Браун, похоже, прав, что в определенное время и в определенных местах некоторые христиане после изначального верования, что Бог возвысил Иисуса в момент воскресения, пришли к мысли, что это возвышение имело место до его общественного служения. Вот почему он мог творить такие поразительные вещи, как исцеление больных, изгнание демонов и воскрешение мертвых; вот почему он мог прощать грехи как представитель Бога на земле; вот почему он мог время от времени показывать себя во славе – он уже стал приемным Сыном Бога с самого начала своей проповеди, с момента его крещения Иоанн Креститель.

Похоже, именно такой взгляд представлен в Евангелии от Марка, в котором нет ни слова о предсуществовании Иисуса или о его рождении от девственницы. Если бы его автор верил в то или другое, то без сомнения упомянул бы об этом; в конце концов эти взгляды весьма важны. Но Евангелие начинается с описания служения Иоанна Крестителя и указывает, что подобно многим другим евреям, Иисус также принял крещение от него. Но когда Иисус вышел из воды, «увидел Он разверзающиеся небеса и Духа, как голубя, нисходящего на Него. И голос раздался с небес: Ты Сын Мой Возлюбленный, на Тебе Мое благоволение» (Мк 1:9-11).

Этот голос, по-видимому, вовсе не констатирует существующий изначально факт, но делает торжественное заявление. Для автора Евангелия от Марка именно в этот момент Иисус становится Сыном Божьим[101]. Сразу же после этого Иисус начинает свое блистательное служение, не только возвещая скорое пришествие Царства Божьего, но также исцеляя больных и тем самым показывая, что он сильнее всех демонических сил в этом мире – и, следовательно, он не простой смертный, – и даже воскрешая мертвых. Он – Господь жизни, уже во время своей проповеди. Он демонстрирует, что ему дано право прощать грехи, совершенные не против самого себя, но против других людей или против Бога. Его противники заявляют: «Кто может прощать грехи, кроме одного Бога?» – на что Иисус отвечает, что он, Сын человеческий, имеет власть прощать грехи на земле.

Слава Иисуса видна также из совершаемых им великих чудес – умножения хлебов и рыб для многотысячных толп, усмирения бури, хождения пешком по воде. Примерно в середине Евангелия Иисус открывает свою истинную личность трем ближайшим ученикам, когда он поднимается на гору и преображается в блистающее существо в присутствии Петра, Иакова и Иоанна, а Моисей и Илия являются, чтобы беседовать с ним – символизируя тот факт, что он и есть тот, о ком предсказано в Законе [= Моисей] и у Пророков [= Илия].

Иисус – не простой смертный. Он – прославленный Сын Божий, который пришел, чтобы осуществить замысел Бога.

Если всегда надо задавать вопрос, «в каком смысле» Иисус божествен, то у Марка он божественный в том смысле, что был усыновлен Богом при крещении, а не позже, в момент воскресения.

Остатки этой точки зрения можно встретить в более позднем Евангелии от Луки. Как мы увидим, Лука придерживается совершенно другого мнения о том, когда Иисус стал Сыном Божьим. Но, как мы уже отметили, иногда он включает традиции, которые предшествуют его собственным и отличаются от них. Так происходит и в сцене крещения Иисуса. Здесь объяснить суть дела немного сложнее. В одной из моих предыдущих книг, «Искаженные слова Иисуса», я обсуждаю то обстоятельство, что у нас нет оригинала ни Марка, ни Луки, ни Павла, ни любого другого раннехристианского автора, чьи сочинения составили Новый Завет. Все, что у нас есть, это поздние копии – в большинстве случаев копии, сделанные несколько веков спустя. Эти копии отличаются друг от друга, чаще всего незначительно, но иногда весьма существенно. Один из пассажей, подвергшихся значительному изменению со стороны поздних переписчиков, относится к истории крещения Иисуса у Луки.

