- Прости, Брайан. Я не знала, что тут кто-то есть, - поначалу она немного смущена, но настроение ее очень быстро меняется. – А вообще-то, что ты тут делаешь?

- Я всегда тут по выходным. А вы не знали?

- Нет, честно говоря, нет. Джастин не так много о тебе рассказывал.

Отлично понимаю. С чего бы ему? Я уж точно не тот человек, которого станешь расписывать перед матерью. Тем более перед матерью, которая считает, что трахаться со мной может только педофил. Или чокнутый.

Иду к шкафу и начинаю одеваться. Роняю на пол полотенце, и миссис Тейлор тут же резко отворачивается. На самом деле, это вовсе не так забавно, как мне казалось. Одевшись, иду на кухню и включаю кофеварку, а она перемещается в спальню. Мы будто бы танцуем сложный танец, каждое па которого разработано так, чтобы по возможности избегать друг друга. Она открывает шкаф и застывает ненадолго, увидев развешанную в нем мою одежду. А затем поджимает губы, вытаскивает вещи Джастина и принимается складывать их в сумку, что принесла с собой.

Она все не выходит из спальни. Кофе уже готов, я наливаю его в кружку и облокачиваюсь на стойку. Может, нужно и ей предложить? Правда, ее это, наверно, еще больше возмутит. Будь она кем-нибудь другим, я бы уже вовсю над ней изгалялся, но она его мать. И есть в ней что-то такое, что заставляет меня держаться в рамках.

- Ты собираешься жить здесь?

- Пока да.

- Джастин не вернется до января. Как только ему станет лучше, его переведут в отделение реабилитации. Ему многому придется учиться заново.

В больнице она сказал, что не винит меня. Но глаза ее прямо-таки подписывают мне обвинительный приговор. И я ее понимаю. Это ведь я все это с ним сотворил. И я едва не стоил ему работы. Да что уж там, иногда я даже по его глазам вижу, что он меня ненавидит. Или отчаянно желает возненавидеть. Ну а кто бы не захотел? Я и его понимаю тоже.

- Ты ведь осознаешь, что я должна буду поговорить с ним о том, что ты здесь?

Я просто хочу, чтоб она ушла. Мне так трудно рядом с ней находиться, что я, как обычно, бросаюсь в атаку.

- В каком смысле поговорить? Проверить, правду ли я сказал, или наставить его на путь истинный?

Она тут же взвивается.

- Уверена, ты понимаешь, что, если б это было в моих силах, тебя бы вообще не было в его жизни. Ничего личного. Я не слишком хорошо тебя знаю, просто считаю, что Джастину ты не подходишь.

- Ага, в этом мы сходимся.

- Тогда почему ты все еще здесь?

Ясно, пленных она не берет.

Пожимаю плечами. Нет у меня ответа на этот вопрос.

- В больнице мне рассказали, что ты спас ему жизнь. Ты сказал, что он аллергик, и врачи со скорой по дороге позвонили в отделение и попросили заранее найти его медицинскую карту. Если бы в спешке ему ввели не те лекарства, ситуация могла бы сложиться намного хуже. Я должна поблагодарить тебя за это.

Ей, похоже, немалых усилий стоило произнести эти слова. Ну да, неприятно, наверно. Я почти восхищен ее выдержкой. Только вот можно не говорить больше об аварии? Я всеми силами пытаюсь о ней забыть.

Не дождавшись ответа, она продолжает:

- Знаешь, он спрашивает о тебе. Всякий раз. На самом деле, это первое, что он сказал, когда очнулся. Где Брайан? Даже раньше, чем «что случилось?» И с тех самых пор все спрашивает и спрашивает.

Пари держу, ей это охуенно приятно.

- Ну, теперь вам есть, что ему ответить.

Она пару раз качает головой, вскидывает на плечо сумку и снова поднимает глаза на меня.

- Если ты любишь его хотя бы вполовину так сильно, как он тебя, ты исчезнешь из его жизни, пока не поздно.

Не волнуйтесь, мама Тейлор, именно это я и сделаю.

Глава 16

Проснувшись в первый раз, глаз я не открываю. Не могу. Я слышу голоса, вернее, один голос, но он какой-то неразборчивый, будто пробивается сквозь вату. Не могу ни распознать, кто говорит, ни слов разобрать. И только чувствую, как от его звуков становится легче, спокойнее и теплее. Пошевелиться я не могу, потому что все тело как-то отяжелело. Да и не хочу, если честно, я слишком устал. Даже веки разлепить не получается.

Проснувшись во второй раз, я уже точно знаю, где я. Белые стены, белый потолок и самые отвратительные в мире занавески. Ясно, это больница. Я дважды в жизни вот так приходил в себя в больнице – в пять и в одиннадцать лет – оба раза из-за анафилактического шока. И оба раза, очнувшись, я не особенно пугался, потому что слышал мамин голос. И от звуков его успокаивался, не успев впасть в панику. Вот как сейчас.

Сейчас мне не страшно, но и расслабиться я не могу тоже. Мне нужно кое-что сделать - срочно, безотлагательно. Голос матери отныне не тот, что мне нужно услышать в первую очередь. Она не единственный человек, который сейчас нужен мне рядом, и больше не самый важный. Есть кто-то еще.

- Где Брайан?

Вижу, как дергается мамино лицо. Она гладит меня по щеке.

- Его здесь нет, милый. Но с ним все в порядке. Он не пострадал.

- Не пострадал?

Какого дьявола случилось?

Она рассказывает, что мы с Брайаном попали в аварию. А я даже не помню, чтобы мы куда-то ехали. Последнее мое воспоминание – Нью-Йорк, номер в отеле, я прошу Брайана меня трахнуть, что он с готовностью и делает. Боже, да что это со мной случилось, что все мысли теперь все время сводятся к сексу? К сексу с Брайаном. Даже из комы я выхожу с мыслью об этом. Как там это называется? Наваждение?