— И запятые ни к чему наставлены.
— Ладно, какие ненужные, ты зачеркни! — И поднявшись, сказал: — Пойду часок-другой отдохну. А ты останешься?
— Сергей Антонович просил подождать…
Завуч сразу же приступил к делу.
— Так как, Лопатин, что скажешь? — спросил он, подсаживаясь. — Будем в комсомоле?
— Это дело серьезное, Сергей Антонович, — ответил Алешка.
— Ясно серьезное, — подтвердил завуч. — Только ты не хитри со мной.
— С батькой надо посоветоваться, — прикинулся простачком Алешка. — Я во всяком серьезном деле без батьки ни-ни!
Сергей Антонович поднялся.
— Нет, видно, из вашего брата мужика быстро не выбьешь.
— Я сегодня же напишу, — поспешил сказать Алешка.
— Врешь, не напишешь. Я тебе же хотел лучшего, дурная твоя голова…
Ну вот и отговорился. Теперь, если спросят — ну, что отец советует? А ничего, еще думает! А потом не сразу вспомнят. А там и учебе конец. Весной выпуск!
— Можно идти, Сергей Антонович?
— Только сначала ответь мне на один вопрос: вот у нас ты отличник, а почему в школе неважно учился? По моему запросу прислали твой табель, на одних троечках выезжал.
Алешка возмутился. Это он-то выезжал на тройках? И чуть не выдал себя. Ведь Сергею Антоновичу прислали табель Кольки Лопатина!
— Меня больше к машинам тянуло!
Ну как он мог еще объяснить свои неважные школьные отметки. И, чтобы избежать еще какого-нибудь опасного вопроса, снова спросил:
— Разрешите идти, Сергей Антонович?
— Зайди к заведующему мастерской! Ты ему нужен,
Алешка разыскал заведующего мастерской в маленькой, окутанной синеватым дымком конторке. Тот молча провел его в деревянный сарай, где стоял покрытый морозным инеем колесный трактор, и сказал, поглядывая с недоверием на Алешку:
— Проверишь питание мотора и сделаешь подтяжку. Вот свет, — и он включил тусклую электрическую лампочку, — вот верстак, там в ящике инструменты, ну, а все прочее от тебя зависит.
Алешка с удивлением взглянул на заведующего. Да что это они выдумали с Сергеем Антоновичем? Нет, сегодня вечером он ничего делать не будет. Он занят, он должен найти Кольку. И потом, — разве его предупреждали? Он даже не захватил с собой поесть. Да и как в этом сарае работать? Ни печи, ни камелька, тут ночью замерзнешь. И почему именно он должен ремонтировать этот трактор? Вон сколько курсантов… Но сказал совсем другое:
— Мы систему питания проходили. И подтяжку тоже…
— Раз проходили, тогда в чем дело, — усмехнулся заведующий. — Желаю удачи.
Оставшись один, Алешка оглядел поросшие белой изморозью бревенчатые стены, колесный трактор и свисающий с потолка, похожий на вопросительный знак, подъемный крюк. Что поделаешь, раз работа срочная, — нечего вести время. Берись, Алешка, за ключ и приступай к делу.
Крюк мешал приподнять капот, и Алешка протянул руку, чтобы отвести его в сторону. Но, едва дотронувшись до него, почувствовал ожог. Поморщившись от боли, Алешка выругал себя. Сообразил в мороз взяться за железо голыми руками! А еще тракторист! Он натянул варежки и стал перебирать цепь. И вдруг она сорвалась с плохо закрепленного колеса и ударила его по руке. Еще получай! Алешка рассердился. Теперь, прежде чем ремонтировать трактор, приводи в порядок подъемник. Не бросишь же его так… Пришлось накидывать цепь на верхнее колесо, а для этого лезть под потолок. Неисправный подъемник, замызганный колесный трактор, сарай, где только волков морозить. Об этом ли ты мечтал, Алешка? Ух, как устал! Час поработал и устал! А что сделал? Ничего не сделал. И уже руки дрожат и ноги подгибаются.
