— О всяких делах.

— А все-таки?

— Хорошо, когда тракторист хочет стать передовиком, завоевать славу лучшего механизатора?

— Ишь, куда тебя повело! Вот видишь объявление у входа?

— Вижу!

— Завтра в училище состоится встреча с одним знатным трактористом области. На уроки можешь не приходить, а на встрече будь обязательно. На твой вопрос этот самый тракторист даст ответ.

Алешка еще раз взглянул на белый лист бумаги, вывешенный рядом с доской объявлений. При свете электрической лампочки он даже разобрал отдельные слова, написанные крупными буквами. Встреча… Опыт работы..

Но самого главного он не прочел. Знатным трактористом был Шугай.

Было совсем светло, когда Алешка проснулся. После ночной работы ломило руки. Но ведь это сущие пустяки, Алешка чувствовал себя героем. Наверное, о нем уже есть приказ и все училище узнает, что он первый из средней группы выдержал экзамен. И еще какой экзамен! И Тане он тоже расскажет, как ночью ремонтировал трактор.

На занятия в это утро Алешка не пошел. Надо было искать Кольку. Если не вечером, так хоть днем. Ведь вечером он занят: встреча с передовым трактористом области. Но где сейчас искать Кольку? На вокзале ему нечего делать. На базаре? Барахолка открыта только по воскресеньям. А не заглянуть ли в столовые и чайные? Ведь ест где-то Колька! И начать с чайной, что недалеко от училища и куда нет-нет, да и заходят курсанты, когда опаздывают в училищную столовую.

Алешка накинул полушубок, напялил на голову ушанку и вышел на улицу. Сколько в городе чайных и столовых! В каждую зайди, разденься, получи номерок, а потом еще постой в очереди за своим полушубком. Он ходил из чайной в столовую, из столовой — снова в чайную. Он даже заметил, что если все чайные, как правило, пахнут пивными бочками и холодной рыбой, то у каждой столовой есть свой запах — щей, котлет, жареной картошки, наваристой ухи. И как ни приятны были сами по себе эти запахи, как ни хотелось Алешке попробовать что-нибудь, когда он оказывался в чистой и светлой столовой, все же под вечер, когда он возвращался домой, у него было такое чувство, словно он съел десятки блюд, значившихся в меню всех столовых и чайных города.

Но Кольку он все же не нашел и решил зайти к Тане. Таня спешила в консерваторию, где ее ждала мать. По пути Алешка рассказал ей о своей неудаче.

— А может быть, Колька все-таки уехал?

— Какой ты нетерпеливый, Алешка! Найдется твой Колька.

У консерватории Таня напомнила ему:

— Ты обещал перед отъездом зайти. Не забудешь?

— Зайду…

— И знаешь, Алеша, давай будем писать друг другу…

Они попрощались. А своими успехами он так и не похвастался.

Дома Алешка пробыл недолго. Переодевшись, он поспешил в училище. Неужели он сегодня получит ответ на вопрос, который имеет такое большое значение в его жизни? А может быть, Сергей Антонович посмеялся над ним? Ну, действительно, нашел над чем задуматься! Быть или не быть передовиком? Все вокруг только об этом твердят, а он, Алешка, какой-то там курсант училища механизации, вдруг стал сомневаться. Да и почему он рассчитывает именно сегодня получить ответ? Вот если бы поговорить с Шугаем…

И вдруг у входа в учебный, корпус Алешка остановился как вкопанный. На большом белом листе он прочел такую знакомую ему фамилию… Встреча с товарищем Шугаем… Уйти, скорей уйти. У крыльца никого нет. Но как же уйти? Ведь именно сегодня он получит ответ на все вопросы, которые мучают его. Два чувства боролись в нем. Боязнь встретиться лицом к лицу с Шугаем и желание увидеть и услышать его. Последнее одержало верх: Шугай научил его управлять трактором, и Шугай, пусть сам того не подозревая, укажет ему путь в жизнь.

Алешка прошел в зал до начала встречи, замешался там среди курсантов, а когда в дверях показался Шугай и рядом с ним Сергей Антонович, он проворно спрятался за спину дяди Пуда. Но едва Никита Иванович сел за стол, тайком взглянул на своего друга.

