Нас прорвалось слишком мало до орбит чужих планет

И приказом адмирала разъяснен приоритет

Бить промышленность нет смысла — то не самый сладкий кус

А исход войны решает человеческий ресурс.

Стала логика жестокой, как на шахматной доске

От колоний нету прока, если вид на волоске

Что вам толку от планеты, коль народ повержен в прах?

А цена любой победы измеряется в гробах.

Мы к планете приближались — нас ловили на прицел,

А в наушниках смеялись: 'Улетай, покуда цел!'

Мы в эфир не огрызались, нам бы выполнить приказ…

Но, мы все-таки прорвались! МЫ ИДЁМ — ВСТРЕЧАЙТЕ НАС!

Вот уже тяжелый крейсер развернулся всем бортом

И к поверхности ракеты понесли Армагеддон

На издевки и насмешки наш ответ они несли

Но, зенитые ракеты этот курс пересекли.

Вот и все, конец мученьям — цели щупает радар

И, как будто на ученьях, мы выходим на удар.

Бронеплиты — наш хранитель. Наша тактика — нырок…

Нам погибель — истребитель. Нас рассудит только бог!

Мы врывались в атмосферу из заоблачной дали

На пилонах и подвесках мы планете смерть несли

Нашей целью были люди, не забившиеся в щель

Я до смерти не забуду, как мы накрывали цель!

(Три минуты помнить буду, как мы накрывали цель!)

В кутерьме воздушной битвы близость смерти вводит в раж

Атмосферный истребитель заложил крутой вираж

Все маневры бесполезны — все равно загонит в гроб

И в спокойствии железном мы зашли друг-другу в лоб

Я лечу на встречу смерти — управляемый снаряд…

Штурмовик и истребитель замечательно горят

А внизу лежат кварталлы — смотрят в небо сотни глаз

И взорвавшись вспышкой алой, все равно достану вас

(И взорвавшись в небе алом, все равно накрою вас).

Нашу акцию возмездья осудил десяток рас.

И далекие созвездья проклянут навеки нас…

Смерть в мои идет объятья — я упорно жму на газ!

А надгробием проклятья

Станут

КАЖДОМУ

Из нас…

Серьёзной системы ближней ПКО у Криптона никогда не было. Это в общем-то было довольно трудно организовать — учитывая его поистине необозримые просторы. Поэтому криптонцы и не парились — прикрыли зенитными орудиями только города, а всё прочее — да пусть враг бомбит на здоровье, если ему заряды девать некуда.

К сожалению, это абсолютно здравое рассуждение не работало против врага, желающего подорвать поле Кум-Эла. Не имело особого значения, где именно оно рванёт. Сила утяжелённых гравитонов была достаточна, чтобы вырвать в космос массу среднего острова — а потом всё это рухнуло бы обратно на поверхность планеты. Да, с характерным для криптонской тяжести ускорением. Но основной ущерб нанесли бы даже не они…

Намерения обеих сторон были по крайней мере отчасти скрыты «туманом войны». Так, турианские пилоты не догадывались, что их противник знает о Ротле — и будет целенаправленно выбивать биотиков, вместо того, чтобы сосредоточиться на более опасных (с виду) крупных кораблях. Хан, в свою очередь, не знал, с какой скоростью может расти сфера биотического взрыва — и соответственно, сколько времени у него есть.

Основная надежда была на орудия орбитальной обороны — если криптонцы выживут, они на Дру-Зода молиться должны за то, что своевременно разместил эти штуки в небе. Плазменные импульсы Хан даже не пытался использовать — они бы безнадёжно мазали по вертким «птичкам» на таких расстояниях. Зато лазеры, пусть и менее мощные, решали эту задачу просто идеально. Килотонны в секунду хрупкому маленькому аппарату хватало с избытком.

