Что же только что произошло? Сразу же, как только Брайан уверил себя в том, что они наконец-то преодолели последний барьер, Джастин воздвиг перед ним ещё один. Это произошло прямо на глазах. Прислонившись к увитой виноградом колонне, Брайан принялся разглядывать тёмный сад, который он только что пересёк. Сад представлял из себя нечто наподобие лабиринта. Он казался Брайану чем-то вроде символа того пути, по которому он идёт с тех пор, как Джастин снова появился в его жизни. Тем вечером, когда он увидел его в ресторане, он ещё не понимал, сколь многое блондину пришлось перенести, и сколь глубокие шрамы остались на нежном сердце молодого человека.

Вспомнив, как Джастин стоял под проливным дождем, Брайан содрогнулся. Что ещё предпринять, он не знал. До сих пор он почему-то надеялся, что если он просто раз за разом будет доказывать Джастину, что он его любит, что он по-настоящему его любит, то, каким-то образом, осознание того, что рядом есть человек, который будет любить его всегда, излечит те раны, которые остались на его сердце после смерти Энди.

Ещё никогда Брайан не чувствовал себя до такой степени беспомощным. Он всегда верил, что им удастся найти путь друг к другу, невзирая на боль и скорбь, но теперь у него не осталось сомнений, что на возможности его отношений с Джастином поставлен жирный крест. Джастину никогда не станет лучше, потому что, в каком-то смысле, он не хочет, чтобы ему стало лучше, по крайней мере, не хочет, чтобы ему стало совсем хорошо. Судя по тому, что он видел, Джастин хотел, нет, ему было нужно пожертвовать остатком твоей жизни в уплату за некий неизвестный Брайану грех, который, как он подозревал, действительно был совершён, но о котором Брайану не было известно, действительно ли этот грех до такой степени ужасен.

— Брайан? — откуда-то со стороны сада послышался голос Фрэнка Виллибора.

Брайан вздрогнул. Он никак не ожидал, что в такой час бодрствует кто-то ещё.

— Решили совершить прогулку под дождём? — спросил француз, хотя он ещё из окна спальни заметил Брайана и то, в каком виде тот стоит на улице.

Брайан ничего не ответил. Он просто покачал головой, продолжая стоять спиной к Фрэнку. Француз приближался неспешно, уверенный в том, что это лишь вопрос времени, когда он наконец получит то, о чём он мечтал, без сна лёжа в постели. Подойдя к Брайану, Фрэнк робко погладил американца по спине. Брайан вздрогнул. Фрэнк не смог определить, то ли это реакция на его прикосновение, то ли это всего лишь от холода.

— Брайан, — позвал он ещё раз.

Тёплые губы Фрэнка легко коснулись шеи Брайана сзади. Брайан обернулся. Когда губы француза коснулись его губ, он не стал отстраняться. Когда же он всё-таки сделал это, то почувствовал, что Виллибор крепко держит его за насквозь мокрую рубашку. Приглашение вслух так и не было высказано. В глазах Фрэнка читалась откровенная жажда. Ответ был дан так же, без помощи слов. Брайан знал, что совершает ошибку. С каждым из двадцати девяти шагов, которые он сделал к дому, он убеждался в этом всё больше и больше. Брайан понимал, что идущий рядом с ним мужчина — не тот человек, которого он хочет, и это не то тело, внутри которого ему так давно хочется оказаться. Умом он понимал, что следует снять с плеча руку Фрэнка и положить конец этой бесконечной взаимной игре, но зловещий раскат грома прямо над головой заставил его поступить так, как подсказывали старые привычки. Нерешительность Брайана испарилась окончательно при мысли о том, что в подобную погоду для того, чтобы избегнуть шторма, кораблю следует заходить в первый попавшийся порт, вне зависимости от того, чьи флаги в нём подняты.

21.2.

— Когда придёт время, чтобы…

— Тише, — Джастин приложил палец к губам Энди.

Тот терпеливо молчал до тех пор, пока Джастин не убрал руку.

— Не сейчас, но обязательно наступит день, когда… — продолжил настаивать он, выразительно глянув на любовника.

— Но обязательно ли говорить об этом сейчас? — спросил Джастин, понимая, что ему не удаётся скрыть свой дискомфорт.

Ему совершенно не хотелось говорить о смерти и болезни. За окном пели птицы, и ему хотелось насладиться прекрасным весенним парижским днём.

— Уж лучше сейчас, чем потом, — заспорил Энди, зная, что у него нет времени на то, чтобы восхищаться весенней погодой.

— Тогда давай потом, — абсолютно серьезно ответил Джастин и глянул в сторону окна.

— Джастин, я бы предпочёл, чтобы ты узнал моё последнее желание сейчас, когда я ещё нахожусь в здравом уме и твердой памяти.

Вздохнув, Джастин плюхнулся на спину. Ему совершенно не хотелось думать о тех мрачных днях, которые маячат на горизонте. Одной мысли о том, с чем ему придётся столкнуться, было достаточно, чтобы швырнуть его в бездну отчаяния. Там он оказывался всё чаще и чаще и страшился того дня, когда будет находиться там постоянно.

— Ещё успеем, — пробормотал Джастин, глядя в потолок. — Огромное количество людей годами живут с ВИЧем и…

— Но не с R9, и ты это знаешь, — Энди был полон решимости говорить о том, что с ним случилось, как о мелочи, и быть храбрым.

Джастин грянул на него, пытаясь уважить его желание. Он снова улёгся на бок, так что они опять смотрели друг другу в лицо, лёжа на разных концах дивана.

— Ты сам поймешь, когда этот день настанет, любовь моя, — сказал Энди. — Когда придёт время, ты всё поймешь сам.

Джастин сглотнул ком, стоявший в горле, прекрасно понимая, о чём Энди его просит, но даже сейчас, при свете дня, Джастин сомневался, что в его силах выполнить последнее желание любовника.

— Энди…

Энди чуть передвинулся по дивану и положил голову Джастину на грудь.

— Я не хочу быть овощем, Джастин. Я не хочу быть обузой, — сказал он. Джастин начал было протестовать, но он остановил его. — Я стану ею задолго до того, как всё будет кончено, — прошептал он, уткнувшись лицом в плечо Джастина. — Мы оба станем заложниками, заложниками этой сырой холодной мерзкой квартирки, — он жестом обвел их жилище.

Джастин никогда раньше не рассматривал их дом с такой точки зрения и сейчас удивился этому.