С медалью Шугай. Она на отвороте синего пиджака и была точь-в-точь такая, какой представлял ее себе Алешка. Маленькая, золотая, поблескивающая лучиками солнца. А сам Шугай — все такой же большой и скуластый. И оттого, что синий костюм узковат в груди и короток в рукавах, он кажется еще более широкоплечим. О чем это Никита Иванович говорит? О техуходе, земле, о связи с колхозом. Не то… Алешка уже раскаивался, что пришел, и поглядывал по сторонам, как бы незаметно выйти из зала. Проскользнуть так, чтобы его не узнал Шугай не трудно, но почти невозможно, чтобы этого не заметил Сергей Антонович. Увидит — остановит да еще заставит сесть в первый ряд. Нет, лучше потерпеть, дождаться конца и вместе со всеми выйти из зала. О чем еще там говорит Шугай? Надо уважать в колхознике хозяина колхоза… Все это известно… И на занятиях об этом не раз говорили, и дядя Пуд… Ну, конечно, и урожая добиваться должен тракторист. Но почему Шугай молчит о самом главном? И тут Алешка услышал… Или, может быть, это только показалось ему? Неужели Шугай подслушал его мысли?..

— Кто из трактористов не хочет хорошо работать, быть передовиком в своей MTC! И я, и вы, наверное, хотите. И я вам раскрою, товарищи, один свой секрет. Был у меня такой случай. Предложило мне начальство стать передовиком — взять обязательство на тысячу гектаров. А я отказался. Почему? Как бы вам это лучше объяснить? Как по вашему, — все равно, как тракторист вспашет свой участок?

— Качественная должна быть пахота, — громко сказал дядя Пуд.

— Это само собой! А вот думали вы над таким делом: передовики всякие бывают — один передовой, а другой избранный.

— Это как понять? — выкрикнул Форсистов.

— А очень просто. Передовой тот, который работает, как рядовой, и выработка у него и особенно урожай выше других. А избранный — это тот, которого хотят сделать передовиком и для этого создают условия, которых у других нет. Так сказать, передовик показной. Избранному и горючее в первую очередь, и запасные детали, и лучшие участки… Куда же это годится? Он должен быть примером, а выходит что? Люди смотрят, как он работает, и головами качают: ну нам это не пример, у него другие условия… Не тот передовой тракторист, который сам себя лишь показать хочет, а тот, кто о деле болеет, о том, чтобы людям хорошо жилось… И вас, будущих трактористов, комбайнеров, бригадиров, я хочу предупредить. Большой соблазн быть избранным, и, как говорится, раз-раз и в передовиках оказаться. Но не идите на этот легкий путь… Легкая слава недолго живет. Не успеешь влезть в гору, как уже падаешь с горы!

Так вот в чем дело! Только теперь Алешка понял Шугая. Никита Иванович не хотел быть избранным. Теперь и он, Алешка, знает, кем быть. Только передовым. Передовым и рядовым! Спасибо, Шугай… Как обидно, что нужно прятаться от тебя! Алешка спешит смешаться с толпой курсантов… Выйдя из зала, он скрывается в классе… Он знает, — его ищет завуч. Он даже слышит, как, проходя мимо класса, Сергей Антонович говорит Шугаю.

— Не пойму, где ваш земляк Николай Лопатин? Старательный парень. Если бы в деревне раз в неделю его охаживали ремнем, был бы еще лучше.

— Когда он работал у меня прицепщиком, никаких талантов не замечал за ним.

— Выходит, мы его таким сделали. Подождите, я разыщу парня.

— Времени у меня маловато. Поезд скоро, а еще нужно по одному адресу сходить.

Едва Шугай и завуч прошли в учительскую, Алешка покинул класс. Скорей домой! Дверь в сени была закрыта на внутренний замок. Алешка достал ключ и вошел в кухню. Хорошо, что дядя Иван еще не возвращался. Поди, объясняй, почему не подошел к Шугаю, не спросил, что нового в деревне? Но дядя Иван мог прийти с минуты на минуту; и, чтобы, по крайней мере, на сегодня избежать расспросов, Алешка снова запер дверь и залез на печку, где вряд ли бы его стали искать.

Действительно, дядя Иван вскоре пришел. Он открыл дверь своим ключом и еще с порога спросил, — есть ли кто дома? Алешка не ответил, и дядя Иван начал разговаривать сам с собой, что с ним случалось, когда он бывал в плохом настроении.