Незнание прошлого славян и русских современные чесоточные шизофреники с дипломами ВАК скрывают за бессмысленным словом «эллинизм», а ругательства «капитализм», «социализм» и «коммунизм» освоили уже все болтуны планеты.
Рожденную в борьбе психолингвистику ее последователи используют прежде всего для борьбы (часто с природными носителями русских понятий и языка), а не для поиска истины. С другой стороны, обычно, истина (то, что есть, лат. est) является предметом объяснения философов. В.В. Розанов заметил: «Истина – это мелькание» (примеч. dxcvii).
Русской философии повезло еще меньше, чем русской психологии. Целый пароход с философами был выслан из будущего СССР по указанию В.И. Ленина в 1922 г.[364] Списки кандидатов на изгнание были утверждены 10 августа, а ночами 16–18 августа прошли массовые аресты намеченных к высылке. Два первых этапа были отправлены поездом в Ригу и в Берлин. Еще две партии выехали двумя специально зафрахтованными немецкими пароходами «Обер-бургомистр Хакен» и «Пруссия». Л.Д. Троцкий в интервью американской газете заявил, что «таким образом высланные будут спасены от возможного расстрела».
Собственными философами СССР обзаведется не скоро, число знающих великоросский и классические языки будет уменьшаться среди них с каждым новым поколением. Латинский и древнегреческий языки им заменит психолингвистический новояз. Язык философов РФ за редким исключением лишь похож на русский, как был похож на латынь греческий язык или на германский идиш. Словарное ядро философского жаргона (фр. jargon, феня, тайный язык) составлено из англообразных слов с греколатинскими корнями.
Русскоязычному читателю читать такие философские труды очень сложно. Сократ из сочинений Платона и Ксенофонта говорит языком мужиков на базаре; греческое слово «категория», обозначавшее лавку с определенным видом товара[365], для советских и современных философов приобрело значение «мудреного понятия», мудро́ты. Торговые объявления, однако, зазывания, реклама (лат. re + clamo, кричу) имели место и в древности (примеч. dxcviii).
У Аристотеля это слово понимают как «высказывание», отсюда выросло современное философское определение
«категории» (лат. praedicamenta)[366] – фундаментальные [основные] понятия, формы [образы] мысли, типы связи субъекта [деятеля] и предиката [действия] в суждении, устойчивые способы предицирования [заговора], существующие в языке, составляющие условия возможности опытного знания и имеющие априорное [безусловное] значение в качестве универсалий [единых-вселенских] и предельных понятий. Категории по своей функции [по своему назначению], будучи общими родами высказывания, отличаются от первоначал бытия и от принципов, лежащих в основании философского и научного знания, хотя нередко, особенно в древней философии, первоначала бытия отождествлялись с категориями как всеобщими определениями бытия (примеч. dxcix).
Категория – это вывеска, бренд – англ, brand – клеймо, марка над торговой лавкой, вроде «Вина, воды» или «Скобяные изделия» (примеч. de).
Психолингвистическая языковая феня легла и в основание юриспруденции, заменившей русское правоведение. Нынешние юристы также создали собственный язык, утвердив его законом Российской Федерации.
Федеральный закон «О государственном языке РФ» оставляет желать лучшего. При использовании языка как государственного запрещается употреблять заимствованное слово в случае, если у него есть «аналог» в русском языке. Авторы текста закона сами нарушили… и дух и букву ими же сформулированного требования, поскольку у слова «аналог» есть полноценные русские синонимы: «соответствие, сходство, замена», – писал в 2005 г. московский языковед Л. Скворцов (примеч. dci).
Забыв заповеди и судьбу евангельского Иисуса, психолингвисты даже придумали собственные суды, от решения которых зависит судьба пишущих и говорящих на русском языке[367]. Эти судилища были названы создателями разнообразными экспертизами[368]. Объяснения, что такое экспертиза, даются с совершенным небрежением заветов создателя русской деловой словесности М.М. Сперанского.
Понятие судебно-психолингвистической экспертизы как разновидности судебно-психологической экспертизы было введено В.И. Батовым и М.М. Коченовым в 1974 г. [Батов, 1974] (примеч. dcii). В настоящее время понятие психолингвистической (в том числе судебно-психолингвистической) экспертизы общепринято, хотя оно не упоминается в основополагающих юридических документах (ГК, УК, УПК и др.).
Психолингвистическая экспертиза обычно ставится специалистами в один ряд с лингвистической и почерковедческой экспертизой, то есть определяется по критерию методики. Однако в большинстве случаев задачи, решаемые экспертизой, требуют комплексного подхода, то есть использования и психолингвистической, и лингвистической, и почерковедческой экспертиз. Так, например, осуществленная с нашим участием по заданию Прокуратуры г. Москвы[369] экспертиза, направленная на установление действительного авторства собственноручного признания обвиняемого в зверском убийстве (по его утверждению, это признание было продиктовано ему следователем), осуществлялась параллельно лингвистическими и психолингвистическими методами, причем ее результаты совпали (было установлено, что следователь являлся «автором содержания» текста, но текст писался обвиняемым самостоятельно). Другая осуществленная нами следственная экспертиза по гражданскому делу, задачей которой было установить, действительно ли представленный как вещественное доказательство текст писался непосредственно во время интервью (аутентичность которого оспаривалась обвинением), потребовала комплексного использования лингвистического, психолингвистического и почерковедческого подхода, в результате чего было доказано, что текст не мог выполняться непосредственно в процессе интервью… (примеч. dciii)
…Говоря здесь и далее об экспертизе, мы имеем в виду сам процесс[370] экспертного исследования текста под тем или иным углом зрения[371], а не подготавливаемый на основе такого исследования процессуальный[372] документ[373]. С юридической (процессуальной)[374]точки зрения экспертиза отличается от заключения. Экспертиза – строгий жанр[375], предполагающий определенную форму, указание на то, что эксперты предупреждены об уголовной и гражданской ответственности; указание материалов, анализированных экспертами (о требованиях к этому документу см. ст. 77 ГПК РСФСР, ст. 191 УПК). Экспертизы (заключения экспертов) выполняются по определению судебного органа или по постановлению правоохранительного органа. Заключение выполняется по запросу в учреждение адвокатов, учреждения, частного лица. Кроме того, исследование может быть представлено и в жанре «мнение эксперта» в случае обращения к эксперту как к частному лицу, а не как к представителю экспертного учреждения.
Наряду с психолингвистической экспертизой в следственной и судебной практике распространена так называемая лингвистическая экспертиза. В частности, ей специально посвящен вышедший двумя изданиями сборник «Цена слова» [2002] (примеч. dciv). Создана общественная организация «Гильдия[376] лингвистов-экспертов по документационным и информационным спорам». Согласно определению, данному в указанном сборнике Т.В. Губаевой, «лингвистическая экспертиза представляет собой процессуальное действие, состоящее из проведения исследований и дачи заключения экспертом по вопросам, разрешение которых требует специальных знаний в области науки о языке» [Там же, с. 237]. Очевидно, этот критерий непригоден для определения специфики лингвистической экспертизы, так как он не носит целевого характера – непонятно, какие вопросы имеются в виду. Вообще многие авторы названного сборника, по-видимому, недостаточно представляют себе спектр экспертных задач и специфику экспертного исследования текстов (примеч. dev).
