Ага, знаю.

Вышел месяц из тумана…

Я начинаю показывать то вправо, то влево.

Вынул ножик из кармана. Буду резать, буду бить, всё равно тебе водить.

Налево.

Хитрюга, знаю я вас…

Я разворачиваюсь и иду направо, рассматривая разные двери и непонятные картины на стенах, о, а вот эта кушетка весьма милая. Прохожу дальше, наконец, оказываясь у лестницы, перевешиваюсь через перила и смотрю вниз, а потом вверх. Я на втором этаже. Интересно, а что наверху? Так с этим потом.

Срываюсь с места и начинаю спускаться на первый этаж, уже слышу, как из кухни доносятся звуки тарелок и чего-то ещё. Сворачиваю налево, отрывая взгляд от массивной закрытой входной двери, и направляюсь на кухню, намереваясь сразу начать этот ужасный разговор, но, как только я переступаю порог кухни, меня оглушает запах жареного бекона.

За своими мыслями я даже не заметил, что безумно хочу есть. Очень. Сильно. Прямо сейчас.

Нах*й разговор. Нах*й Тома. Нах*й свадьбу.

Я хочу есть!

Том стоит спиной ко мне у плиты и жарит яичницу с беконом и что-то ещё на второй сковороде. Я прохожу вглубь комнаты и осторожно усаживаюсь на барный стул за стол в метре от парня. Он оборачивается через плечо, немного улыбаясь. На нём фартук поверх красной свободной рубашки и спортивных штанов. Когда это он успел переодеться?

- В твоём доме… - начинаю я, чтобы не молчать. – Как-то холодно.

Парень отстраняется, открывая верхний шкафчик, и достаёт оттуда две тарелки.

- Я прибавлю отопление после завтрака, - обещает он.

- Нет. Я имел в виду, что тут все эти стены, такие холодные и совершенно неуютные.

Альфа смеётся.

- Ты прямолинеен, - он накладывает яичницу с беконом на тарелку и ставит передо мной одну из них. – Можешь менять тут всё, что захочешь. Кофе, чай, молоко? – он лезет в холодильник.

- Апельсиновый сок есть?

- Да, - альфа достаёт графин с соком и наливает его мне в прозрачный стакан, ставя рядом. Затем приносит вилку.

Том облокачивается локтями о столешницу напротив меня, только чуть левее, и, не садясь, начинает есть, бросая на меня странные взгляды.

Я делаю глоток холодного сока, отрезвляя разум и вспоминая все свои требования, которые я приготовил ещё в комнате. Но тут я замечаю, что на плите готовятся блинчики, и тут же про всё забываю, начиная жевать бекон. Какое-то время мы молчим, а когда я съедаю половину завтрака, то решаюсь перейти в наступление.

- Я хочу, чтобы ты вернул мне мои документы.

Том облизывает вилку, скользя по ней языком, словно думая.

Он что, издевается?!

- Ладно, - пожимает плечом парень. – Они будут лежать там, откуда ты можешь их взять в любой момент.

Я подозрительно прищуриваюсь.

Так просто?

- И если ты хочешь, чтобы я жил у тебя, то я должен свободно покидать дом, когда захочу, и ходить, куда захочу.

Альфа отстраняется, чтобы выключить плиту.

- Хорошо. Только предупреждай меня, куда ты пойдёшь, иначе я буду волноваться, если ты вдруг исчезнешь, - он вернулся к своей тарелке.

Я делаю глоток сока.

Так, что ещё?

- И ещё я хочу вернуться на работу.

- Нет.

- Почему?! Я хочу сам зарабатывать! Какого чёрта…

- Можешь брать мои деньги, сколько тебе влезет, - перебивает меня Каулитц. – И запомни, мой омега не будет работать, особенно в таких местах, как модельный бизнес. Если хочешь, можешь заняться чем-нибудь неприметным.

Я начинаю задыхаться от возмущения.

- Неприметным?! Да я ничего не умею, кроме как ходить по подиуму. И ты не вправе решать за меня! И вообще я даже не согласился выходить за тебя замуж, так что ты не имеешь права распоряжаться моей жизнью. И я даже о тебе ничего не знаю, может, ты вообще из психушки сбежал и похитил меня, а теперь держишь в заложниках! А ещё я хочу печеньки орео.

Я умолкаю, сдувая с глаз чёлку и тяжело дыша. Том скрывает улыбку и отходит к шкафу, доставая оттуда пачку печенья и кладя её на стол передо мной.

- Ты не вернёшься на работу в то агентство. Если тебе так нравится мода, ты можешь придумывать костюмы и дома. А что касается свадьбы, это даже не обсуждается.

Том отправляет последний кусок в рот и кладёт тарелку в раковину, а потом ставит передо мной блинчики.

- Я не знаю, с чем ты любишь. Есть черника, варенье, сгущёнка. Шоколад, - я наблюдаю за ним, сдерживаясь из последних сил, но, чёрт, это же блинчики…

- Шоколад…

Каулитц улыбается и достаёт из холодильника жидкий шоколад, протягивая мне. Я медлю. Борясь со своими противоречиями, а потом выхватываю банку.

Нах*й всех.

Это же блинчики…

Часть 14

Maroon 5 – Hands All Over

Я хватаю коробку с печеньем орео и плетусь за Томом, попутно открывая вкуснятину. Ни о чём не хочу думать, пока не съем их, план можно придумать и потом. Вот навещу Густава, и, если он не растерял свои мозги, может быть, попрошу его помочь мне сбежать. Он ведь не просто так дал мне свой номер телефона, правда, ведь?

Альфа идёт в гостиную, совершенно не обращая на меня внимания, а я занимаюсь печеньками, забывая о его присутствии, хотя и продолжая идти следом за ним, точнее, за его запахом, словно у Каулитца в руке невидимый поводок. Он садится на диван и берёт со стеклянного столика ноутбук, а я плюхаюсь в кресло, наконец, откусывая орео и с наслаждением прикрывая глаза. Вкуснятина… Обожаю их.

Я осматриваю комнату и замечаю, что вся мебель тут итальянская. Наверное, стоит уйму денег. Всё такое чистое и блестит, и ни одной пылинки. Ну, не поверю я, что Том в одиночку содержит этот домище, успевает работать, убираться и готовить. Не-ре-аль-но! Я даже так не могу. Хотя я так уставал обычно, что у меня не было сил устраивать генеральные уборки, а посторонних людей я к себе в квартиру не пускал. Но ко мне иногда приходил Митч, чтобы помочь мне с уборкой.

- Ты один тут живёшь? – спрашиваю я, не желая больше молчать.

Я вообще из принципа не могу ничего не говорить больше пяти минут, я часто даже сам с собой разговариваю, у меня, наверное, фобия тишины.