Исследователи долго спорили по вопросу, что же в действительности говорил голос при крещении Иисуса в Евангелии от Луки. Дело в том, что, по свидетельству большинства рукописей, голос сказал то же самое, что и у Марка: «Ты Сын Мой возлюбленный, на Тебе Мое благоволение». Но в некоторых из наших старых текстуальных свидетельств голос вместо этого цитирует Пс 2:7: «Ты Сын Мой; Я ныне родил Тебя». Есть веские основания думать, что именно такими были первоначальные слова Луки в этом пассаже (Лк 3:22)[102]. Это очень сильное утверждение: именно в момент крещения Бог «родил» его как своего Сына. Причина, по которой поздние переписчики пожелали изменить данный стих, очевидна: когда спустя века они копировали текст Луки, точка зрения, что Иисус стал Сыном Божьим при крещении, уже считалась не просто недостаточной, но еретической. Для этих поздних переписчиков Иисус был Сыном Божьим, существовавшим предвечно, а не тем, кто был усыновлен в момент крещения.

Сам Лука – кем бы он ни был – не считает Иисуса предвечным Сыном Божьим. Как оказывается, он также не думает, что Иисус был усыновлен Богом при крещении. Тогда почему же он заставляет голос произнести именно эти слова? Вспомним, что Лука охотно пользуется долитературными традициями, о которых он слышал, даже если они не совпадают с его собственным мнением. Так, в речь из книги Деяния апостолов он мог включить традицию, утверждающую, что Иисус стал Сыном Божьим в момент воскресения (13:33); в Евангелие – другую традицию, согласно которой Иисус был усыновлен Богом при крещении (3:22), к которой он добавляет еще и третью, по которой он был Сыном Божьим от рождения (1:35). Возможно, Лука просто хочет подчеркнуть, что Иисус был Сыном Божьим на всех значительных стадиях своего существования: при рождении, крещении и воскресении.

В окончательной форме Евангелия от Луки, по-видимому, впервые предполагается, что Иисус стал Сыном Божьим в момент рождения – или, точнее, в момент своего зачатия. В главе 1 мы уже видели, что в языческом мире существовали различные представления о том, каким образом простой смертный мог сделаться божеством. Некоторые люди обожествлялись в момент смерти, когда они возносились в небесные сферы, чтобы жить рядом с богами (например, Ромул). Это можно сравнить с христианскими традициями, согласно которым Иисус был вознесен и посажен по правую руку Бога в момент воскресения. В других языческих преданиях божественный муж был рожден таковым после того, как сластолюбивый Зевс имел интимную связь с какой-нибудь прекрасной женщиной, которой он не мог противиться. Потомок от такой связи считался в буквальном смысле слова сыном Зевса [например, Геракл (римский Геркулес)]. Разумеется, в христианских традициях ничего подобного не случается. Бог христиан отличался от волокиты Зевса, исполненного похоти и постоянно изобретавшего множество способов, чтобы ее утолить. Для христиан Бог был трансцендентным, далеким, тем, кто «наверху», – вовсе не тем, кто способен заниматься любовью с прекрасными девушками. В то же время нечто, отдаленно напоминающее эти языческие мифы, похоже, стоит за повествованием о рождении, встречающимся в Евангелии от Луки.

В этом Евангелии Иисус был рожден от Марии, у которой никогда не было сношений с мужчиной. У нее также никогда не было сношений с божеством, однако именно Бог, а не человек сделал ее беременной. В знаменитой истории «Благовещения» ангел Гавриил является Марии, которая обручена, но еще не прошла через брачный обряд и не имела никаких физических контактов со своим нареченным женихом, Иосифом. Гавриил говорит ей, что она обрела особую милость у Бога, зачнет и родит сына. Мария застигнута врасплох – «как же будет это, раз Я мужа не знаю?». Ангел поясняет ей в самых наглядных выражениях: «Дух Святой найдет на Тебя, и сила Всевышнего осенит Тебя; потому и рождаемое Святое названо будет Сыном Божиим». Я говорю «наглядных» потому, что у читателя нет никаких оснований полагать, будто ангел выражается метафорически. Дух Святой в самом материальном смысле слова «найдет» на Марию, и «потому» – очень важное слово здесь – дитя, которого она носит под сердцем, будет названо Сыном Божьим. Будет названо потому, что этот ребенок в действительности будет Сыном Божьим. Именно от Бога, а не от Иосифа, Мария сделалась беременной, поэтому ее будущий сын – отпрыск Бога. Здесь Иисус становится Сыном Божьим не в момент своего воскресения или крещения, но уже в момент зачатия.