Ответа по-прежнему не было.

— Он любил фирму и положение, которого хотел достигнуть. Когда решил, что у меня будет ребенок, занялся тобой. Предпочел бы меня, поскольку я знала наше предприятие как свои пять пальцев и могла быть ему более полезна. Потому и был так зол на меня, что даже не потрудился проверить, не врешь ли ты. И это оказалось его роковой ошибкой. Поскольку, когда вы обручились вскоре после рождения Тома, Раймонд открыл ему правду, и даже то, что отец ребенка — Лесли.

— О, нет! — простонала Френсис.

— Вот видишь, — спокойно продолжала Элен, — тут ему пришлось скрывать правду от нашего отца. В противном случае не меня, а тебя бы тот лишил наследства, а я бы заняла прежнее место рядом с отцом. Но шанс жениться на мне он уже потерял. По крайней мере, так тогда он думал.

— Ты слишком уверена, что знаешь все мои мысли, — вспылил Колин. — Всегда была заумной идиоткой.

— Так я не должна была платить Лесли? — спросила Френсис.

Сестра с сожалением взглянула на нее.

— Разве я не умоляла тебя все рассказать Колину? Причем еще до того, как я узнала об этой отвратительной истории.

Колин впервые взглянул на нее.

— Если уж об этом зашла речь, — вмешался он, — когда ты, собственно, узнала? И как?

— Когда Лесли пришел ко мне на Сэндфилдс-авеню, после того, как узнал от Раймонда, где я живу.

— Но еще раньше Лесли снова пришел ко мне за деньгами! — воскликнула Френсис.

— Этот мерзавец пытался шантажировать нас обоих, — коротко хохотнул Колин. — Все это время. Но я никогда не давал ему ни пенса.

— Но зато ты убил Тома, — спокойно заметила мисс Траб, — надеясь, что тем самым убьешь меня.

Колин встал и потянулся.

— Лесли был полон идей, — заметил он, — в тот вечер, когда ты открыла газ.

— Откуда ты знаешь, в какой день он был у меня? — спросила она, зная ответ, — И тем более, в какое время?

Он снова рассмеялся.

— Лесли мертв, — бросил он. — Торн тоже. А ты ненормальная. И самое время, чтобы врачи это подтвердили. Разве не так, Френсис?

— Нет, — шепнула та дрожащими губами.

Это его смутило — ведь Колин знал, что она всегда верила в вину Элен.

— Она никогда не была ненормальной, — продолжала Френсис. — Теперь я это понимаю. Полагала, что это сделала я и страдала ради меня. И на твое счастье. Я знала, что ты меня не любишь. Полагала, что из-за нее, и потому ревновала. Но я думала, ты хороший человек и после Лесли была просто счастлива, что у меня есть ты. Как я была глупа!

— Ты всегда была глупа, — небрежно бросил Колин. — Обе вы одинаковы.

— Но я никогда бы не поверила, что ты убил Тома. Никогда — до сего момента.

Он нетерпеливо махнул рукой.

— А с чего вдруг теперь поверила? Ненормальная. Ты же знаешь, где я был в ту ночь, когда малыш умер. Знаешь так же хорошо, как и то, что ты сама была здесь, в Уэйфорде. После выписки из санатория я поехал на несколько дней к родителям, ты же знаешь.

— Знаю, что ты так утверждаешь. Но доказать не можешь. Их давно нет в живых.

Это снова потрясло его. Френсис вовсе не была той забитой дурой, которой он ее считал.

— Если понадобится, найду способ доказать. Но не понадобится.

— Ты так уверен? — спросила мисс Траб, подойдя к окну, — Тебе придется поспешить — ведь они уже здесь.

— Кто?

Он встал с кресла, но не казался испуганным, только внимательным и настороженным.

— Можно войти? — спросил голос от дверей.

В комнату вошли Уоррингтон-Рив, Рэй и Мевис.

— Приношу извинения, — обратился адвокат к Френсис, — что мы вторглись в ваш дом. Но входные двери были так гостеприимно распахнуты… Добрый день, мисс Траб.

— Кто вы, черт возьми, такой? — спросил Колин.

Френсис не могла издать ни звука. Мисс Траб представила Рива Колину, потом подошла к Мевис и остановилась рядом.

