Видимо, так оно и было, если старики правы и тварь питается ненавистью и страхом или пожирает меньшие Орудия. Патриарх ведь притащил в город целое скопище мелких духов.

К вечеру еще больше местных решилось выступить против Безмятежного или, скорее, против клана Бенедокто. Людям из остальных четырех кланов сильно от них досталось.

Титус ворчал, что от примкнувших жителей Брота больше неприятностей, чем пользы. Хект велел ему распределить их по одному в каждый отряд и поручить какое-нибудь дело – например, быть на подхвате у солдат.

Передовой отряд прошел мимо крепостей Бруглиони и Колоньи. Особняк Бруглиони лежал в руинах, оттуда несло смертью, повсюду вились мухи и сидели вороны. Дворец Колоньи уцелел, хотя другие, хуже защищенные здания, принадлежавшие этому клану, сильно пострадали.

Судя по всему, накануне в городе гремели сражения, но не было заметно никаких следов колдовства.

Солнце начало клониться к горизонту, и Хект задумался, как расправиться с засевшей в подземельях тварью? Ночью она непременно вылезет – не упустит такой возможности.

Тварь вышла из темнейших пределов Ночи и была смертельно опасной, но ее можно уничтожить. Особая картечь поможет. Вопрос только в том, как взять чудовище на мушку.

Хект направил передовой отряд так, чтобы пройти мимо особняка принципата Делари – в надежде застать старика и спросить у него совета. Однако на месте бывшего дворца лежали руины, хотя смертью там не пахло. Ни принципата, ни слуг. Люди, бежавшие из дворца Чиаро, утверждали, что Делари жив, вовсю досаждает патриарху и даже приготовил для него некий неприятный сюрприз.

Где же Лила? Лила уж точно знает, как поймать Делари.

Хект волновался за девочку. Она уже давно не появлялась.

Передовой отряд добрался до ипподрома. Его успели отстроить, и там даже проходил очередной сезон скачек – до той поры, пока смерть Джейма Касторигского все не изменила.

Под самим ипподромом размещались стойла, где держали лошадей, и разные укромные уголки, где ютились десятки людей – конюхи или служители. От ипподрома пахло конюшней и стряпней.

Хект как раз осматривал арену, когда к нему подошел Хаган Брокк:

– Командир, поздно уже, а мы так измотаны, что после темноты дальше двинуться не сможем. Придется разбить лагерь прямо тут. Можно следить за входом и…

– Вы правы. Я как раз все осматривал. Передайте остальным и займитесь. И отправьте гонцов – пусть наши люди либо стягиваются сюда, либо отступают обратно к воротам. Сегодня ночью никто не должен остаться на улицах после наступления темноты. Возможно, затевается крупная пакость.

– Создания Ночи?

После того как он воскрес из мертвых, все подчиненные Хекта твердо верили, что у него с Ночью какие-то особые взаимоотношения.

– Могучие создания Ночи. Необходимо каждый второй фальконет зарядить особой картечью против богов.

Чем ниже опускалось солнце, тем сильнее ныло запястье с амулетом – точно как в ту ночь, когда Герис взяла его с собой.

Поначалу казалось, что все горожане решили вдруг выйти на улицу и устроить тарарам: издалека доносились крики, звуки сражения. И рядом с ареной, и дальше что-то горело. С высокой внешней стены ипподрома хорошо просматривались окрестности, в том числе в направлении Кастеллы, Кройса и дворца Чиаро – именно там вот уже полтора тысячелетия располагалось сердце Брота. Вокруг Кройса и Чиаро двигались огоньки, Кастелла стояла темной.

Хект пригласил наверх своих офицеров, чтобы во время совещания наблюдать за истязаемым городом. Подчиненные явились, хоть и без особой радости. Кое-кто по непонятным причинам опоздал. Титус Консент сказал, что выслушивал отчеты местных, Клэй Седлако – что принимал пехотинцев из Аламеддина, которые с боем прорвались к ипподрому, после их прибытия стало ясно, что вернулась по крайней мере половина южан.

Хект уже отчаялся дождаться Хагана Брокка, но тот в конце концов все же пришел. И не один.

За ним следом увязалась императрица.

