— Так почему же он ищет Левшина? А может быть, дядя Иван догадался и сообщил, что у него самозванный племянник?
— Совсем нет. Ты знаешь, дядя Иван арестован. У него недостача каких-то там запасных частей. И следователь говорит, есть доказательства, что Алексей Левшин, ну, не ты, а Колька, помогал ему сбывать эти части какой-то там шайке.
Алешка не мог представить себе дядю Ивана вором и сказал протестующе:
— Дядя Иван свое кому хочешь отдаст, а тут в училище взял. Брехня это…
Алешка собрал хворост, принес из шалаша спички и разжег костер. Для чего это ему потребовалось, — он и сам не знал. Комаров нет, варить нечего, — видно, от грусти. И, подкидывая в огонь сушняк, сказал Тане:
— Так вот почему Георгий Петрович назвал меня так…
— Папа не имел права.
— Но он не знал…
— Если меня когда-нибудь так оскорбят, я тоже не стерплю, — спокойно сказала Таня. Она обошла костер и остановилась совсем близко от огня. — На твоем месте я не стала бы ждать, пока меня арестуют. Я бы сама пошла к следователю, в суд и сказала: — Я не виновата! Я ничего плохого сделать не хотела.
Алешка слушал, не спуская глаз с Тани, не перебивая ее. Еще совсем недавно она казалась ему обыкновенной девчонкой, которую он не прочь был поколотить. А теперь он думал о том — кто мог так поступить, как она? Друг, настоящий товарищ! Не скрываться, не бояться, а все самому открыть. Знает ли Таня, как важно для него то, что она только что сказала?
Алешка поднялся.
— Пойдем, осмотрим остров.
— Он необитаемый?
Они пошли краем берега. Никого кругом и никаких следов.
Неожиданно Алешка повернул к бухте.
— Мы еще не все осмотрели… — запротестовала Таня.
— Я должен быть в Черепановке. Ты понимаешь, Колька отобьется от следователя и докажет, что он совсем не тот, кого ищут. И меня тоже не найдут. Что выйдет? За все придется отвечать дяде Ивану.
— Ты хочешь взять на себя вину?
— Я должен поговорить с Колькой. Он не зря сбежал. Он должен все знать. Пошли скорей.
Они бегом припустились к шалашу. Вот блеснуло озеро, вот бухта. Алешка первый выбежал на берег. Но где лодка? Он заметается из стороны в сторону. Лодки в бухте не было. Алешка опустился на землю и беспомощно проговорил:
— Что же теперь делать?
— Надо зажечь костер и дать сигнал.
— Кому?
— Ну, кто-нибудь пройдет и увидит.
— Подумают, рыбаки уху варят.
— Что же делать? — Таня беспомощно села рядом с Алешкой.
Озеро лежало перед ними спокойное, светлое, летнее. Казалось, противоположный берег — вот он, рукой достанешь. А до него без лодки не доберешься. Алешка вскочил:
— А может, лодку где-нибудь прибило?
Они побежали вдоль острова. Но лодки нигде не было. Ни у берега, ни на воде. Она словно утонула. И только когда они вышли к песчаному мысу, Алешка увидел вдали, у края осоки, что-то черное. Он пригляделся и сразу узнал просмоленную Володькину плоскодонку.
— Я поплыву на ту сторону…
— Утонешь…
— Как-нибудь доплыву. А оставаться здесь нельзя. Надо все выяснить. Иначе из-за меня дядя Иван пострадает! А я, как доберусь, за тобой паренька пришлю. Ты иди в шалаш.
Алешка сбросил с себя одежду, накрепко привязал ее поясом к голове и, осторожно войдя в воду, поплыл.
Таня глядела вслед Алешке. Нет, он не утонет. Плывет спокойно, легко, уверенно. Молодец, Алешка! А что, если его арестуют? Может быть, ему лучше было остаться на острове? Нет, здесь тоже не свобода. Кругом вода, никого нет, как взаперти. И вскрикнула. Где Алеша? Нет, нет, он не мог утонуть. Она просто потеряла его из виду. Таня закричала: «Алеша! Алеша!» Он поднялся над серебряной гладью и словно пошел по воде. Из осоки вышла смоляная лодка, а в ней, высоко держа весло, стоял Алешка. Тогда Таня упала на прибрежный песок и заплакала.
