Цитируя поэму, Павел явно свидетельствует о том, что соглашается с ее учением о Христе. Но в чем конкретно состоит это учение? Ниже я высказываю предположение, что эта поэма представляет собой понимание Христа, основанное на христологии воплощения – что он был предвечным божественным существом, ангелом Божьим, который из смирения и послушания спустился на землю и которого Бог в итоге вознаградил, вознеся на еще более высокий уровень божественного достоинства. Но прежде чем пуститься в рассуждения по поводу такого толкования, я должен отметить, что некоторые исследователи вовсе не рассматривали эту поэму как выражение какого-либо богословия воплощения.
Поэма о Христе и Адам
Некоторые специалисты с трудом представляли себе, что поэма, существовавшая еще до Послания Павла к Филиппийцам – и, следовательно, поэма, чье составление должно датироваться 40-ми годами н. э., – могла уже прославлять воплощение Христа. Эта дата казалась им слишком ранней для такой «высокой» христологии. Как способ хотя бы отчасти разрешить эту проблему, было предложено другое, альтернативное, объяснение. Согласно этому альтернативному объяснению, начало поэмы вовсе не представляет Христа как предвечное божественное существо. Оно представляет его вполне человеком, или точнее, своего рода «вторым Адамом», в некотором смысле слова вторым явлением праотца всего человечества[109].
В соответствии с этим толкованием, когда поэма указывает, что Христос был «в образе Божием», она вовсе не предполагает его предсуществование на небесах. Вместо этого он уподоблен Адаму, сотворенному «по образу Божию». Согласно этому пониманию, выражения «в образе» и «по образу» синонимичны. Когда Бог творит Адама и Еву, он сотворил их «по образу Своему» (Быт 1:27). Но несмотря на то что Адам и Ева были созданы по образу Божьему, они, очевидно, не были равны Богу – они были его творениями. И Бог дал им одну-единственную заповедь о том, что им делать не следовало: они не должны были есть плод «от дерева познания добра и зла». Если они отведают этот плод (который, кстати, не назван яблоком), то непременно умрут (Быт 2:16–17).
И что же случилось затем? Змей – который в книге Бытие не назван сатаной, напротив, это самая настоящая змея (первоначально, судя по всему, ходившая на двух ногах) – ввел Еву в искушение, сказав ей, что, съев запретный плод, они не умрут, но станут «как боги, знающие добро и зло» (Быт 3:5). Итак, Ева отведала плод и дала съесть своему мужу Адаму, после чего «открылись глаза у них обоих», и они узнали, что наги. Отныне они не были невинными, но могли выносить – и выносили – моральные суждения. И в конечном счете они умерли, как и их дети, и все потомки (за исключением двух: Еноха и Илии).
В своих посланиях Павел иногда говорит о Христе как о «втором Адаме». В отличие от первого, падшего Адама, Христос был «совершенным человеком», который сумел обратить ход человеческой истории, вызванный к жизни первым Адамом. Первый Адам принес грех в мир, а Христос снял проклятие греха; точно так же, как Адам принес смерть всем своим потомкам, Христос принес жизнь всем верующим в него. Как пишет сам Павел в Послании к Римлянам, глава 5: «Следовательно, как чрез один грех – во всех людях к осуждению, так и чрез одно дело праведное – во всех людях к оправданию жизни. Ибо как чрез непослушание одного человека грешными стали многие, так и чрез послушание Одного праведными станут многие» (стихи 18–19).
Павел, таким образом, рассматривал Христа как своего рода второго Адама, который устранил грех, осуждение и смерть, принесенные первым Адамом. Можно ли приложить это толкование к поэме о Христе в Послании к Филиппийцам? Некоторые исследователи считали, что да. На их взгляд, как я уже указывал, подобно тому, как Адам был создан «по образу Божиему», так и Христос был «в образе Божием». Но реакцией Адама на такое состояние был грех, а реакцией Христа – смирение и послушание. Адам согрешил потому, что хотел стать «как боги». Христос, в свою очередь, «не счёл для Себя хищением быть равным Богу». Итак, подобно тому, как Адам своим непослушанием принес в мир смерть, так и Христос своим послушанием принес в мир возможность жизни. Это доказывается прежде всего тем обстоятельством, что Бог «превознес» Иисуса и сделал его Господом всего.
