- Это не проблема. Я тебя все равно уже поимел, - распахиваю дверь, чтобы он не успел ничего мне ответить, и прибавляю. – Мистер Тейлор.

Глава 4

Ну а чего я ожидал? Что он расстроится? Что вскрикнет – боже, только не это? Конечно, ничего такого он не сделал. И правильно. Он уже получил от меня все, что хотел, так что у него никаких проблем. А у меня? Не знаю… Я понимаю, что больше никогда не займусь с ним сексом. Он же еще в школу ходит! Ему и по Либерти-авеню-то гулять рано, не говоря уж о том, чтобы заниматься сексом с незнакомцами.

Нужно положить этому конец. Я всегда занимался сексом только с теми, с кем состоял в отношениях, ну или надеялся вскорости их завести. И да, пару раз у меня случались одноразовые связи. А у кого их не было? Но я совершенно откровенно могу сказать, что Брайан был первым, кого я привел к себе на ночь, рассчитывая никогда больше его не увидеть. И все было в порядке. Пока мы не занялись сексом, и мне не стало ясно, что я захочу еще. Но то, что он вернулся следующей ночью, стало для меня неожиданностью, особенно после того, что он сказал утром.

Я никогда бы не позвал его к себе, если б знал, что ему восемнадцать. Между нами 12 лет разницы! Дело не в том, что это так уж много. Будь он меня на 12 лет старше, я бы тут с ума не сходил. Просто я чувствую себя растлителем малолетних. Конечно, я ничего не знал, а он выглядел старше своих лет и вел себя, как взрослый, но кто мне поверит? Все будут считать, что тридцатилетний мужик воспользовался неопытным восемнадцатилетним мальчишкой.

Просто смешно! Пока я не знал, сколько ему лет, я полагал, что если кто из нас кем и воспользовался, так это он мной. Это ведь я тут переживал, что этого никогда больше не повторится, и мечтал о продолжении. А Брайан всего лишь подцепил меня у клуба, трахал две ночи подряд, не испытывая никаких чувств, а потом доходчиво объяснил, что это был просто секс. И будь ему двадцать два, да пусть даже двадцать, все было бы в порядке. Но я в последний раз спал с подростком, когда сам был подростком. Нам с Итаном обоим было по девятнадцать.

Не то что бы я ставил себе какие-то рамки. Вроде такого: тебе теперь двадцать девять, значит, никакого секса с парнями младше двадцати. Мне такое и в голову не приходило просто потому, что мне никогда не нравились малолетки. Я ведь ищу отношений. А что у меня может быть общего с мальчишкой, который ни хрена о жизни не знает?

Но в Брайане нет ничего от подростка. Он и не выглядит подростком, и не ведет себя, как мальчишка. Иначе я бы на него не запал. Ну а теперь, раз мне все известно, я кладу этому конец. Сейчас же. Хоть и понимаю, чего мне это будет стоить. Ведь быть с Брайаном – это все равно, что заглядывать Богу в глаза. Это как медитация, пространство и время как будто перестают существовать. Я никогда ни с кем не чувствовал того, что чувствую с ним.

Ладно, будем реалистами. Будь Брайану двадцать пять, тридцать пять, даже пятьдесят пять, это ничего бы не изменило. Он не хочет заводить отношений – ни со мной, ни с кем бы то ни было вообще. Так что нет никакого смысла рыдать, что нам теперь вместе не быть. Это и раньше-то возможно было только в мечтах, так что ничего я не теряю. Ну, вот разве что мечты. Но они за всю мою жизнь столько раз разбивались, что я и счет потерял. Ничего нового.

Даже если бы он упал передо мной на колени и взмолился не бросать его, ответ все равно был бы нет. Нет и все. Восемнадцать? Исключено! К тому же теперь мне все время кажется, что мы ни разу с ним не разговаривали просто потому, что не о чем нам с ним говорить. Я сам в восемнадцать любил поразглагольствовать, но большую часть из этого не стоило и слушать. Я сегодняшний и я восемнадцатилетний – это два разных человека.

Пытаюсь не думать о том, какими потерями вся эта ситуация мне грозит. Я потеряю работу, если кто-нибудь узнает, что я, пусть и по незнанию, занимался сексом со своим интерном. Потеряю друзей, если они узнают, что я занимался сексом с мальчишкой. Большинство моих друзей – завсегдатаи Центра Геев и Лесбиянок и питают стойкое отвращение к случайному сексу, тем более, к сексу с тинейджерами. И хуже всего, что мое дальнейшее благополучие зависит от того, будет ли Брайан держать язык за зубами. Остается надеяться, что это и в его интересах.

Уверен, это будут самые долгие шесть недель в моей жизни. Не только потому, что мне придется все время держать себя в руках, чтобы никто ничего не заподозрил. Но и потому, что работать предстоит с Брайаном. И это, вероятно, будет сложнее всего. Я никогда не умел выключать эмоции по щелчку. И вечно чересчур поддавался чувствам, особенно, когда дело касалось неподходящих парней. Подозреваю, я не только дни до конца его практики буду считать, но и минуты. Сколько кстати минут в шести неделях?

Но нужно же когда-нибудь начинать, так что я достаю несколько папок с контрактами, над которыми сейчас работаю, и показываю ему, объясняя, чего хочет от нас клиент, какие мы предложили ему идеи, и на чем, в конце концов, порешили. Брайан внимательно слушает. Задает пару на удивление вдумчивых вопросов, но больше ничего не говорит.

В одиннадцать у меня совещание с Брэдом и Бобом. Брайан расставляет стулья, два с противоположной стороны стола – для них и один с моей стороны – для себя. В итоге получается, что Брэд и Боб должны отчитываться как будто не только передо мной, но и перед ним. Интерны, что работали со мной раньше, во время совещаний всегда сидели на диване, стараясь быть как можно незаметнее. Меня так веселит Брайанова выходка и вытянувшиеся физиономии Боба и Брэда, что я забываю, что собирался обходиться с ним ровно так же, как с моими бывшими практикантами. А потом становится уже поздно его поправлять, получится, что я его унизил, а себя выставил идиотом.

Остаток встречи наши два брата-акробата, как я про себя их называю, Брайана игнорируют. Он тоже ничего не говорит, но всякий раз, как я откладываю макет, поднимает его и рассматривает. Брэд и Боб хорошо работают вместе. Они предлагают практичные решения, и всегда делают все к сроку. Но особо оригинальных идей от них ждать не приходится. Обычно я передаю им некрупные заказы с ограниченным бюджетом, где броскость и оригинальность не то, что не ожидается, даже не приветствуется.

Ни одно из их предложений мне не нравится, так что я отсылаю их думать еще. Выхватив последний макет у Брайана из рук, они уходят. Тот ставит стулья на место и садится напротив. Потом встает, открывает дверь, которую Брэд, уходя, захлопнул, и снова садится.

- Как правило, интерны сидят на диване во время совещаний, - изо всех сил стараюсь говорить ровно.