– Я боюсь выходить… Я боюсь, что не дойду до кассы…

– Ты дойдешь до нее и долетишь до Дублина, слышишь?! – сдерживаясь, чтобы не повысить голос, отчетливо произносит Боунс. – И только попробуй этого не сделать!

– А иначе ты найдешь меня и убьешь первым? – всхлипываю я. На грани истерики мой мозг оказывается способен только на такие шутки.

– Да, иначе я найду тебя и убью первым, – ласково соглашается Боунс.

И в это мгновение у меня включается резерв внутренней силы. Я утираю нос и опускаю затекшие ноги на пол. «Я долечу до Дублина, сделаю все, как ты сказал. А если не получится, то по крайней мере я услышала перед смертью твой голос».

– Боунс, я…

– Скажешь спасибо потом, Морковь, – отвечает он. – И надеюсь, благодарность будет щедрой.

Меня сотрясает нервный смех. Кто-кто, а он знает, как меня взбодрить.

– Не отсоединяйся, будь на связи, пока не сядешь в самолет, – говорит он командным голосом.

– Есть, босс.

Я выхожу из кабинки, набрав полные легкие воздуха.

«Боже, только не покидай меня…»

– Пусть только попробует, – замечает Боунс.

– Я, что, сказала это вслух?

– Да, ты сказала это вслух.

– Прости, постараюсь думать не так громко.

У зеркала прихорашивается полная загорелая тетка. На ней соломенная шляпа, безразмерный кардиган, с плеча свисает огромная красная сумка, больше напоминающая мешок Санта-Клауса.

– Мэм… Мэм! Простите, за сколько вы готовы продать мне вашу шляпу и кардиган?

– Вот это напор. Буду иметь в виду, что ты очень быстро умеешь раздевать людей, – говорит Боунс, пока я, нахлобучив на свою голову широкополую шляпу, быстрым шагом двигаюсь к кассе.

– Лучше бы я умела убивать людей взглядом. Проблем бы в разы убавилось.

– Скай, – вдруг произносит Боунс низким и хриплым голосом, – имя Джек Моретти тебе что-нибудь говорит?

– Н-нет.

– Однако ты перевела пятьдесят тысяч долларов залога за него, пока он сидел в тюрьме по подозрению в убийстве.

– Это какая-то ошибка, – отвечаю я. – Я никуда не переводила такие суммы, тем более в качестве залога.

– Ошибки нет, – говорит Боунс. – Платеж был совершен с твоего счета. Ты знала, с кем имеешь дело?

– Я понятия не имею, кто такой Джек Моретти и что вообще за…

– Он брат Дженны Моретти, с которой мы были… близко знакомы. Уголовник со стажем и психопат. Она исчезла много лет назад, но я продолжал приглядывать за ее братцем. Год назад он убил девушку в Бостоне, и спустя несколько месяцев его взяли по подозрению в убийстве. Но долго за решеткой он не просидел, за него внесли залог. Только один человек мог это сделать – его сестра. Лилиан Дженна Моретти, которая считается без вести пропавшей. Ты уверена, что не знаешь никого с фамилией Моретти? Уверена, что к твоему счету никто не имел доступа?

Нейроны у меня в мозгу начинают бегать с воистину ужасающей скоростью. «Пятьдесят тысяч долларов». Почему именно эта цифра кажется мне смутно знакомой? Я едва не роняю телефон, когда одна из клеток моей памяти вдруг находит ответ. «Я перевела с твоего счета… пятьдесят тысяч долларов в качестве штрафа за нарушение нашими сотрудниками правил парковки…» «А почему с моего счета?» «Тонкости бухгалтерии, в которые уже нет смысла тебя посвящать… Вот компенсация затрат». Тонкости бухгалтерии… Черт бы тебя побрал, лживая змея!..

– Боунс, я вспомнила. С моего счета действительно переводили эти деньги. И… Кажется, я знаю Лилиан Дженну Моретти. Она моя начальница. Это она за мной охотится! И еще она убила человека! Возможно, даже не одного! И еще она явно не в себе! И, насколько мне известно, она… – Я глотнула воздуха, задыхаясь от волнения. – Это правда, что она твоя жена?

Я подбежала к кассе, сунула в окошко паспорт, и кассирша начала оформлять билет до Дублина, а Боунс все молчал.

– Гарри?

– Я расскажу тебе все. Должен был рассказать сразу. Мы поговорим, как только ты окажешься в безопасности. Только прошу тебя, не теряй бдительности. И не позволь ей запугать себя.

