Я снова пожимаю плечами.

- Значит, из-за кошмаров?

Откуда, блядь, он может об этом знать? С тех пор, как он вернулся, меня только пару раз навещали кошмары – да и то так, мелочи, по сравнению с тем, что было. Просто дурные сны, в основном, даже не связанные с аварией. Мне с самого детства такие снятся. Конечно, он должен был об этом знать, хотя никогда ни о чем не спрашивал. Я просто всегда просыпался в его руках.

Он просовывает ладонь мне под живот и целует в спину под лопаткой, как раз в том месте, где мне нравится.

- Я не мог спать, - наконец говорю я. Потому что иногда он заслуживает большего. Я просто не всегда могу ему это дать. – Мне нужно было знать, что ты в порядке.

- Спасибо, - говорит он тогда и нежно прикусывает то же самое место.

И я не знаю, за что он меня благодарит – за то, что я приходил, или за то, что ответил на вопрос. Но выяснять времени уже нет. Потому что, вот так прикусывая это место, он просто напрашивается, чтобы его втрахали в матрас. И сам об этом знает.

Следующим утром я пять минут жду Майкла в машине возле его дома, а потом выходит Дебби и сообщает, что он приболел.

- Полагаю, ты тоже не скажешь, что натворил? – спрашивает она и смотрит на меня этим своим пронизывающим взглядом.

- Как это он мог заболеть от того, что натворил я? – огрызаюсь я.

- Я имела в виду вас обоих, милый.

Смотрю на нее и понимаю, что она просто беспокоится за нас. Ну, если она когда-нибудь выяснит, что случилось, все изменится. Тогда она будет жаждать моей крови.

- Ничего не случилось, Дебби.

- Угу-угу. Не забудь принести ему домашнее задание. А теперь поспеши, а то опоздаешь.

В школе я пытаюсь привыкнуть к тому, что такой теперь будет моя жизнь. Жизнь без Майкла. Даже сейчас, когда его нет рядом, это трудно. И страшно подумать, каково будет, когда он появится.

В пятницу Майкл тоже не появляется. Ко мне выходит Дебби, и я передаю ей уроки. Вот теперь она уже и правда волнуется.

Выходные я провожу дома. Давненько я так не делал. Мы с Джастином много трахаемся и много разговариваем. Но никаких неловких тем больше не заводим. Только раз он пытается заговорить о Филиппо, но я прерываю его поцелуем – и он сразу все понимает. Не хочу ничего о нем слышать. Он в прошлом, а я никогда не понимал, что за радость говорить о прошлом. Что прошло, то прошло, чего тут рассусоливать. И все же должен признать, что от того что я успел услышать – Знаешь, у меня ничего не было с Филиппо, - мне почему-то стало легче.

В понедельник ждать Майкла не приходится. Стоит мне подъехать, и тут же дверь открывается, и Дебби мягко выталкивает его за порог. А потом кивает мне, словно передает его мне с рук на руки. Я коротко ей улыбаюсь. Забираясь в машину, Майкл глаз на меня не поднимает и ничего не говорит.

К середине учебного дня молчание меня порядком достает.

- Лора Эштон в четверг рассталась со своим парнем. Пронюхала, наверно, что он трахался с Сюзи Майерс в раздевалке.

После долгой паузы он, наконец, отвечает:

- Выходит, то, что он все это время поебывался с Карлой Делэни, так и не всплыло?

- И с Кори Нестором!

Смех у него слегка напряженный.

- Да он не такой! Ты прикалываешься! Что, думаешь, все вокруг геи? Не все, знаешь ли, переходят на темную сторону.

- Майки, сколько тебе говорить, это натуралы на темной стороне. А мы рыцари-джедаи. И у нас есть световые мечи!

Он снова смеется, на этот раз более искренно.

- Ладно. Тогда я буду Люк Скайуокер.

- Идет! Все равно Харрисон Форд круче.

Вот так все и заканчивается. И то, что случилось в среду, становится одной из тех тем, что мы никогда не обсуждаем. По обоюдному молчаливому соглашению. И когда я остаюсь у него после школы делать уроки, меняется только то, что мы сидим теперь в кухне. Якобы там стол больше и заниматься удобнее. Но со временем и это пройдет, и его спальня перестанет быть запретной зоной. У нас всегда все так происходит.

Дебби приходит, как раз когда я собираюсь домой. Ворчит, что мы съели все чипсы, но, проходя мимо меня, ерошит мне волосы. И я ничего ей не говорю.

Я как раз успеваю подхватить Джастина по пути из галереи. Он осторожно мне улыбается. А потом видит, что я улыбаюсь в ответ, и его улыбка становится по-настоящему искренней. И вот это в нем тоже классно! Ему не нужно обо всем говорить словами. Он и так знает, что у нас с Майклом снова все хорошо. И не станет вытягивать из меня каждую мелочь или – Господи помоги! – расспрашивать о моих чувствах.

Весь день я как будто был в эйфории, и теперь она почему-то трансформируется в острую необходимость трахнуть Джастина, прижав спиной к входной двери. А потом еще раз – на диване. И все это – до ужина. Потом мы вместе принимаем душ, усаживаемся перед телевизором и едим тайскую еду. Мне еще нужно написать эссе, но я там кое-что уже набросал, а сдавать только в среду. Успеется. Сегодня мне хочется просто отдыхать и наслаждаться жизнью.

Иногда, когда мы с Джастином вечерами остаемся дома и смотрим телек, я не могу избавиться от смутного беспокойства. Все это слишком похоже на моих родителей – за вычетом алкоголя и насилия. Может, именно по этой причине нам никогда не удается ни один фильм досмотреть до конца. Мы всякий раз начинаем трахаться в процессе.

Но иногда вот так зависать перед телевизором просто легко и приятно. Я даже не знаю, что мы такое сегодня смотрим. Какую-то заумную хрень. Вот сейчас, например, на экране высокая голубая тетка разговаривает с чем-то, напоминающим марионетку. Зато главный герой вроде как горяч. Джастин говорит, это классика. Он даже не прочь обзавестись диском с этим фильмом.