— Мы, собственно, были у Куков, — сказал Уоррингтон-Рив, — пытались разузнать что-нибудь про карту, присланную Холмсам. Как вы, вероятно, знаете, полиция больше интересуется, кто убил Лесли, я же хочу знать, кто пытался убить этих молодых людей.

Понимаю, — ответил Колин. Похоже, он перестал возмущаться вторжением. — Должен сказать, что все… неприятности, которые С ними произошли, возникли по их собственной вине. Я потрудился лично сказать им об этом. Насколько я знаю, были и другие предостережения.

— Это был Раймонд, — заметила мисс Траб, — он мне говорил, что подкинул в коляску записку. Но из лучших побуждений.

Неудачная идея, — продолжал Уоррингтон-Рив. — Но я уже обратил внимание, что все затеи этого преступника представляются мешаниной ловких замыслов и глупых действий. И последнее дело это подтверждает. Все зависело от замены карты, нарисованной Бредли. Вы, мистер Мидоус, имели все возможности это сделать.

— Разумеется, — беззаботно бросил Колин. — Но точно так же моя жена и, насколько я знаю, еще несколько человек. Наш инспектор Фрост весьма обстоятельно меня об этом расспрашивал.

— Вот именно. Вы продержали письмо с полудня до следующего утра. Вы вскрыли его над паром и вложили другую карту, которую сами нарисовали?

Колин презрительно покосился на него.

— Я этого не делал. Вы приехали из Лондона вместе с этой навязчивой парой, чтобы задать мне столь идиотский вопрос? Разумеется, я этого не делал.

Разумеется. Миссис Мидоус, вы не заметили никаких следов, что письмо было вскрыто?

— Нет.

Она была напряжена до потери сознания, но уверена в себе — полная противоположность той растерянной и ничего не понимающей женщине, с которой они разговаривали в доме Куков.

^— Почему бы вам не спросить Куков? — перебил Колин. Мы не можем вам помочь.

— Я спрашивал их жен. Лесли, к сожалению, недосягаем.

Но есть Стивен. Почему вы не спросите его? Ведь он подключил вас к этому делу с самого начала.

— Сколько я помню, они всегда были поверенными нашей семьи, — машинально вмешалась мисс Траб. — Со времен нашего деда.

— Это правда, — подтвердил Уоррингтон-Рив, после чего повернулся к Колину: — Действительно придется обратиться к Куку. Не могли бы вы мне сказать, где его найти? Дома его не было.

— В обычной ситуации он играл бы сейчас в гольф. Так же, как и я. Вероятно, он в клубе.

— Тут какое-то противоречие. Разве сейчас ненормальная ситуация? Почему он может быть в клубе и не играть?

— Будто вы не знаете! — взорвался Колин. — Перестаньте прикидываться! Вы не хуже меня знаете, что полдюжины детективов сидят там с утра и еще не закончили.

— Чего не закончили? — вскрикнула Френсис. Мисс Траб заломила руки. Кровь отхлынула от ее лица.

— Я вернулся домой, потому что не мог играть. Они в раздевалках. Не знаю, в чем дело, но нам не разрешили ни к чему прикасаться — ни к одежде, ни к клюшкам, — пока они не закончат. Я и ушел.

— Кука видели?

— Нет.

— Но думаете, что он сейчас там?

— Откуда мне знать? Пойдите и проверьте.

— А вы не хотите сходить со мной?

— И не подумаю.

Зазвонил телефон. Френсис сняла трубку.

— Это тебя, — сказала она мужу.

Тот послушал, потом отложил трубку и повернулся к Уоррингтон-Риву. Он сильно побледнел, но голос не дрогнул.

— Я передумал, если вы не возражаете. Звонил какой-то надутый осел из Скотланд-Ярда. Хочет, чтобы я туда немедленно приехал. Интересно, что теперь они мне попытаются пришить.

Они молча вышли и вчетвером сели в «ягуар». Когда машина исчезла за домом, мисс Траб раскрыла объятия, и Френсис с тихим всхлипыванием прижалась к ней, обретя наконец прибежище любви, которое так давно утратила и которого ей так недоставало.

В гольф-клубе царил хаос. Члены клуба, вместо того чтобы сидеть в креслах, отдыхая после игры или просматривая журналы в ожидании запаздывающего партнера, стояли группками, разговаривая громко и сердито, но вместе с тем не без любопытства, о нашествии полиции и о том, что могло быть его причиной.