Традиционной датой основания Рима считается 753 год до н. э. Переносясь почти на семь столетий вперед, мы снова встречаем людей, объявленных богами. Лишь очень немногие из них известны нам лучше, чем Юлий Цезарь, самоназначенный диктатор Рима, убитый в мартовские иды 44 года до н. э. своими политическими противниками, предпочитавшими жить вообще без диктатора. Римский биограф Светоний включил жизнеописание Юлия Цезаря в свою книгу «Жизнь двенадцати цезарей», увидевшую свет в 115 году н. э.

Согласно Светонию, уже при жизни Цезарь называл себя потомком богов. В похвальной речи, которую он произнес на похоронах своей тетки, он заявил, что, с одной стороны, его семья ведет род от древних царей – через легендарного Анка Марция, четвертого царя Рима, а с другой – от бессмертных богов, причем родословная его может быть прослежена вплоть до богини Венеры.

После смерти Цезаря началась ожесточенная борьба за власть между его противниками и сторонниками, в том числе Марком Антонием (известным своим романом с Клеопатрой), вступившим в союз с приемным сыном Цезаря Октавианом, впоследствии Цезарем Августом. На погребении Цезаря, вместо обычной похвальной речи, Антоний велел объявить через глашатая решение Сената, согласно которому «Цезарю воздавались все человеческие и божеские почести». По сути, Юлий Цезарь был причислен к богам решением властей. Этот процесс известен как обожествление — признание того, что в данном конкретном случае человек был настолько велик, что после смерти занял место среди богов. Согласно Светонию, простой народ и даже сами небеса как будто поддерживали обожествление Цезаря: «Он погиб на пятьдесят шестом году жизни и был сопричтен к богам, не только словами указов, но и убеждением толпы. Во всяком случае, когда во время игр, которые впервые в честь его обожествления давал его наследник Август, хвостатая звезда сияла в небе семь ночей подряд, появляясь около одиннадцатого часа, то все поверили, что это душа Цезаря, вознесенного на небо» (Божественный Юлий, 88).⁸

Если рассматривать вопрос с чисто человеческой и политической точки зрения, почти не возникает вопроса, зачем наследнику и приемному сыну Цезаря, Октавиану, понадобилось, чтобы римляне признали не только происхождение Цезаря от богов, но и его собственную божественность. Если Юлий Цезарь стал богом, кем тогда был его сын? Как недавно отмечал специалист по Новому Завету Майкл Пеппард, насколько нам известно, только два человека в античном мире прямо назывались сыновьями Бога. Другие, разумеется, носили имена своих божественных родителей, например, сын Зевса, сын Аполлона, и так далее. Но только два человека, известных по имени, носили также титул «Сын Бога». Одним из них был римский император, начиная с Октавиана или Цезаря Августа, а другим – Иисус. Вероятно, это не простое совпадение. Когда Иисус появился на сцене в качестве богочеловека, он и император вступили в противостояние.

Юлия Цезаря могли считать богом после его смерти, но его приемный сын Октавиан (император с 27 года до н. э. по 14 год н. э.) иногда считался богом еще при жизни. Причисление еще живущего властителя к богам не было чем-то неслыханным в античном мире. Египтяне уже давно смотрели на своих фараонов как на живые воплощения божеств, а уже упомянутому выше завоевателю Александру Великому предлагались почести, предназначенные только для богов, которые он принимал. Однако этого нельзя сказать о римском мире до зарождения культа императора.

Легенды намекали на то, что Октавиан появился на свет не обычным образом, как другие люди до него, но был рожден от союза смертной женщины и бога. Согласно Светонию, Атия, мать Октавиана, забеременела от бога Аполлона, явившегося ей в образе змея (явны отголоски преданий о рождении Александра Великого), Атия присутствовала на торжественном богослужении в храме Аполлона, и посреди ночи, когда она заснула в носилках посреди храма, к ней подполз змей и быстро удалился. Проснувшись, она совершила очистительный ритуал, «как после соития с мужем», и после этого на ее теле появилось пятно в виде змея, от которого невозможно было избавиться. Светоний пишет, что «девять месяцев спустя родился Август и был по этой причине признан сыном Аполлона» (Божественный Август, 94).

Более того, как раз в ту самую ночь муж Атии – которого также звали Октавий – который в то время находился на войне во Фракии (Северная Греция), видел сон, в котором «увидел сына в сверхчеловеческом величии, с молнией, скипетром и в одеянии Юпитера Благого и Величайшего, в сверкающем венце, на увенчанной лаврами колеснице, влекомой двенадцатью конями сияющей белизны» (Божественный Август, 94). Очевидно, описанные знамения свидетельствовали о том, что это дитя было существом сверхъестественным, великим богом на земле.

В отличие от некоторых поздних императоров, находясь у власти, Август без особого энтузиазма относился к тому, что его почитали как бога. Светоний говорит, что он не позволял посвящать ему храмы в римских провинциях, если они не были одновременно посвящены богине Роме – покровительнице города Рима. Иногда города обходили это нежелание императора, строя храмы и посвящая их «гению» Августа. Слово гений в данном случае означает не его интеллектуальное превосходство, а духа-хранителя, оберегавшего всю его семью и в особенности самого Августа как ее главу, по сути, делая его тем, кем он был. В определенном смысле слова, поклоняясь гению Августа, эти города чтили его самого в обезличенной, но чрезвычайно возвышенной форме.

Более того, несмотря на это нежелание, Октавиана превозносили как «Сына Бога» уже в 40 году до н. э. – за годы до того, как он стал императором – и данный титул встречается на монетах уже в 38 году до н. э. Декрет, изданный греческим городом Кос, прославляет Августа как бога Себастоса (греческий эквивалент латинского слова «Август») и указывает, что он «своими благодеяниями всему роду людскому превзошел даже богов Олимпа». Для простого смертного такие претензии покажутся непомерно высокими, но для восторженных поклонников Августа он был больше, чем богом. После своей смерти Август был обожествлен и назван «божественным» или «ставшим божеством», или «причисленным к сонму богов». Когда его тело было кремировано, согласно Светонию, один римский чиновник высокого ранга утверждал, что «видел, как образ сожженного воспарил к небесам». Августа продолжали почитать как бога и римляне, жившие позже, в том числе его преемники на императорском троне.⁹

Для историка Древнего мира слово культ не несет никаких негативных коннотаций, которые оно может иметь сегодня – подразумевая экстремистскую религиозную секту со странными верованиями и практиками. Это просто укороченная форма термина cultus deomm, что означает «возделывание богов», близкий эквивалент того, что мы сегодня называем «религией» (точно так же, как слово «агрокультура» значит «возделывание полей»). Римский культ императора возник при Августе и продолжался в правление его преемников, многие из которых не разделяли его нежелание считаться проявлением божества на земле.¹⁰

В речи знаменитого римского оратора Квинтиллиана (35-100 годы н. э.) нам объясняют, каким образом ораторам следует возносить хвалу богам, выступая перед публикой: «Некоторых хвалить должно, что рождены бессмертными; других, что бессмертие приобрели своею добродетелью: что видим в особе государя нашего [императора Домициана], коего благочестие служит украшением настоящего века» (Риторические наставления, 3.7.9).¹¹ Квинтиллиан утверждает, что некоторые боги были рождены таковыми (например, великие боги греческой и римской мифологии), а другие «бессмертие приобрели своею добродетелью» – то есть стали божественными благодаря своим удивительным деяниям, причем с некоторыми из них это произошло уже в «настоящем веке». Здесь он подразумевает двух предыдущих императоров: Веспасиана, отца Домициана, и его брата Тита, которые оба были обожествлены.