При штурме какой-то другой планеты истребители могли попытаться нырнуть в атмосферу, скрыться за слоем туч или собственноручно созданным плазменным облаком. Но тут им не повезло с природными условиями — атмосфера планеты оказалась невероятно тоненькой и очень прозрачной. Для укрытия она не годилась совершенно. Пилоты почувствовали себя мишенями на фоне белой стены для расстрела.

Тем не менее, совершенно беспомощными они не были. Каждый из девяти вывалился на досвет в окружении целого роя дронов. Одни проецировали голограммы, изображая из себя полную копию истребителя, другие образовали над ним подвижный щит, принимая на себя предназначенные ему удары, третьи создавали поле помех во всех диапазонах. Конечно, защитники Криптона обладали достаточной огневой мощью, чтобы уничтожить все вражеские машины — просто методом перебора, не разбираясь, кто тут настоящий боевой корабль, а кто только притворяется. Проблема в том, что после испарения первых же целей вокруг истребителя возникало довольно горячее плазменное облако — что несколько затруднило как обнаружение, так и уничтожение его. Приходилось ждать, пока облако рассеется или его сорвёт ускорением — а значит, терять драгоценные мгновения. Кроме того, на смену уничтоженным дронам приходили новые — их запускал корабль-носитель, который старался держаться к истребителю поближе.

С другой стороны, плазма мешала и самим биотикам, не давая сфокусироваться на цели. Даже усилив свои чувства корабельными сенсорами, а способности — бортовым ядром эффекта массы, они не могли сразу дотянуться до фрегата-мишени.

Тем временем, турианские крейсера, несколько обидевшись, что на них не обращают внимания, начали сканировать поверхность Криптона в поисках подходящих целей. И некоторые даже нашли — величественные криптонские города, похожие на многокилометровые россыпи драгоценностей, было трудно не заметить. Ракетные залпы, допустим, перехватывались без особого труда, но остановить болванки главного калибра было гораздо сложнее — тысяча километров в секунду, как-никак. Первые же попадания изрядно тряхнули города, хоть и не пробили их щитов. Но с этим обещали справиться бомбардировщики, из брюха которых сыпались десятки мегатонных зарядов. Тонкая атмосфера Криптона играла им на руку, позволяя проходить на космических скоростях всего в десятке километров от поверхности. Наземные орудия не успевали за ними разворачиваться, а космические… во-первых, их операторам было несколько не до этого, во-вторых обстрел сверху бомбардировщика, проходящего над городом, мог привести к тому, что луч поразит сам город.

Другие капитаны крейсеров выискивали станции орбитальной обороны и били кинетическими зарядами по ним. С первого выстрела не уничтожали, но ствол орудия гнулся достаточно, чтобы потерять возможность стрельбы и перейти в режим саморемонта. На общую боеспособность системы это влияло не сильно — орудий были тысячи. Но ведь турианцы в первую очередь брали на прицел те станции, которые вели огонь именно сейчас (не по особому тактическому коварству, а потому, что те лучше светились в инфракрасном спектре). И это несколько затрудняло уничтожение истребителей с биотиками.

Приходилось использовать тактику «встречного пала». Над городами столкнулись сгустки плазмы из тяжёлых орудий — и взорвались, создавая на доли секунды мощный огненный «зонтик», в котором сгорали бомбы и ракеты. А излучение от высотных взрывов этим облаком поглощалось. Правда, само оно сияло так, что можно было ослепнуть, если невовремя посмотреть в небо без защитных приборов — даже через купол городского щита. Но ослепнуть всё-таки лучше, чем испариться, особенно при криптонской медицине, для которой заменить сожжённую сетчатку — не проблема.

А к истребителям с биотиками рвались зенитные ракеты с мультимегатонными боеголовками. В атмосфере одного такого взрыва хватило бы, чтобы уничтожить сразу всю группировку — и ложные цели, и настоящие. В вакууме дело шло несколько хуже — единственным значимым поражающим фактором становилось излучение, а от него истребители защищены неплохо — всё-таки знали, куда летели. А из-за активности дронов-перехватчиков подрывать ракеты приходилось на расстоянии как минимум сотни километров.