– Ни сном ни духом.

– Отлично. Только бы он не узнал, и все будет зашибись.

– Какое тебе до него дело? – интересуется Хьюго.

– Никакого. А вот он не прочь убить меня, – ухмыляюсь я.

Хьюго фыркает. Он думает, я шучу.

Терри возвращается и устраивается рядом. Хьюго отправляется готовить «Космополитен» для новоприбывшей красотки. Я помешиваю трубочкой в своем стакане, не в силах отвлечься от мыслей о моем новом приобретении. Пить больше не хочется, ничего не хочется. Я слишком взволнована.

– Ты в норме? – спрашивает Терри.

Я киваю, хотя «норма» – это сейчас наименее соответствующее моему состоянию слово.

– Я же вижу, что нет.

– Терри, – вздыхаю я, понурив голову, и внезапно слова начинают сыпаться из меня без остановки: – Я купила дом своего бывшего парня и собираюсь уехать туда и предаться убийственной тоске по прошлому. Собираюсь спать в нашей с ним постели, бродить теми же улицами, где мы вместе гуляли, и рыдать по ночам в подушку. Теперь скажи мне, что я идиотка и мазохистка, и порекомендуй психотерапевта, ты наверняка знаешь парочку…

Он молчит, словно собирается с мыслями, а потом пожимает плечами:

– Это твоя жизнь, Скай. Хочется бежать – беги, хочется кричать – кричи, хочется сложить все свои нервные клетки в один костер и смотреть, как ярко они горят, – вперед. Только не вздумай прыгать с крыши. Мне день за днем приходится бороться за жизни людей, и я этого не оценю.

Повертев в руках стакан, Терри задумчиво продолжает:

– Самоубийство – это насмешка над теми, кто отдал бы все за здоровое, сильное тело. Насмешка над матерью, выхаживающей неизлечимо больного ребенка. Над мужчиной, который дни и ночи проводит у постели умирающей жены. Над стариком, который не в силах спасти единственного сына. Вот скажи, ты когда-нибудь плевала кому-нибудь в лицо?

– Нет.

– Сделаешь с собой что-нибудь – и это будет равнозначно плевку в лицо всем таким людям. И мне тоже.

Молчу, сказать нечего. Чувство, похожее на стыд, румянит лицо.

– Где он? – интересуется Терри.

– Кто?

– Твой бывший парень.

– Один дьявол знает, где он. Но, надеюсь, счастлив и доволен собой.

– Честно говоря, я не в восторге от твоей затеи. Тебе сейчас противопоказано бродить по руинам прошлого.

Мне приятна его забота. Мне нравится думать, что хоть кому-то не все равно, что со мной будет. Особенно после того, как меня разломали, растоптали и выбросили. Да, я видела его темную сторону – в тот день, когда Терри предпочел мне гончую. Но кто бы не предпочел? Окажись я на месте этого самодостаточного молодого мужчины, у которого есть ум, привлекательная внешность, отличная работа и все, что к этому прилагается, – будь на его месте, кого бы я выбрала? Роскошную красотку, которая предлагает развлечение на одну ночь без обязательств, – или наивную молоденькую простушку, которая ходит по пятам и грезит серьезными отношениями? Сейчас я могла понять его поступок. Прощать все еще не собиралась, черта с два. Но понять могла…

– Ну, все, не смотри на меня так. Я не буду убивать себя. Доволен?

– Вполне.

– А теперь давай вернемся, ты не против? Просто умираю от усталости…

Я вышла из ванной и надела одну из пижам Терри. Что творит со мной моя безумная судьба? Сегодня отдаешься одному мужчине, а уже завтра носишь одежду другого. Сегодня паришь высоко в облаках, а завтра лежишь на земле с переломанными крыльями, уткнувшись лицом в чужую подушку. Сегодня ты фейерверк, а завтра пепел…

– Терри, душ свободен! – кричу на всю квартиру. Он не отзывается, и я иду в гостиную, туда, где ему приходится спать из-за моего вторжения две недели назад. Свет выключен, Терри лежит на диване с планшетом и что-то смотрит, надев наушники. По его лицу скользят блики – отражение другой реальности, в которую он сейчас погружен с головой.

Встаю перед ним. Терри поднимает глаза и вынимает из одного уха наушник.

– Душ свободен.

– Иду. Только сначала узнаю, кто убийца. Осталось всего… шесть серий.

– Что смотришь?

– Сериал «Убийство». И у меня все еще никаких догадок.

– Убийца наверняка тот, кто самый милый и пушистый, – говорю я.

