В пятницу звонит Дафни и говорит, что Джастин потерял работу и отправился по этому случаю ужинать с бывшими коллегами. Она отвезла его в ресторан и теперь беспокоится слегка, сможет ли он сам добраться до дома. И я решаю, что, пожалуй, лучше будет самому его забрать. Приезжаю в ресторан и вижу его в баре, в окружении всей команды. Для человека, которого только что уволили, он что-то выглядит чересчур радостно.

Пару секунд я стою в дверях. Вообще теперь нам уж точно не о чем волноваться. Практика давно окончена, и никого не касается, что сейчас между нами происходит. К тому же, уверен, как минимум, Синтии точно известно, что во время аварии мы были в машине вместе. Но никогда же не знаешь, что там Джастин подумает по этому поводу.

И вот он видит меня и расплывается довольной и счастливой улыбкой. И тогда я подхожу ближе. Народ меня, конечно, помнит. Еще бы, я же весь такой незабываемый. А Синтия вообще кидается мне на шею, будто мы с ней – разлученные судьбой друзья детства. Это, блядь, еще за что? Потом она спрашивает, что я тут делаю, – прямо воплощенная невинность, типа ничего она не знает. И я объявляю, что пришел за Джастином. А Джастин, тот самый Джастин, что раньше от страха едва в штаны не писал, теперь просто счастливо мне улыбается. И по пути к выходу даже берет меня за руку. Да уж, вот это перемены!

Мне не понять, как он может так легко относиться к потере работы. Но меня это не касается. Вот только теперь ни у одного из нас нет зарплаты, и это сильно меня тревожит. У нас с Джастином все же было очень разное детство. Если Джек терял работу, это значило, что мы потеряем и дом тоже и вынуждены будем переехать. Так вот мы и в Питтсбург попали.

Джастин показывает мне, какие отступные ему заплатили, и только теперь мне становится ясно, как много он получал и к какому уровню жизни привык. И от этого мне еще неспокойнее. Я никогда не знал, сколько получает мой отец. Думаю, что и мать не знает тоже. В нашем доме это просто не обсуждали.

Спустя две недели он вдруг говорит, что нашел работу. Устроился менеджером в Картинную Галерею Сидни Блума. Бля, да у него крыша поехала! Променять высокооплачиваемую руководящую должность в крупной компании на убогую галерею? У него там зарплата, наверно, вдвое меньше будет! Безумие какое-то! Но проходит день или два, и я вдруг понимаю, что ему, правда, нравится его новая работа. А это чего-нибудь да стоит.

Мои же дела таковы: я получаю предложения от нескольких вузов, но попаду, скорее всего, в Питтсбургский Университет. Туда, куда я меньше всего хотел. Я вроде как надеялся свалить в другой штат. Но, во-первых, далеко не все университеты предлагают стипендию, полностью перекрывающую плату за обучение. А, во-вторых, раз я теперь дома больше не живу, мне уже ведь и не обязательно уезжать из Питтсбурга. Питт – очень престижный вуз, и продолжить образование я смогу в «Высшей бизнес-школе Катца». И вот это и правда будет круто.

Наконец, меня приглашают на встречу с комиссией по стипендиальным вопросам Питтсбургского университета. Я рассказываю об этом мистеру Симмонсу, и он прямо лопается от радости и убеждает, что меня, значит, уже, считай, утвердили, просто хотят познакомиться поближе. Я все же стараюсь заранее не обнадеживаться, там видно будет. В общем, в среду я прибываю в Питт, и вот тут-то все дерьмо и всплывает. Блядь, я должен был догадаться, что тайное когда-нибудь станет явным. Так всегда бывает.

Вот я вхожу в аудиторию, весь такой в костюме от Hugo Boss, - и сразу же натыкаюсь взглядом на парня, отлично знакомого мне с прошлого августа. И в голове тут же всплывает, как он сидел у Джастина в кресле и таращился на меня, пока я дефилировал по лофту в одном полотенце. Дейв? Дуг? Дэн! Вот пиздец!

Пожилой мужчина, сидящий рядом с ним, представляется мне как декан Рейнолдс. А затем представляет своих коллег: Дэна – доктор Фуллер, завкафедрой естественных наук, и второго парня за столом – доктор Брукнер, завкафедрой английского языка. Да еб твою мать! Это же Бен, охранник из «Вавилона». Бля, моя жизнь – гребанная мыльная опера!

Я в таком ступоре, что даже пропускаю мимо ушей первый вопрос, и декану приходится его повторить. Тут я, наконец, включаю голову и природное обаяние. А сам тем временем все пытаюсь сообразить, как эти новые обстоятельства повлияют на мои шансы. Бен вроде милый парень. Надо срочно вспомнить, что там случилось после того, как мы трахнулись. Он давал мне свой номер? Не, вряд ли. И я вроде не слишком мерзко себя с ним вел. По крайней мере, в «Вавилоне» он всегда держится со мной приветливо. Так что, будем надеяться, он мне совать палки в колеса не станет.

Дэн Фуллер – другое дело. Знаю, Джастин практически полностью вычеркнул его из своей жизни. И если он бесится и винит во всем меня – мне крышка.

По ходу, так и есть.

- Мистер Кинни, - начинает он, листая мои рекомендации. – Вижу, что отзывы о вас с места работы весьма положительные, если не сказать блестящие.

Сдержанно улыбнувшись, киваю, и жду, когда он перейдет к делу.

- Вашим руководителем был мистер Тейлор?

- Да.

- Тот самый мистер Тейлор, у которого вы бывали в прошлом году?

И в ту же секунду я принимаю решение. Нельзя мне пытаться скрыть, что я бывал у Джастина. Дэн раздует это до невероятных размеров, и всем сразу покажется, что мне есть, что скрывать. В общем-то, так и есть, но, если повезет, реальное положение вещей не выплывет.

- Вам это прекрасно известно, - холодно отвечаю я.

Декан и Бен переводят изумленные взгляды с меня на Дэна.

- Вы лично знакомы с Джастином Тейлором, - продолжаю я, потому что одним загадочным замечанием дела не поправишь. Лучше уж поспешить и выложить все начистоту, пока он этого не сделал. – Мы пересекались с вами в прошлом году в его квартире. Мы с мистером Тейлором начали встречаться после того, как закончилась моя практика. Это не преступление и к моим рекомендациям отношения не имеет.

От души надеюсь, что он не помнит точную дату того визита, потому что в противном случае мне пиздец.

- В самом деле? – ухмыляется он. – То есть вы не думаете, что впечатления мистера Тейлора от вас были несколько не объективны?