— Алафер ушла в кино с новой подругой, — сообщила Молли, очевидно, читая мои мысли.

— У нее свидание? — спросил я.

— У Клета появилась новая ассистентка. Алафер познакомилась с ней сегодня утром. Похоже, они друг другу понравились.

— Где Алафер? — спросил я резко.

— Еще минуту назад она искала ключи от машины. Ты что, не хочешь, чтобы она уезжала?

Я вернулся в дом и заметил перед домом Алафер, она садилась в свою подержанную «Хонду». Я выбежал через переднюю дверь, жестами прося ее остановиться, не забывая при этом о вежливости по отношению к прибывающим гостям. Тем временем моя дочь уже отъехала от обочины, и мне пришлось выйти на улицу и махать руками, чтобы она меня заметила. Стоп-сигнал ее машины загорелся, и моя дочь припарковалась рядом с «Шэдоус». Она наклонилась, чтобы рассмотреть меня в боковое зеркало:

— Разве Молли не говорила тебе, что я уезжаю? — спросила она.

Я сел на переднее пассажирское сиденье и захлопнул дверь.

— Ты идешь в кино с Гретхен Хоровитц?

— Да, мы вроде как повздорили с ней этим утром в офисе Клета, но она оказалась весьма приятным человеком. Я ее пригласила в кино. Что-то не так?

— Сложно сказать. Я с ней даже не знаком. Но у меня такое ощущение, что она родом из очень плохого квартала. Не исключено, что она путалась с очень плохими парнями из Майами.

— Какими плохими парнями?

— Типа мафиозных кубинцев, для начала.

— Она работает на Клета. Это значит, что он считает, что с ней все в порядке.

— Алафер, я не могу точно сказать, что это за девчонка. Клет считает, что она его дочь. Во что он не хочет верить, так это в то, что она наемный убийца, которого в ее кругах зовут Карузо. Не исключено, что она пришила пару-тройку из банды Джиакано, двоих в Новом Орлеане и одного на автобусной станции в Бэтон Руж.

— Это точно не она.

— Вполне вероятно, что она, — возразил я.

Алафер уставилась прямо перед собой на все более глубокую тень под зарослями черного дуба. Ветер дул с Залива, и стена из бамбука, растущего перед «Шэдоус», громко терлась спиной о забор с острыми пиками.

— Ты хоть в чем-нибудь из этого уверен? — спросила она.

— Нет, я знаю только то, что сказал мне Клет.

— А Хелен Суле в курсе?

— Более или менее.

— И почему же она ничего не предпринимает?

— Потому что иногда ни она, ни я не верим инстинктам Клета. Потому что друзей сдавать нельзя, что бы они ни делали.

— Спасибо за брифинг.

— Ты все равно отправишься с ней в кино?

— Гретхен ждет меня в мотеле. Она весьма и весьма зла на Клета.

— Это с чего бы?

— Что-то связано с Вариной Лебуф. Клет вроде как едет в Сайпермонт-Пойнт на встречу с ней сегодня.

— У тебя аспирин есть? — спросил я.

— В бардачке. Гретхен как-то замешана в делишках семейки Дюпре?

— Возможно.

— То есть ты считаешь, что Гретхен выведет тебя на исчезновение Ти Джоли Мелтон и смерть ее сестры, верно?

— Возможно.

— Если, когда мы вернемся, вы все еще будете тусоваться на заднем дворе, могу ли я пригласить Гретхен к нам присоединиться?

— Думаю, это не самая лучшая идея.

— Я не верю в то, что она наемный убийца. Я считаю, что у нее нет друзей и что ей по жизни досталось, и что она чувствует себя преданной потому, что Клет сегодня встречается с Вариной Лебуф. И что, наша семья захлопнет дверь перед носом такого человека? Посмотри мне в глаза и скажи, Дэйв. Когда это мы начали бояться одиноких людей, не имеющих друзей?

Мне стало жалко юристов, которым предстояло встретиться с Алафер в зале суда лицом к лицу.

В темноте кинотеатра Гретхен Хоровитц сидела неподвижно, словно была поглощена каждой мельчайшей деталью фильма, от первой сцены и до титров, ни разу не оторвав взгляда от экрана. Алафер никогда не видела, чтобы кто-то смотрел простой фильм с таким напряжением. Даже когда титры полностью закатились под потолок, Гретхен подождала, пока логотип студии и дата производства фильма не исчезнут с экрана, и только потом позволила себе оторвать взгляд от экрана. Они смотрели «Пиратов Карибского моря».

