— Надо скорей разбегаться, — закончил Юлий.

   — Никакого бегства, — оборвал его Ромул. — Примем бой!

Ромул выбежал в центр поляны, вскочил на дерновое возвышение и закричал:

   — К бою! Квинт, Руф, Юлий — ко мне! Ты, — ткнул он Юлия, — собери всех, у кого есть настоящее оружие. Собери и построй в четыре ряда, будешь центурионом ударного отряда. Ты, — обернулся он к Руфу, — построй остальных, пусть вооружаются топорами, жердями, рогатинами, дубинами. Будешь центурионом вспомогательного войска. А ты, Квинт, собери и возглавь отряд лучников. Пусть твои люди берут луки и у имеющих другое оружие, но запоминают, у кого взяли и после битвы вернут. Учтите, времени у нас мало. Как исполните, возвращайтесь сюда.

Ромул огляделся, обдумывая план сражения. Тем временем справа быстро рос строй ударной центурии, вооружённой мечами и копьями. Напротив выстроились юноши с кольями и дубинами. Их было гораздо больше, и надо отдать должное Руфу — он распределил бойцов по видам оружия. Кольеносцы стояли отдельно от дубинщиков, рогатники от топорников. Лучников оказалось совсем немного. Ромул определил число воинов первого ряда: получилось около сотни с мечами, полсотни лучников и больше трёх сотен всех прочих.

Выполнив задание, трое командиров подошли к Ромулу.

   — Сейчас я сам не буду драться, — сказал он. — Важно следить за боем. И вот что, — обратился он к Руфу. — Мне нужны целеры. Человек пять хороших бегунов без оружия для передачи приказов.

Руф отбежал к своему строю и привёл пять худощавых юнцов. Ромул поднял руку с мечом и заговорил медленно и громко, так, чтобы всем было слышно:

   — Слушайте план битвы. Ценинцев полтораста человек, они в шлемах, панцирях, лучше владеют оружием. Но нас втрое больше, и мы победим. Наша цель — опозорить противника. Лучше всего — никого не убить, а всех захватить в плен. За убитых получим войну, за пленных — телятину! Поэтому приказываю без нужды не убивать, тонущих вытаскивать. Пленных обобрать до нитки, но не бить. Пленные считаются общими, захваченные вещи получает тот, кто добыл. Дубинщиков и топорников назначаю сторожить пленных. Топорники, если бить, то только обухом!

Главная роль достанется второй центурии и отряду лучников. Как будут действовать ценинцы? Сперва станут нас искать. Надо сделать так, чтобы нашли легко. Поэтому вторая центурия разжигает большие дымные костры и изображает отдых с пением. Наше главное оружие — внезапность.

Скорее всего ценинцы войдут на поляну с севера, со стороны, которая у меня за спиной, и бросятся на сидящих у костров. Вторая центурия! Вы должны изобразить панику и под прикрытием воинов с кольями и лучников отступать в сторону болота. Скрывшись из глаз, перебегайте обратно, огибайте врагов и нападайте на них со спины. Кто окажется слева, кричат: «Тут топко!», «Помогите, я провалился!» или что-то в этом роде. Пусть ценинцы думают, что болото там. А там будет первая центурия.

Первая центурия! Вы отходите шагов на триста от левого северного края поляны и прячетесь там. По приказу возвращаетесь и незаметно окружаете поляну. Ваша цель — перехватить беглецов.

По местам! Приступить к выполнению!

Центурионы бросились к отрядам, первая центурия двинулась в лес, вторая занялась кострами.

Ромул повернулся к целерам:

— Видите тот дуб за кустами? Подсадите меня на ветку, а сами прячьтесь в кустах. Будем ждать.

Костры в середине поляны уже вовсю дымили, и от них неслись заунывные песни.

Ромул сидел верхом на ветке дуба. Скрытый листвой, он был незаметен, но отлично видел всё, что делалось на поляне. Больше всего его тревожила мысль о том, что ценинцы заплутают или вышлют разведку и наткнутся на затаившуюся первую центурию. Тогда бой может пойти совсем иначе. Но ждать пришлось недолго.