То есть в соответствии с этой интерпретацией Христос не представлен в поэме из Послания к Филиппийцам как предвечное божественное существо. Он человек, подобно всем прочим людям. Он несет в себе образ Адама, как Адам несет в себе образ Бога. Но он своим послушанием устраняет грех Адама и лишь тогда оказывается вознесенным до божественного уровня.
Я довольно долго находил это толкование интригующим и в течение многих лет желал, чтобы оно оказалось верным. Это могло бы разрешить мою проблему с пониманием христологии Павла. Но боюсь, что оно никогда не казалось мне убедительным – даже когда я сам этого хотел – по трем причинам. Во-первых, если бы Павел (или автор поэмы) действительно желал донести до своего читателя связь между Иисусом и Адамом, он бы, безусловно, сделал это более открыто. Даже если бы он предпочитал не называть Адама по имени или сравнивать Христа со вторым Адамом, он бы постарался вставить более явную словесную аллюзию на историю Адама (и Евы). В особенности, вместо того, чтобы говорить, что Христос был в «в образе Божием», он мог бы сказать, что Христос был создан «по образу Божиему». Именно такое выражение использовано в книге Бытие, и для автора было бы легко вставить его сюда в поэму, если бы он хотел навести своего читателя на мысль о книге Бытие.
Во-вторых, в истории Адама и Евы из книги Бытие именно Ева, а не Адам хочет стать «как боги». Адам отведал от плода только тогда, когда Ева дала его ему, и нам не говорится, почему он это сделал. Но это означает, что в своем стремлении не держаться за равенство с Богом Христос должен быть противопоставлен не Адаму, но Еве. Нигде в своих посланиях Павел не проводит связь между Христом и Евой.
Третья, и самая важная, причина состоит в том, что из других пассажей у Павла создается впечатление, что он действительно понимает Христа как предвечное божественное существо. Один пример взят из довольно странного пассажа в 1 Кор, где Павел говорит о том, как сыны Израилевы, после своего исхода из Египта под предводительством Моисея, вкушали пищу и пили питье во время своих многолетних странствий в пустыне (как о том рассказывается в Еврейской Библии, в книгах Исход и Числа). Согласно Павлу, израильтяне не испытывали недостатка в питье потому, что скала, в которую ударил жезлом Моисей, чтобы чудом извести из нее воду (Числ 20:11), повсюду следовала за ними, сопровождая их в пустыне и снабжая водой, куда бы они ни пошли. И затем Павел говорит: «А скала – это был Христос» (1 Кор 10:4). Точно так же, как Христос дает жизнь сегодня тем, кто верует в него, он давал жизнь израильтянам в пустыне. Конечно, это было бы невозможно, если только он уже не существовал в то время. Таким образом, для Павла Христос – предвечное божественное существо, которое время от времени являет себя на земле.
Или возьмем другой пассаж, в котором Павел действительно говорит о Христе как о втором Адаме. В 1 Кор Павел сравнивает происхождение Христа с происхождением Адама: «Первый человек – от земли из праха; второй Человек – с неба» (15:47). Здесь имеет значение именно разница между Адамом и Христом. Адам начал свое существование в этом мире; Христос же существовал еще до того, как пришел в этот мир. Он – с неба.
Итак, интерпретация поэмы из Послания к Филиппийцам, которая видит в ней указание на Христа как на «совершенного Адама», не работает потому, что, с одной стороны, некоторые черты данного пассажа не укладываются в эту интерпретацию, а с другой стороны, в ней просто нет необходимости. Она никак не решает проблему христологии воплощения – поскольку в других пассажах Павел ясно указывает на Иисуса как на предвечное божественное существо, пришедшее в этот мир. И тому же учит сама поэма.