— Знаешь последние слова Джона Диллинджера?[16] — спросила она.

— Нет, — ответила Алафер.

— Дело было в Чикаго, в театре «Библиограф». Он только вышел с просмотра «Манхэттенской мелодрамы» с двумя проститутками, которые продали его федералам. Ты про женщину в красном слышала, так ведь? На самом деле она была в оранжевом. Так вот, Джон Диллинджер сказал: «Вот это, блин, настоящий фильм». Смотрела «Джонни Д.»? Джонни Депп играл Диллинджера. Боже мой, он был великолепен. Критики, правда, так и не поняли, о чем фильм. Но это объяснить достаточно просто — большинство из них тупицы. На самом деле это история любви. Подружкой Джона была индианка по имени Билли Фречет. Она красавица. В последней сцене федерал, пристреливший Диллинджера, отправляется навестить Билли в тюрьме и говорит ей, что последними словами Джонни были «Скажи моей ласточке „пока-пока“». Я, блин, плакала на этой сцене.

— А почему ты весь фильм держала в руках мобилу? Ждешь звонка?

— Да так, один парень из Флориды досаждает. Ты вообще слышала, что я говорила про Диллинджера и Билли Фречет?

— Конечно!

Они стояли на улице, неподалеку от одного из мостов через Байю-Тек. Воздух остыл и пах болотом, а на горизонте сахарный завод, подсвеченный, словно крейсер в порту, выпускал гигантские клубы дыма.

— Тебе здесь нравится? — спросила Гретхен.

— Я здесь выросла, — ответила Алафер, — но родилась я в Эль-Сальвадоре. Свою жизнь там я толком не помню, кроме той резни в моей деревне.

Гретхен замерла и посмотрела не нее:

— Да ладно. Ты такое видела?

— Мэрикноллский пастор помог нам с матерью перелететь сюда. Мы разбились у Сайтвест-Пасс. Кто-то заложил бомбу в наш самолет. Мать погибла. Дэйв нырял без воздуха в акваланге, но вытащил меня из-под обломков.

— Ты описываешь это в своей книге? Той, которая скоро должна выйти?

— Частично.

— Вот бы мне уметь писать. Я хотела бы писать сценарии. У меня есть степень младшего сотрудника и пятнадцать часов факультативных занятий во «Флорида Атлантик». Думаешь, я смогла бы попасть на курсы сценаристов Техасского университета?

— А почему бы нет?

— Понимаешь, я никогда не была отличницей. Я думаю, что в половине случаев преподаватели-мужчины ставили мне оценки только за сиськи. Мне каким-то образом удавалось выбирать почти всех преподавателей мужского пола. Так, подожди минутку, мне звонят.

Гретхен пересекла парковку и начала разговор, повернув за угол кинотеатра. Какие-то подростки, выходящие с улицы на парковку, прошли мимо нее, затем оглянулись и засмеялись.

— Что там смешного? — спросила Алафер.

— Вон та дамочка уронила телефон в лужу, так я такого трехэтажного мата никогда не слышал, — ответил один из мальчишек.

Алафер взглянула на часы, затем подошла к углу здания. В темноте она услышала голос Гретхен. В глубине души она, вероятно, надеялась, что услышит будничный разговор девушки со своим парнем или родственником. Или же просьбу, или спор из-за денег. Но голос, донесшийся до нее, вовсе не был будничным. Он был скорее пугающим и принадлежал не той Гретхен Хоровитц, которая умилилась истории любви Билли Фречет и Джона Диллинджера.

— Слушай сюда, и в твоих интересах понять меня с первого раза, — сказала Гретхен, — я выхожу из игры, можешь больше не оставлять посланий в тайнике. Последнее дело за счет заведения. Нет, Рэймонд, я говорю, а ты слушаешь. Забудь мой номер и не пытайся больше со мной связаться, — за этим последовала пауза. — Лавочка прикрылась. Возвращайся на Кубу. Открой себе забегаловку на пляже. Я думаю, что ты зря беспокоишься. Люди, которые платят нам, делают это по одной причине: они сами не могут выполнить эту работу. А потому адъёс и аста ла кукурача или, как там его, всего тебе и держись от меня подальше.