«Да что же творит эта женщина?» – подумал Хект, но от усталости у него уже не было сил как следует рассердиться, и он продолжал расспрашивать, кому что известно о новом ипподроме. Он решил все довести до конца, хотя появление Катрин сулило им неминуемую гибель или плен. Разве устоит Безмятежный перед таким соблазном? Можно ведь покончить с войной одним ударом!

Титус Консент поинтересовался, что именно Хект хочет знать о новом ипподроме.

– Старая арена рухнула, потому что обрушились катакомбы. Во время ремонта приняли меры, чтобы подобное больше не повторилось?

Ведь, если меры не приняли, чудище сможет подобраться к ним через подземелья.

Мнения разделились. Никто не знал наверняка. Хект вгляделся в императрицу и капитана Эфриана. Эфриан был очень бледен и казался едва живым от усталости. У Катрин вид был такой, словно она курила каф. Судя по запаху, так оно и было. Эфриан заметил, как Хект принюхивается.

– На самом деле помогает, – сказал он, а потом заснул.

Пайпер искренне ему позавидовал и рассказал подчиненным, что сегодня, видимо, предстоит схлестнуться с Ночью. Здесь и сейчас могла решиться судьба всей кампании. Появление императрицы он никак не прокомментировал. Если Войско Праведных доживет до завтра, они пробьются к Терагаю, отрежут Кройс и дворец Чиаро и спокойно дождутся эрцгерцога.

Хект старался говорить уверенно, словно война уже почти выиграна. Только бы ночь пережить.

Вокруг все притихло.

Амулет терзал Пайпера несказанно.

Катрин вяло улыбнулась непонятно кому.

С той стороны арены прогремел взрыв.

Повозка, нагруженная огненным порошком? Нет. Взрыв очень сильный, но грохнуло под землей: ни вспышки, ни дыма – просто приглушенный гром, и под ногами задрожало.

Все принялись задавать идиотские вопросы.

На другой стороне арены что-то заскрипело, потом загрохотало, а потом часть ипподрома величественно рухнула в облаке пыли.

– Приняли ли меры, чтобы подобное больше не повторилось? – повторил давешний Хектов вопрос Титус. – Видимо, нет.

– У нас там люди размещались и оружие, – забеспокоился Пайпер, подмечая, что на этот раз рухнула другая часть злосчастного строения. – Еще пару раз – и придется строить новый ипподром. Отправляйтесь туда и посмотрите, что следует сделать.

Дело явно взрывом не ограничилось. Подчиненные Хекта решили, что была попытка нападения.

Амулет задергался, но уже иначе.

– Погоди.

Хект решил, что это Катрин заговорила.

– Что, ваша светлость?

Но императрица невидящим взором смотрела в темноту, а капитан Эфриан крепко спал.

– Отец, я здесь.

– Лила?

– Здесь.

Девчонка укрылась в тени, такой крошечной, что там и булавку-то едва спрячешь.

– Девочка моя, я так за тебя волновался! Ты же просто взяла прошлой ночью и исчезла.

– Пришлось помогать прадедушке запечатывать Модель. Мне нужно было поспать, а потом я помогла ему устроить ловушку, которая только что сработала.

– Этот взрыв?

– Самая очевидная часть.

– Я гляжу, он взял себе за правило крушить бротский ипподром.

– Но все вышло просто превосходно. Для тебя. Чудище угодило в ловушку, и тебе не придется с ним сражаться.

– Не знаю, – протянул Хект, потирая левое запястье.

Судя по амулету, поблизости по-прежнему вовсю орудовала Ночь.

Снизу кто-то окрикнул, и Пайпер прокричал в ответ, что, мол, приглядывает за императрицей.

– Мне пора, – сказала Лила. – Нужно сегодня ночью помочь прадедушке. О чудище не волнуйся: в огненный порошок была заложена картечь с серебром. Его порвало на куски.

Девочка крутанулась на месте и исчезла.

Хект тоже развернулся и обнаружил, что Катрин внимательно на него смотрит совершенно трезвым и осмысленным взглядом.

– Кто это был, Предводитель?

– Моя дочь. Волшебница.

Когда в очередной раз рухнул ипподром, обе стороны объявили перемирие. Нужно было спасать находившихся под ареной лошадей и конюхов.