы без труда загнать лошадь, мчась с ней наперегонки, остальные ему не уступали, - но всё же, им никак не удавалось оторваться. Всякий раз, оглядываясь, они видели погоню шагах в сорока позади. Морозный воздух огнем жег горло, в боку кололо, и Лэйми думал лишь о том, как бы не упасть, - падение означало смерть не только для него, но и для товарищей, потому что они его бы не бросили. Стараясь спутать след, они бросались на каждом перекрестке, куда придется, пока он окончательно не перестал понимать, бегут они к морю или от него.

Они бежали так пять минут, десять, пятнадцать, - и Лэйми совершенно выбился из сил. Его сердце уже сбивалось с ритма, несчастные босые ноги, грудь горели. Он задыхался и чувствовал, что сейчас умрет. Тем не менее, их выносливость одержала победу - погоня начала отставать, и, наконец, оглянувшись, они не увидели её.

Охэйо сразу нырнул в ближайший темный двор. Его соблазнил сбитый из толстых досок забор высотой метра два с половиной, с путаницей ржавой колючей проволоки наверху. Залезть на него было нереально, и им оставалось лишь закрыть узкую калитку, но возня с тугой, промерзшей щеколдой отняла у Лэйми ещё полминуты. Потом он осмотрелся. Окружавшие двор двухэтажные бревенчатые дома жутко зияли выбитыми окнами, - но с улицы падали рассеянные отблески ярких, бело-розовых фонарей. Их свет, искрившийся на снегу, показался Лэйми неуместно праздничным, - особенно когда в калитку начали бить ногами и хрипло, нечленораздельно орать. Число орущих росло с каждой секундой, - но это явно были не те длиннорукие монстры.