3.

Взобравшись, наконец, на берег, Лэйми едва мог не то, что думать, но и вообще двигаться, - так его трясло. Сознание его как-то странно мерцало, и он воспринимал окружающее бессвязными обрывками. Случись с ними ещё что-нибудь - и он, наверно, сошел бы с ума. Его рассудок спасло лишь то, что тварей вокруг пока не было.

Перед ними стоял темный дом устрашающих размеров. Его ступенчатый фасад протянулся метров на триста, а боковые стены терялись в массе разросшихся сверх всякой меры деревьев. Он поднимался этажей на девять, расплываясь наверху в мутной мгле. Большинство окон в нем ещё горели, в то время как все соседние здания казались покинутыми.

Они молча побрели к массивным парадным дверям, покрытым черным лаком. К ним вело высокое крыльцо, и они ещё раз осмотрелись с него. Вокруг никого не оказалось, однако далеко слева, под мутным светом зеленовато-рыжих фонарей, ползла толпа темных теней, слишком согнутых и низких, чтобы казаться людьми. Тоже какие-то мутанты, но так далеко, что будут здесь только минут через пять.

Лэйми решительно потянул дверь на себя, но она оказалась заперта, и на его отчаянный стук никто не ответил. Разочарованные, они пошли направо в поисках другого входа, и, повернув за угол, ступили на засыпанную палой листвой и нетронутым снегом аллею, ведущую к боковому крыльцу. Лэйми покосился на уходящую в сумрак дорожку и поёжился. Там, в темноте, тоже толкалось множество горбатых силуэтов, спешивших в их сторону...

4.

Уже не чувствуя ног, они поднялись на высокое узкое крыльцо, но массивная темная дверь также оказалась заперта. Лэйми понял, что сил на третью попытку у него не хватит. Он так окоченел, что еле мог двигаться.

Охэйо молча указал Наури на дверь. Ухватившись за массивную бронзовую ручку, он уперся босой ногой в стену, и рванул изо всех сил. Наури тоже взялся за неё и они вместе рванули ещё раз, потом ещё. Раздался треск.

Дверь открывалась наружу, и после четвертого или пятого рывка она, с хрустом расщепленного дерева, подалась. За ней, по другую сторону проема в толстой стене, была вторая дверь - очень тяжелая и толстая, но, к их счастью, незапертая. Когда Наури, навалившись плечом, распахнул её, они попали в просторное, полутемное помещение, выходившее в сумрачный коридор; там, откуда-то слева, падал голубоватый свет. Вдоль стен здесь стояли длинные черные скамейки. Лэйми с ногами забрался на одну, обхватив руками колени. Воздух здесь был теплый, но его била неукротимая дрожь.

Охэйо сел рядом, тоже весь дрожа. Наури и Лэйит устроились напротив. Какое-то время они молча прижимались друг к другу, отчаянно пытаясь согреться. Онемение в ногах у Лэйми прошло, зато теперь они горели, как в огне. Ступни покраснели и опухли, но и эта боль начала понемногу стихать. Обсуждать случившееся они пока были не в силах.

В себя их привели странные звуки у входа - там что-то царапалось или скреблось. Наури похромал к внутренней двери и запер её на засов - как раз в тот миг, когда она начала открываться. Лэйми поёжился, вспомнив о горбатых силуэтах на улице, но эта дверь была хотя и деревянная, но толщиной дюйма в четыре. Вряд ли её можно было выломать, однако почти сразу в неё начали стучать, - судя по шуму, у крыльца собралась целая толпа нелюдей. Затем раздался приглушенный звон стекла.

- Они как-то чувствуют нас, - сказал Охэйо хриплым, незнакомым голосом; Лэйми увидел, что его до сих пор всего трясет. - Не представляю, как ИМ удается выносить этот холод...

- Что всё это значит? Куда ты нас привел? - гневно спросила Лэйит.

- Я не хотел попасть сюда, - хмуро ответил Охэйо, но его голос дрожал. - И вы, я думаю, тоже.

В соседней комнате что-то завозилось, потом в её дверь стали бить изнутри чем-то тяжелым. Дверь была массивная и толстая, но всё равно, Лэйми стало рядом с ней неуютно. Доносившееся из-за неё хлюпающее бормотание не имело ничего общего с человеческой речью.

