Кроме того в словосочетании «любой корабль» крылась как сила, так и слабость Криптона. Любой одиночный корабль — да. Но не КОРАБЛИ. Если врагов одновременно появится вокруг Ретранслятора достаточно много, да ещё если они сразу начнут ставить помехи и запускать ложные цели — пока станции обороны будут жечь одни, другие успеют стартовать к Криптону, обгоняя собственный свет. Да, такой метод прорыва неизбежно связан с очень большими потерями — но для бомбардировщиков-камикадзе потери не имеют особого значения. Лишь бы их достаточно добралось до цели.

Они появились за час до рассвета по времени Криптонополиса. Фрегаты, крейсера, даже, похоже, переделанные грузовики и яхты — возникало полное впечатление, что для штурма наспех собрали любой хлам, лишь бы он обладал сверхсветовым двигателем. Были здесь и турианские корабли, и аппараты совершенно незнакомого дизайна. Были и просто металлические коробки размером со звездолёт, битком набитые ракетами и ложными целями. И «голые» рельсовые орудия, заряженные для единственного выстрела в сторону планеты массивной болванкой. И имитаторы кораблей из лёгкого пластика. И даже просто куски камня, чтобы хоть на секунду отвлечь на себя стрелков планетарной обороны.

Всего около семи тысяч объектов, из них около тысячи более-менее технологичных устройств, около трехсот звездолётов и около пятидесяти настоящих боевых кораблей.

«Селекция по ускорению», — мысленно скомандовал Хан, устная речь была слишком долгой для такой ситуации.

Компьютер почти сразу выделил те объекты, которые меняли скорость слишком быстро для их тяги, а значит шли на импульсе. Ложные цели не могли помочь в этой ситуации — даже если они обладали собственными двигателями, без эффекта массы их сразу сносило назад.

Разумеется, в сторону Криптона летели также и ракеты, и простые вольфрамовые болванки… но все они не могли перейти на сверхсвет, а значит, ими можно заняться потом. Десять миллионов километров на досвете это… много.

Маяки вокруг Ретранслятора передали выявленным кораблям предупреждение. Но только одно, и это была чистая формальность. Дипломаты помех не ставят и ложных целей не запускают. Спустя четверть секунды Хан отдал через ансибль мысленный приказ:

«Фотонные мины — огонь».

Пустота космоса расцвела яркими вспышками. Шестью сотнями вспышек — в среднем по две на каждую цель, хотя изначально стреляла одна мина по кораблю — а следующая срабатывала, если сеть видела, что цель не поражена.

Мины были развешены прямо в районе Ретранслятора, так что их лучи достигли вражеских кораблей менее, чем за секунду. Это были крайне простые устройства — модуль наведения, солнечный камень и оптический резонатор, в котором вся масса этого камня «высвечивалась» в одну сторону достаточно узким лучом за одну миллисекунду. Масса солнечного камня составляла одну тысячную эла — после полной аннигиляции это составило примерно двадцать пять килотонн в тротиловом эквиваленте.

Испытывалось это оружие в изолированной подземной лаборатории, роботами под личным контролем Хана, так что никто из криптонцев до последней секунды не знал, чем защищена планета на самом деле. Даже если у Жнецов на планете была связь с их хозяевами, предупредить турианцев они бы не смогли.

Корабельные кинетические щиты были совершенно прозрачны для электромагнитного излучения. На случай лучевых атак (например системой ПОИСК) корабли Цитадели были оснащены абляционной бронёй — густой массой с очень высокой теплоёмкостью и удельной теплотой испарения, а также с низкой теплопроводностью. Отрываясь, её молекулы уносили в космос излишнее тепло, не позволяя ему проникнуть вглубь корабля.

Они бы не смогли поглотить луч, обладающий энергией небольшой ядерной бомбы, но это в принципе и не было нужно. Когда первые слои испарялись, они образовывали перед кораблём облако плазмы — и вся дальнейшая энергия луча шла только на нагрев этого облака.

В теории.

А на практике даже поглощённая плазменным облаком энергия никуда не исчезает. Она переходит в температуру и давление. По сути поражение таким «лазером» эквивалентно взрыву полутора хиросимских бомб на обшивке корабля.