Получив билет, я огляделась по сторонам, надвинула шляпу на глаза и встала за декоративной колонной рядом с группой горластых немецких студентов, сваливших на пол свои сумки. Боунс говорил со мной так ласково, так мягко…

– Ты не ненавидишь меня? – хрипло спросила я. – Даже после того видео, где…

– Где тебя насилуют? – резко сказал он.

– К-как ты понял? – пробормотала я, прижав руку к шее.

– Узнал этот взгляд. В той проклятой беседке ты смотрела на меня точно так же.

– Прости… Прости меня…

– Прекрати. Тебе не за что извиняться. Тобой умело манипулировали, а я был слишком занят своими проблемами, чтобы разобраться, во что тебя втянули.

Объявили посадку на рейс до Дублина, и я, потупив голову, прошла на борт. Боунс все еще говорил со мной, когда стюардесса попросила всех выключить телефоны.

– Мне пора отключаться, – прошептала я ему. – Гарри, если это наш последний телефонный разговор, то… просто знай, что…

– Что все остальное ты скажешь мне при встрече, – закончил он.

– Мисс, вам нужно выключить телефон, – тронула меня за плечо стюардесса.

– При встрече, значит… Да, этот вариант и мне нравится.

– Ищи табличку со своим именем в руках встречающих, – напомнил Боунс.

– Найду.

– Держись ближе к людям, не заходи в туалет.

– Поняла.

– Мы скоро увидимся.

– Да, – выдохнула я, вытирая рукавом уголки глаз.

– Мисс, прошу вас, – снова обратилась ко мне стюардесса.

Я отключила телефон и сунула его в «мешок Санты». Загорелая тетка охотно продала мне еще и свою сумку… А это что такое? Кажется, мне достались чужие личные вещи вместе с сумкой… Я вытащила из нее какую-то записную книжку с липучкой, раскрыла ее и… начала медленно глохнуть: в ушах зазвенело, и этот звук становился все громче и громче…

На первой странице книжки было написано мелким, аккуратным почерком: Задача № 1. Скай Полански прилетела в аэропорт Дублина. Но из аэропорта она не вышла. Вопрос: где Скай? (Смотрите ответы в конце записной книжки.)

Самолет тронулся с места и покатил по взлетной полосе.

Не дыша, я открыла последнюю страницу. Там оказалось всего одно слово Нигде.

Самолет, летевший по маршруту Мюнхен – Дублин, вез сто шестнадцать человек и одно каменное изваяние. Я боялась пошевелиться. Боялась оглянуться и встретиться глазами с кем-то, кто уже знает, как и где я умру. Все, что я могла, это закрыть глаза и молиться. Утирать катящийся со лба пот и молиться снова. Как только самолет приземлился, я набрала номер Боунса и панически зашептала:

– Меня выследили. Не представляю, как. Они здесь… Я не знаю, где может быть жучок, под моей кожей разве что!

– Серьги? Пирсинг? Кольца? Солнечные очки? Выбрасывай все, – ответил Боунс.

Я и так от всего избавилась, я не знаю, как они следят!

– Проклятье. Выходи из самолета, держись ближе к людям. Сейчас перезвоню.

Ни жива, ни мертва, я бросила под сиденье шляпу, кардиган, сумку и вышла из самолета. Прошла пограничный контроль, пристала к большой компании каких-то немецких туристов и двинулась к выходу. Боунс позвонил, когда я проходила мимо движущихся лент с багажом.

– Волосы, – взволнованно сказал он. – Твои волосы нарощены, так?

– Д-да, а что?

– Каждая прядь крепится с помощью капсулы кератина, так? Срежь их все. Раздобудь где-нибудь что-то острое и срежь нарощенные волосы, Скай! Живо!

– О господи…

– Срежь волосы – и бегом к выходу!

Я выхватила из ближайшей урны бутылку и рванула к туалету, где тут же грохнула ее об пол. Мысли улетучились, чувства замерли, исчезла я сама. Остались только мои трясущиеся пальцы, сжавшие кусок стекла, и мои волосы, в которых была заключена моя гибель.

Разрезая до крови пальцы и кожу на голове, я принялась сдирать с себя искусственные пряди рыжих волос. Они падали в раковину и искрили, когда соприкасались со струей воды. Гнев и обида сдавили горло. Так вот что ты делал со мной, Саймон! Так вот на что ты намекал, когда говорил, что мне стоит избавиться от волос, если я почувствую себя в опасности! Как я не догадалась раньше? Вздрагивая от каждого звука снаружи, я срезала последние пряди и глянула в зеркало.