Римское восприятие Венеры (Venus) связано с кровью. Венозная (от лат. venosus, vena, жила) кровь густая и темная. Понимание осталось в русском причитании «кровиночка моя». Венера-Афродита была мамой родоначальника Энея (Януса) и покровительницей римского народа. В представлении евреев и арабов иначе, для них женщина = скотина (примеч. cccxxxiv). Грек понимал имя Ἀφροδίτη как производное от ἀφρός—пена (Пенодарка)[200].
Для вольноотпущенника Venus еще не жена. Он искал в женщине стойкость, Libertas (любовь + свобода + стояк + свиток, греч. βιβλία —мн. ч. от βιβλίον, книга – сексуальность) – свое будущее отцовство. Стойкая (libera) женщина сторожила его колпак. Колпак надет на голову восьмиметрового идола греческого царя Антиоха I Ервандун́ и (примеч. cccxxxv) (Епифана)14 (примеч. cccxxxvi)
Для вольноотпущенника Venus еще не жена. Он искал в женщине стойкость, Libertas (любовь + свобода + стояк + свиток, греч. ßißAia – мн. ч. от ßißAiov, книга – сексуальность) – свое будущее отцовство. Стойкая (libera) женщина сторожила его колпак. Колпак надет на голову восьмиметрового идола греческого царя Антиоха I Ервандуни (примеч. cccxxxv) (Епифана)[201](примеч. cccxxxvi).
Греков римляне считали природными рабами, обычно их именовали «гречишки» – graeculi. При жизни Марка Антония и Гая Цезаря Октавиана спартанцы считали себя родственниками евреев, выводя свое происхождение от Абрама-Авраама (примеч. cccxxxvii). Юношеской тогой praetexta Совет старейшин Рима (Сенат) наградил первого Антиоха[202] из армянской династии Ервандидов в 59 г. до н. э.
Среди пленных римлян тоже были дети вольноотпущенников, а головным убором саков были колпаки из плотного войлока (кирбасии) (примеч. cccxxxviii). Дети римских вольноотпущенников и пленных понимали Libertas как воплощенное в матери отцовство (любовь к своим детям, осознанную и стойкую заботу о них), Отчизну, Родину[203].
Среди римских крестьян, как и среди кочевников, бездетная женщина и мужчина не находили никакого снисхождения, с читаясь неполноценными (примеч. cccxxxix).
Есть соответствие между латинским словом libertus и этрусским lautuni, чаще сокращаемым до lautni. На крышке погребальной урны, найденной в Перузии, написано: Lucius Scarpus Scarpiae libertus popa – Луций Скарп, вольноотпущенник Скарпии, попа.
Слово рора обозначает помощника жреца, подводившего жертву к алтарю и убивавшего ее молотом. Этот человек был отпущен на волю женщиной по имени Скарпия, родовое имя которой он взял себе. Этому соответствует надпись на самой урне: Larth Scarpe lautuni, где тот же человек назван своим этрусским именем Larth и родовым именем, образованным от имени хозяйки, с добавлением своего статуса – lautuni, что переведено на латынь как libertus. С другой стороны, нам известна этимология[204] слова lautni: оно происходит от слова laut(u)n, которое довольно точно соответствует латинскому familia. Однако familia на латыни вовсе не означает семья: под словом прежде всего подразумеваются все, живущие под одной крышей, – весь дом, хозяин, его жена, дети и слуги, находящиеся в его подчинении (примеч. cccxl).
Родство по женской линии для этрусков было важным (примеч. cccxli). Lautni – ладный[205] вольноотпущенник, заключивший брак с женщиной из рода хозяев. Лада-Libertas – Сексуальность была общим балто-славянским божеством (примеч. сссхШ).
Гражданская бойня выкосила римских мужчин в Италии. Римлянки на Западе утешались греческими невольниками, а затем вольноотпущенниками из рабов со всех концов империи, восточными безделушками и тряпками. Римские барыни держали дома дурачков и дур, карликов и карлиц, любили целовать их (примеч. cccxliii). Уродцев привозили с Востока самородками или приготовляли в особых ящиках, куда запирали еще детьми (примеч. cccxliv), чтобы лишить роста (примеч. cccxlv). Внучка Августа Юлия держала, например, карлика Конопса, ростом чуть более полуметра, женатого на карлице Андромеде, принадлежавшей Августовой жене и отпущенной на волю (примеч. cccxlvi). Карлики развлекали детей господ, передавая им в играх свой жизненный опыт (примеч. cccxlvii).
Пристрастие римлянок держать при себе карлиц и уродов не обошло и мужчин. Однако мужчины ценили в по-собачьи преданных им малорослых (graeculi) приживалах образованность. Домашний стоик[206] Панеций был у Сципиона, академик[207] Антиох был при Лукулле.
У Красса был перипатетик[208] Александр, Помпей держал писаря Феофана, которому сообщал все свои намерения и замыслы. У Гая Октавиана таких философов было целых три – Аполлодор[209], Феогнес и Арий[210]. Этого Ария Октавиан назначит комендантом Александрии[211], откуда впоследствии распространятся на Востоке сочинения коротконогого Аристотеля (примеч. cccxlviii). Умение красиво и мудрено писать делало греческих карликов домашними любимцами их хозяев – богов и гигантов (мышей и лягушек). Удревление было обычным приемом художников греческого слова, их сочинительство породило греческую историю и философию.
От записей времени, именуемого минойской и крито-микен-ской эпохами[212] или периодом[213], остались лишь бухгалтерские на глиняных табличках. Часть из них выполнена на греческом языке слоговым линейным письмом (примеч. cccxlix). В Пунических войнах часть греков была союзной Риму против евреев (пунов, от poena, кара). На глине вели господскую бухгалтерию и рабы на Востоке. Господа редко одаривали домашних писцов дорогими папирусами из особого египетского растения, глина же была дешева и общедоступна[214]. Господа, боги, вели на папирусе пропаганду во время своей Гражданской войны, названной греческими сочинителями войной богов и титанов (гигантов, греч. γίγαντες ед. ч. – γίγας шумерск. игиг из лат. jugum, иго, присяга) (примеч. cccl). Листы папируса приклеивались один к одному, первый лист назывался προτόκολλον (протокол). Этот ряд листов папируса навертывался на скалку; каждый, кто читал этот сверток, развертывал его. Такая книга называлась βίβλος liber[215]; сберегали эти свертки в круглых коробках (примеч. cccli). Затем папирус заменила бумага.
Бумага входит в число так называемых Четырех великих китайских изобретений: компаса, пороха, бумаги и книгопечатания (примеч. ccclii). Книги прибывали с Востока на Запад. Греческая, буддийская, манихейская и прочие литературы (писанина) обязаны своим распространением изобретателю бумаги, которая появится в Риме только в XI–XII вв., заменив вскоре шкуры животных: пергамен, попавший в столицу в середине II в. до н. э. вместе с пергамским посольством[216] (примеч. cccliii). Не случайно трепетное отношение к свиткам Торы, дошедшее у евреев до сего дня. В тяжелейших бытовых условиях рабам удалось сохранить быль еврейских семей после разрушения Карфагена и покорения Иверии.