Переделанным на скорую руку гражданским судам этого вполне хватило. Поля эффекта массы не смогли ослабить взрывы на обшивке. В отличие от близких взрывов, когда их продукты, уже после детонации, попадали внутрь «щитов», сохраняя прежнюю скорость, но катастрофически теряя массу, а, следовательно, и энергию — в данном случае вся энергия сообщалась массивной материи уже внутри поля, и значительно облегчённые ионы просто разгонялись до гораздо больших скоростей при той же температуре. Все равно, что нагревать радон и гелий — не смотря на различие масс атомов в пятьдесят пять с половиной раз, одинаковое количество теплоты вызовет равное увеличение температуры и давления для равного количества вещества.

Однако, настоящие военные звездолёты сопротивлялись дольше — половина фрегатов и практически все крейсера устояли — значительная часть энергии уходит в сторону от корпуса, а броня кораблей была многослойной, разделённой широкими вакуумными промежутками. И, всё же, даже неудачное попадание обдирало приличный лоскут брони. Кроме того, тут был ещё один маленький нюанс… улетая за пределы поля щита, плазма уносила с собой тёмную энергию в виде кинетики — каждый атом становился тяжелее, сохраняя прежнюю, весьма высокую, скорость. И от этого стремительно таял не только щит, но и общее масс-поле корабля, вынуждая его сильно уменьшать коэффициент псевдоскорости, что просто не позволяло «подранкам» скрыться на сверхсвете.

Поэтому фрегаты полностью потеряли щиты с первого же попадания, а крейсера — со второго (самые везучие — с третьего). И следующие лучевые удары не пробили обшивку — но вмяли её внутрь ударной волной, словно гигантские кулаки. Корабли теряли форму, ломались, плющились. За десять секунд всё было кончено — не все чужаки разлетелись на куски, но все потеряли ход и боеспособность.

— А вот теперь займёмся всем тем хламом, что они привезли, — уже вслух произнёс Хан, переключая фокус на траектории кинетических снарядов.

Где содержать пленников?

Вопрос вроде бы простой, но только не для криптонцев. На планету их доставить нельзя — тяготение здесь любого чужака мигом расплющит. Значит, либо использовать в качестве импровизированной тюрьмы один из кораблей Сапфирового Флота, либо срочно выращивать соответствующие здания на одной из лун или одном из астероидов, в изобилии оставшихся после гибели Вегтора.

Кстати о злополучном Вегторе. Не все камешки, на которые он раскололся, дисциплинированно построились в кольцо или скромно удалились в дальний космос. Некоторые легли на нестабильные орбиты, и рано или поздно пересекутся с Криптоном.

Конечно, большинству понадобится на это больше года. Из оставшихся — большинство довольно мало и сгорит в атмосфере. Но — в среднем раз в трое суток падает что-то настолько огромное, что атмосфере его не остановить.

Так что мирные криптонцы могут в избытке загадывать желания — падающих звёзд хватает. А военным и помимо подавления бунтов и войны с Цитаделью хватает работы — нужно отслеживать каждую глыбу, способную достичь поверхности. Вернее, отслеживают учёные, а военные по их указке отстреливают, разнося на более безобидные кусочки. Конечно, вероятность попадания в город все равно невелика, а остальной биосфере метеориты меньше километра — как с гуся вода. Но лучше перестраховаться.

Если бы он своевременно не оттащил Ретранслятор за пределы кольца — отловить и отстрелять гостей в грудах обломков было бы почти невозможно за приемлемое время. Они могли бы даже не использовать тактику камикадзе — вместо этого играли бы в кошки-мышки с воинской гильдией в кольце, регулярно сбрасывая на планету несколько тератонн камня. Благо, материала там достаточно.

Так вот, к вопросу о пленниках. Будь их несколько сотен, не говоря уж о тысячах, у Хана бы возникли серьёзные проблемы. Пока вырастет тюрьма, бесценные источники информации могут и того… откинуться. А тащить их на корабль — значит дать рассмотреть в подробностях криптонский звездолёт. Пусть и не военный. Все равно информации много.