Не желая даже слышать этих звуков, они, хромая, побрели налево, к повороту, за которым горел свет. Освещенный коридор оказался очень длинным, с лепными украшениями карнизов и серым цементным полом. В крашеных стенах белели филенки высоченных дверей. Кроме равномерного жужжания длинных ламп здесь не было слышно ни звука, но снаружи доносился приглушенный гул - похоже, всё здание окружила огромная толпа нелюдей.

Лэйми вздрогнул. У стен коридора стояло несколько фигур в темной одежде. Он не сразу заметил их, потому что они были совершенно неподвижны - даже их глаза и лица словно застыли.

Вдруг один из них бросился на Охэйо, выхватив "волшебный фонарь", знакомый Лэйми по книгам Вторичного Мира, - штуку размером с электрический фонарик и на неё похожую, но из неё выскочила длинная гибкая пружина, увенчанная свинцовым двухдюймовым шаром. Такое оружие могло не только проломить голову, но и буквально вышибить мозги. Отогревшийся Охэйо увернулся и резким ударом ноги вбок сшиб нападающего. Тот покатился по полу, а его оружие, дребезжа, полетело далеко в сторону.

Второй молчун, самый здоровый, выхватил длинный нож, обходя Лэйми сбоку, и страх превратил парня в дикого зверя - он сам бросился на громилу с ножом, схватил за вооруженную руку и крутанул вокруг себя так, что та с треском изогнулась под какими-то совершенно немыслимыми углами, а её владелец глухо ударился лбом об стену, отскочил от неё и шумно опрокинулся навзничь.

Сбитый Охэйо владелец "волшебного фонаря" поднялся, бросившись ему на спину, но Лэйит схватила его за плечо, развернула к себе и ударила коленом в пах. Ещё один налетел на Наури, но тут же опрокинулся назад, получив два сокрушительных удара - между глаз и в горло. Второй, гораздо более быстрый, змеей выскользнул из клещей пауломской пары и щелкнул выкидным ножом. Аннит схватил его за руку, одновременно врезав противнику в поддых. Молчун охнул, выронил нож и согнулся пополам. Охэйо схватил его за уши и рванул ещё ниже, одновременно наотмашь вбивая колено в переносицу. Было слышно, как хрустнула и проломилась кость. Тело повалилось безжизненно, словно мешок. На этом всё кончилось.

Один из нападающих был мертв, трое ещё живы, но ненадолго: Охэйо подобрал "волшебный фонарь", Лэйит - длинный нож. Наклоняясь над каждым телом, она вонзала клинок в шею, между позвонками.

Лэйми передернуло от жестокости девушки, - хотя он и понимал, что выбора у них нет. Кожа нападавших уже пошла темными пятнами, и его сердце замерло от догадки, КЕМ были раньше эти горбатые твари.

Закончив свое дело, Лэйит хмуро посмотрела на него.

- У наших родителей была ферма, - отрывисто сказала она. - Мне приходилось разделывать скотину. Ты удивлен?

- Нет. Мне тоже приходилось убивать людей. Что дальше?

Вопрос был к Охэйо, но отвечать тот не стал. Любой из них скорее бы умер, чем надел одежду, снятую с нелюдей, - а нагишом на свету они чувствовали себя очень неуютно. Аннит повел их маленький отряд назад.

Здесь коридор уходил далеко в полумрак. Они уперлись в массивные деревянные двери, тоже наглухо запертые, повернули налево и, миновав арку в толстой стене, попали в другой коридор - поуже и почти темный, зато с множеством дверей. За одной из них нашлась душевая - небольшая, облицованная кафелем комната. Единственное её окно выходило на улицу. Снаружи очень густо пошел снег, и свет фонарей превращал его в непроницаемое рыжеватое марево. На его фоне резко чернели ветки растущих под стеной кустов.

К их удивлению, вода тут ещё шла - в том числе, как ни странно, и горячая. Несмотря на столь чудесное открытие, ледяной комок внутри у Лэйми не разжался. Даже сюда доносились тяжелые звуки ударов. Хотя теперь у них был "волшебный фонарь" и два ножа, он понимал, что им не отбиться от целой орды тварей.

- Нам надо уйти отсюда, - предложил Наури. - И быстро, пока они не окружили всё здание.

- Когда вымоемся, хорошо? - ответил Охэйо. - Я весь чешусь от этой глины.