– Давай проверим, права ты или нет? – Терри отодвигается к краю и похлопывает по дивану, предлагая мне присоединиться к просмотру.

– Нет, спасибо, – отказываюсь я.

– Боишься? – улыбается он.

– Боюсь – но только того, что ты возомнишь невесть что.

– Да ладно тебе, ничего я не возомню. Иди сюда. Мне нужно уйти в спальню и лечь спать. Нужно уйти – но я остаюсь и устраиваюсь на диване рядом с Терри. Не все ли равно, где хранить кучку своего пепла? Не все ли равно, куда складывать обломки?

– Вот этот – мэр города – страшно мутный тип. Но зрителю так часто намекали, что он может быть убийцей, что в это уже не особенно верится…

– Терри? Почему ты мне помогаешь? Мне нечего предложить тебе взамен. Я – руины. Из жалости? Из чувства вины?

– Я бы объяснил, но, боюсь, ты съедешь раньше, чем мне бы хотелось.

Терри не герой моего романа. И я уже давно не схожу по нему с ума. Но временной портал – еще один! – вдруг открылся прямо в этой комнате. Мне снова двадцать, мы лежим и смотрим кино у него дома, я влюблена в него по уши, но Терри не хочет никаких отношений, потому что его предыдущая девушка размолола его в щепки. Все, чего ему хочется, это прийти в себя и не ввязываться в новое безумство. Но я не знаю всего этого, мне кажется, что и он меня любит, просто очень нерешителен. Позже я пойму, что парни вроде него не могут быть нерешительными. Если уж они не берут в оборот девушку, то только потому, что не слишком-то она им и нужна… Это понимание придет потом, но сейчас я живу предвкушением наших будущих отношений. Я сплю в обнимку с игрушками, которые он мне дарит. Я пытаюсь похудеть, практикуя извращенные диеты, и, конечно же, я не знаю никакого Боунса. И никакую Лилит. Я свободна и счастлива – и счастье переполняет меня! Я никогда не была гончей, никогда не спала ни с кем за деньги, не делала всех этих безумных вещей, и мне не за что расплачиваться. Весь мой мир уместится в этой комнате. Я в прошлом, и это прошлое так восхитительно в своей простоте…

Поворачиваюсь на бок и встречаю направленный на меня взгляд. Прошлое, возьми меня! Поглоти целиком, как река. Пусть по поверхности разойдутся круги. Мне будет так хорошо в твоей глубине! Я хочу забыть будущее. Я хочу не помнить, что меня ждет.

Опускаю руку на щеку Терри, касаюсь его волос. Словно вдруг увидела его впервые.

– Знаешь, если буду хорошо работать, то Джонни повысит меня до бармена, – шепчу я, выдавливая из себя слабую улыбку. – И тогда Хьюго придется искать работу где-то еще, ха-ха. А Кейт рассказала мне рецепт новой диеты. Нужно съедать двести грамм «Нутеллы» каждый день, и все. Она божится, что диета сработает.

Терри хмурится, смотрит на меня пристально.

– А еще к нам заходит странная посетительница. Ее зовут Лилит. Мне кажется, ей что-то от меня нужно. Вот бы знать, что именно! Боюсь, скоро она подошлет к тебе опытную гончую, чтобы взорвать мой мир. Ну и пусть. Знаешь, что я сделаю, когда получу ту самую эсэмэску? Просто удалю ее и мысленно пожелаю тебе хорошо провести время. Не вини людей за то, что не оправдали твоих надежд. Вини себя, что ожидал от них слишком многого…

– Скай, – шепчет Терри, притягивая меня к своей груди, и я стискиваю зубы, чтобы не разреветься.

– Но сейчас мне так хорошо рядом с тобой, Терри. Я хочу, чтобы время остановилось. Чтобы мы с тобой застыли, как жуки в янтаре. За пределами этого момента нет жизни, я погибну… там, в будущем.

– Все наладится, все наладится, – говорит он, касаясь губами моего лба.

И тут вся моя жизнь действительно сжимается до настоящего мгновения. Обнимаю Терри за шею, жмусь к нему…

– Если ты помогаешь мне не из жалости, то… «Точно не из жалости», – говорят его объятия.

Я ему нравлюсь. Сильно. Гораздо сильнее, чем год назад. Теперь у меня другой вкус – вкус гончей… Я целую его так, будто в его губах заключен мой шанс на выздоровление. Как будто он – одна большая бутылка лекарства, которую мне нужно просто выпить залпом, и тогда я поправлюсь. Я снова буду здорова.