Я поднимаю руку, всматриваясь в красивый камень, который идеально расположился на моём безымянном пальце, словно сделанный только для меня. Почему я не сопротивлялся и позволил ему надеть эту вещь на меня? Почему?
Может, я в глубине души всё-таки хочу этого? Может, я всегда надеялся на то, что Каулитц найдёт меня и попросит прощения за то, что в тот раз так и не понял, что я его пара? Может…
Что за бред? Этот мужлан даже не извинился, так что не думай, что его мучают чувство вины и сожаления. Он просто позарился на твою внешность и статус модели, как и все остальные альфы, желающие заполучить меня. Просто этот придурок оказался чересчур проворным.
Я собираюсь снять с себя кольцо и вернуть обратно, но замираю, так и не коснувшись его. Лучше потом, а то вдруг оно потеряется или уплывёт в водопровод, а мне придётся потом выплачивать всю сумму. Оно, наверное, дорогое…
Я вздыхаю и решаю привести себя в порядок. С трудом дотягиваюсь до баночки с гелем и шампунем, на скорую руку намыливаю своё тело и волосы, после чего подставляю голову под струю всё ещё льющейся воды и смываю с себя все признаки своей недавней течки.
Когда я выключаю воду, то понимаю, что самостоятельно из ванной вылезти будет весьма проблематично. Звать Тома не хочется, ещё чего…
Придётся самому.
Я осматриваю свою ванную и пытаюсь приподняться с помощью рук. Держась за бортик, я кое-как встаю, чувствуя, что мои ноги вот-вот подведут меня. Колени трясутся, но я всё же перебрасываю конечность через бортик и ставлю её на холодный пол, затем пытаюсь так же осторожно вынуть из воды вторую часть своего тела.
Наверное, сегодня определённо не мой день…
Как только вторая нога оказывается на полу, она поскальзывается, отчего я теряю равновесие и с грохотом падаю на колени, смахивая с бортика банки с гелем и шампунем, которые разлетаются по ближайшему пространству. Я морщусь от боли в коленках и пытаюсь собраться с мыслями, но тут дверь распахивается, впуская моего, кстати, незваного гостя.
- Боже, Билл, - он хватает халат и подлетает ко мне, укутывая меня в махровую ткань. - Неугомонное создание, почему ты меня не позвал?
Я фыркаю, удивляясь его беспокойству, однако всем видом показывая, что не нуждаюсь в его помощи, но меня уже подхватывают на руки и несут в коридор. Я уже не сопротивляюсь, потому что мне вдруг становится обидно за то, что я не смог нормально выбраться из ванной и показать, что сильный и сам могу позаботиться о себе.
Настроение падает из-за моей беспомощности. Признаваться в том, что Каулитц пришёлся мне сегодня как раз кстати, я не собираюсь даже себе, поскольку это будет моим личным поражением.
- Ничего не болит? – спрашивает парень, удобнее подхватывая меня.
Я скрещиваю руки на груди, не обращая на него никакого внимания, словно он один из работников моей бывшей модельной компании, откуда я не собирался уходить ни за какие коврижки!
Ненавижу Тома…
- Ладно, по крайней мере, характер остался прежним, - тянет альфа. – Я приготовил для тебя завтрак.
- Я не голоден, - безразлично бросаю я.
Меня вносят на кухню и усаживают на диванчик – мой мозг тут же накрывает запах яичницы с беконом, отчего рот наполняется слюной, а живот предательски начинает возмущаться из-за того, что я не кормил его целых три дня.
- Ну да, конечно, - усмехается Том.
Я краснею, не желая признавать, что действительно хочу есть, однако я его не просил готовить для меня, поэтому могу с лёгкой совестью съесть всё, что он мне предложит. Между прочим, это мои продукты…
Я бросаю взгляд на корзинку с цветами, которую мне прислал парень с вечеринки. Розы давно завяли, хотя я не уверен, от чего именно. От жажды или от моего запаха? Всё-таки они тут стоят уже три дня…
Том кладёт передо мной тарелку и замечает мой взгляд.
- От кого цветы? – как бы просто так спрашивает он своим безразличным голосом.
Я даже не могу понять, что он чувствует. И чувствует ли вообще что-нибудь…
- От поклонника, - пожимаю плечом, замечая, что карточка с письмом всё ещё в корзинке.
Каулитц определённо должен был прочитать её, так зачем же он спрашивает меня? Проверяет?
Ревнует?
Ха!
- Никаких поклонников, - он искажает последнее слово, давая мне понять, что знает о том, что цветы от Джека О’Коннелла.
Я вскидываю бровь, смотря на то, как парень берёт корзинку, подходит к открытому окну и выбрасывает её прямо на улицу. Я не могу вымолвить ни единого слова, в шоке наблюдая за действиями моего якобы жениха.
Вот же хитрый жук… Специально подождал меня, чтобы при мне выкинуть цветы.
- Ешь, - немного нежнее говорит Том. – Тебе надо набраться сил.
Я закатываю глаза и, поковыряв вилкой в завтраке, начинаю есть. Чуть не подавившись от того, насколько это вкусно, я начинаю уплетать за обе щёки.
- Вообще-то, это был мой букет, - замечаю я с набитым ртом.
Альфа садится напротив меня на стул и стряхивает невидимые соринки со своих джинс.
- Вообще-то, ты теперь мой, поэтому я не позволю каким-то подозрительным типам слать тебе цветы, - деловито тянет Каулитц, словно находится в школе на уроке.
Я вспоминаю, как этот парень читал Шекспира, и меня накрывают волны воспоминаний, однако я тут же гашу их и продолжаю отстаивать свои права.
- Я не помечен, так что я сам по себе.
- Это ненадолго.
- Если быть точным, то это на всю жизнь, - я не смотрю на Тома, потому что боюсь проявить слабость перед его взглядом альфы.
- Уже нет.
- С кем хочу, с тем и буду общаться, - не унимаюсь я.
- Нет.
Я вздрагиваю от мимолётной ярости и поднимаю голову, выпаливая.
- Мне нравится Николас Холт, а не ты, ясно?
На какие-то секунды наступает тишина. Я уже начинаю жалеть о своих словах, которые сами по себе вылетели из моего вечно не закрывающегося рта, но тут Каулитц издаёт тихий смешок и недолго смеётся.
- У него есть пара. Так что будь добр, доедай, пожалуйста. Мне нужно ещё кое-куда съездить. Пока меня не будет, собери вещи, если сможешь, конечно, а остальное я заберу потом.
Я в ступоре смотрю на него, вдруг понимая, что всё, мне теперь не отвертеться. Мне придётся переехать к этому парню, выйти за него замуж, нарожать детей и жить, как в тюрьме, не видя белого света. Я так не хочу, боже, пусть это будет сон.