Он достал ключ и начал отвертывать гайку. Ну что там произошло с питанием, — отчего трактор не работает? Ключ скользил по граням и вдруг сорвался и полетел через голову в темный угол сарая. Пришлось ползти по земляному полу и чуть ли не на ощупь искать непокорный инструмент. Он решил действовать зубилом. Но вместо зубила ударил молотком по пальцу. Алешка выругался, проклиная все на свете — и трактор, с которым он мучился, и молоток, который едва не расплющил ему палец, и самого себя, безропотно согласившегося ремонтировать машину в такой морозище. Захудалый тракторишко, — растерять бы ему все свои колеса, разбить бы блок и заглохнуть, чтобы никогда больше не заводиться! И откуда только он взялся, пропади он пропадом на свалке и разнеси его вдребезги под копром!
Он решительно нахлобучил съехавшую на затылок шапку, и весь его вид обозленного и весьма решительного человека говорил о том, что вот сейчас он потушит свет и уйдет домой. А что, иль не посмеет? Еще как посмеет! И все же никуда Алешка не ушел. Он немного отдохнул и снова принялся за работу. Он даже обнаружил в себе терпение. Вот сколько времени он возился с креплением — ничего не получалось, а тут приноровился, и пошло дело— только поспевай! Теперь Алешке стало казаться, что в сарае уж не так плохо и что правильно сделали, поручив ремонт трактора именно ему. Все-таки интересно выполнить трудное задание. А ну, поворачивайся, Алешка!
Он не заметил, как наступил поздний вечер, а за ним и ночь. В бревенчатом сарае то гремело железо, то стучал молоток, то слышалось сопение Алешки. Временами ему чудилось, что он не в училище, а у себя в деревне мастерит самодельный трактор.
А не отдохнуть ли тебе немного, Алешка? Устал, умаялся. Возьми посиди вон на том чурбане. Только не снимай ватной стеганки, хоть и жарко тебе. Долго ли простыть на морозе!
Алешка присел на чурбан, привалился боком к трактору, устало вытянул ноги. Он увидел комнатку в дядином доме, почувствовал теплое дыхание круглой печки, немного пахнущей краской, и ему казалось, что он засыпает на своем топчане. Сколько чудес на свете! Был сарай, трактор, — и нет ни сарая, ни трактора. В одно мгновение какая-то таинственная сила перенесла его через улицу под крышу дома.
Алешка, ты дремлешь, ты засыпаешь? Проснись, вставай, замерзнешь! Да и работы осталось немало. Ну, ну, вставай, Алешка! Нос потри варежкой, на улицу выйди — сон сразу сгонит.
С трудом открыв глаза, Алешка бессмысленно посмотрел на тускло горящую лампочку. И вскочил с чурбана. Где гаечный ключ? Он подхватывает его, начинает отбивать веселую дробь на тракторной раме и сам приплясывает в такт железному грохоту. Эх мы, гуляем-гуляем, ни о чем не думаем! Разойдись, расступись! Вот как надо с себя дремоту сгонять.
Было за полночь, когда Алешка затянул последние крепления и, чтобы увидеть лучше труды своих рук, даже отошел в сторону. Алешка, ведь это ты все сделал. Тяжело было? Еще бы! Все руки сбил в кровь, и спину ломит! И все же хорошо на душе у тебя! Ты думал, — нет ничего лучше, как сидеть в кабинке и управлять трактором. Но почему сейчас тебе еще радостней, чем было там, в поле, когда ты впервые сам повел трактор?
Пройдет еще много времени, прежде чем ты поймешь, что нет большей радости для человека, чем сознание сделанной большой и трудной работы. Пусть самая грязная, самая тяжелая — она все равно откроется перед тобой во всей своей красоте.
— Не сбежал?
Алешка увидел в дверях Сергея Антоновича.
— Отремонтировал, вот.
— А я посмотрю да проверю. Все вы так бахвалитесь… А потом оказывается, экзамен и не выдержал.
— Какой экзамен? — удивился Алешка.
— А вот такой! Один убегает, другой проторчит здесь всю ночь, а ничего не сделает.
Алешка шел по двору училища, не чуя под собой ног. Что ему ночной мороз, когда он выдержал экзамен! Он шел, распахнув ватник, заломив ушанку, и весело поглядывал на звезды, которые тянулись к нему тонкими серебристыми лучами.
— Я, Сергей Антонович, спать совсем не хочу, — сказал Алешка.
— А хочешь, чтобы весь день башка была чугунная, совсем не ложись, — грубовато посоветовал завуч. — У вас, ребят, всегда так: на уроках спите, а по ночам гуляете… Но ты и на ребят не похож. Вот наблюдаю я за тобой и вижу, что-то тревожит тебя, неспокойно у тебя на душе… О чем думаешь?