На краю поляны появился первый воин-ценинец. Ромул хотел послать к кострам целера, но там, как видно, тоже заметили ценинцев; это было понятно по движению в кучках бродяг и изменившемуся строю пения. Тем временем ценинцы встали за деревьями в два ряда, спереди воины со щитами и мечами, позади копьеносцы, просунувшие копья между воинами первого ряда.

Раздалась команда, и нападавшие с криком медленно побежали вперёд, огибая старые кострища, спотыкаясь на обрубках, где прежде сидели бродяги. Ромул послал целера с приказом первой центурии оцепить поляну сзади и сбоку. Певцы у костра подняли страшный визг, повскакали, забегали, замахали жердями и рогатинами. Ценинцы стали огибать костры, и их строй нарушился. Кто-то швырнул в огонь кучу веток с листьями, и поле боя утонуло в дыму. Многие бродяги каким-то образом почти сразу оказались позади врагов, а слева понеслись истошные крики «тонущих в болоте».

Ромул заметил командира ценинцев в шлеме с орлиными перьями и послал трёх целеров поймать его, разоружить и доставить. А бой всё больше и больше напоминал возню мальчишек. Вот бродяга с рогатиной и воин словно исполняют странный танец — ценинец пытается разрубить мечом рогатину, а юнец изо всех сил толкает его назад. А рядом кружатся ещё двое — один лупит воина по спине палкой, а другой цепляет за ногу и валит. Потом все трое набрасываются, отбирают оружие, стаскивают шлем...

Пленных отводили к шалашам, где их окружали стражи с дубинами. Через некоторое время на поле осталось только две группы ценинцев, которые, став спинами друг к другу, держали круговую оборону. Ромул послал целера с приказом кричать: «Сдавайтесь, вас не тронут!» На одну группу это подействовало, вторую кто-то догадался закидывать горящими головешками, и те тоже сдались.

Несколько человек вывели из леса командирского коня и вьючных мулов с военным имуществом, и Ромул послал целера с приказом отвести их под присмотр Клавса. Потом он лёг на ветку, повис на руках и спрыгнул на землю.

Была уже середина дня. Ромул велел своим бойцам, раздевшим вражеских воинов, отдать им свою старую одежду, чтобы те не замёрзли. Бой удался: убитых не было ни с той, ни с другой стороны. Раненые были, ими занимался ценинский воин-лекарь. Лесных людей было не узнать. Эти злые неудачники повеселели, смеялись, поддразнивали друг друга, их глаза блестели, они были готовы действовать.

Ромул беседовал у костра со своими помощниками и командиром ценинцев Бассом, у которого в качестве трофея отобрали только щит.

   — Вы нечестно поступили с нами, — говорил Басс. — Вот этот, Юлий, разгласил наши планы!

   — Простая военная хитрость, — улыбался Юлий.

   — Подумай, — вмешался Ромул, — что было бы, застань ты нас врасплох? Вряд ли бы в живых осталась половина. Они — лесной сброд, но согласись, собравшись с духом, показали себя отчаянными вояками.

   — Зато мы, Ромул, остались в дураках, — мрачно заметил Юлий. — Ты поставил нас в охранение, и нам почти не досталось добычи.

   — Ничего, вы получите долю общего имущества, — успокоил его Ромул и обратился к Бассу: — Скажи, согласен ли ты заплатить названный выкуп?

Басс покачал головой:

   — О выкупе договаривается тот, кто захватил пленного, с его родными. Как ты можешь назначать цену?

   — Но мы решили, что пленные принадлежат всей общине, и хотим поменять их оптом на продовольствие и тёплые вещи.

   — Ты что, собираешься тут зимовать?

   — Не обязательно тут, но на ничейной земле. Так что отправляйся домой, поговори с царём и родичами пленных. И не задерживайся: у нас с едой не густо, и как бы пленные не оголодали. Поедешь на моём Рыжем вместе с Юлием, у ворот он заберёт коня и приведёт обратно.

На другое утро Юлий наконец уехал в Габии за Туском, а днём прибыли ценинские послы по поводу выкупа. Ромул оставил Руфа и Клавса торговаться с ними, а сам с Тироном и Квинтом пошёл смотреть сосновую рощу.

   — Конечно, годится любое дерево, — говорил Тирон, — но для корабельщиков лучше сосны не найти. Крепкая, чистая, смолистая; ствол прямой, высокий, без сучьев. Такая здесь и растёт.