Преступление Кольки Лопаты
Прямо с озера Алешка забежал к Володьке. Он не сомневался что его новый друг поможет Тане и, не задерживаясь в деревне, направился на поиски Кольки. Собственно говоря, искать Кольку не надо было. Если его не арестовали, то он должен быть в шалаше на паровом поле. Так оно и оказалось. Встревоженный, испуганный приездом следователя, Колька сказал заикаясь:
— Тебя тут искали…
— Ты что показал на допросе?
— Показал, что я Николай Лопатин. И совсем не племянник дяде Ивану. Что же еще я мог показать?
— Следователю ты так показал, а мне выкладывай все, как есть. Почему из училища бежал?
— Сказал, — боялся дяди Ивана…
— Врешь!
— Чего мне врать!
— Может, не знаешь, что дядя Иван арестован? — угрожающе спросил Алешка.
— Знаю.
— Так его сначала взяли, а потом уж ты бежал? Так ведь?
— Так…
— Чего же было бояться, что дядя Иван узнает? Слышишь, Колька, не криви душой. По совести говори, — почему бежал?
Лопатин не отвечал. Тогда Алешка схватил его за рубаху и рванул на себя.
— Молчишь? А за что дядю Ивана посадили, — тебе тоже неизвестно?
— Недостача у него.
— Знаешь?
— Сказали…
— Говори правду, а нет, — живу не быть. Ну, говори!
Колька весь съежился и так втянул в плечи голову, что стал ниже Алешки. Он не делал никакой попытки вырваться и жалобно проговорил:
— Рубаху разорвешь…
Алешка усадил его на землю и только тогда разжал кулак.
— Как было дело, — рассказывай!
— Я не хотел… Понимаешь… Меня заставили. — начал путано и непонятно Колька. — А что я мог сделать?
— Да ты толком говори, — приказал Алешка. — И с самого начала. За что дядю Ивана посадили, какая недостача у него?
— Три магнето, пять коробок свечей…
— Еще что?
— Две динамки, арматура всякая, электролампочек много, поршневых колец вязка…
— Дядя Иван взял?
— Нет…
— А кто?
— Я…
— А говоришь — заставили…
— Ну да… Я не хотел, а меня заставили.
— Валишь на дядю Ивана? Так я тебе и поверю! Никто тебя не заставлял.
— Дядя Иван не знал. И не он заставлял.
— Совсем заврался. А как ты в склад попал?
— Приходил к дяде Ивану…
— Эх ты, гад! Тебя дядя приютил, а ты в тюрьму его посадил.
— Я не хотел…
— Не хотел, так бы не воровал. А то, что ты Левшин и по моим документам живешь, — тоже не подумал? Морду тебе набить мало! Тоже товарищ! Вот для чего тебе хотелось в город уехать, — чтобы вором стать. В деревне не наворуешься, сразу приметят…
— Я не хотел, — снова проговорил Колька и заплакал, — Заставили меня.
— Да кому нужно было тебя заставлять?
— Ты только послушай. Помнишь, меня на базаре искал? И ребят там встретил. Один из речного был, а двое других из ФЗО. Вместе собирались на Черное море. Обещали устроить меня на пароход. Только денег на дорогу не хватало. Они залезли в один дом, унесли шубу, пальто, костюм. Я не крал, я стоял у ворот, смотрел, не идет ли кто. И тогда на базаре мы продали все. Вечером собирались уехать. А тут ребята узнали все про меня. Я не хотел обратно к дяде Ивану идти. Это они меня заставили. И сказали: поступай в училище. А потом потребовали, чтобы я крал из кладовой. Заходил к дяде Ивану, вроде как чем-нибудь помочь, а он чуть отвернется или выйдет, я деталь под полу или в карман.
— А ты бы отказался…
— У них финки, грозили исполосовать.
— Эх ты, дурак!
Алешка сжал кулаки. Так попасться в руки какой-то воровской шайке. Домечтался Лопата! Так вот откуда у него такая ненависть к людям.
— Что же дальше думаешь делать?
— Не знаю.
— От суда тебе не уйти.
— Знаю.
— А дядя Иван напрасно пострадал. Как-то надо его вызволить.
— Не знаю.
— Знаю, не знаю. А совесть есть у тебя? Хочешь опять человеком стать, слушайся меня. Один у тебя выход. Где следователь остановился? В Черепановке?
— На усадьбу МТС уехал…
— Тогда ступай на станцию, садись в поезд и поезжай к нему. И все скажи, как было.
— Все, все? — Колька нехотя поднялся.
