Старик отогнал детвору, играющую на песке, и поманил Лику за собой. Они прошли по узкому тоннелю, освещенному факелами, и оказались в просторном зале. Тут было прохладно. Девочка поежилась и огляделась. Пламя факелов нервно подрагивало, играя тенями. В стенах были проделаны ниши, напоминающие книжные полки, только вместо книг тут лежали глиняные дощечки и камни: десятки, даже сотни! Один такой камень Лика уже видела. Точно такой же папа подарил ее бабушке!

«Как же он называется?! — подумала она и вспомнила. — Ики! Точно, камень Ики!».

Пройдя вдоль своеобразной библиотеки, Лики провела по камням ладонью, стирая с них вековой слой пыли.

— Здесь хранятся все наши знания, — ответил на немой вопрос вождь. — Тут собрана вся история, все пророчества Многочитаев. Все написано на древнем языке индейцев. Так же тут мы храним все кипу, что принадлежали нашим предкам. Вот это, — Он показал совсем свежую глиняную табличку, испещренную непонятными знаками, которая даже не успела высохнуть, — Легенда о Белом духе, что появился из другого мира и спас детей вождя племени Многочитаев. Про тебя, в общем, — старик прокашлялся. — Кое-что выбито на камнях. Смотри.

Габэгабо снял с полки один из камней и протянул Лике.

— Мы запечатлели вас, тебя и твою сестру, чтобы помнить и чтить тот подвиг, что вы свершили для нашего племени!

Лика взяла в руке черный камень и едва не выронила его из рук: это был именно тот булыжник, что она держала в руках дома всего несколько дней назад! Именно его папа подарил бабушке! Лика была в этом абсолютно уверена. Вот эти самые девочки со смешными хвостиками и в индейских хламидах! Это точно он, сомнений быть не могло! Сердце в груди Лики бешено заколотилось. Трясущимися руками она протянула камень вождю. Тот взял артефакт и положил обратно в нишу.

— Вот, — индеец вытащил большой, примерно метр в диаметре, глиняный круг, сплошь покрытый разными знаками, — А это тот самый календарь, который я сделал на тот случай, если мои дети не найдутся. Здесь я отметил тот день, когда мир, каким мы его знаем, должен был прекратить свое существование. Но все обошлось. И вот, что я решил: я не уничтожу его, пусть он останется, как напоминание о том, что все в наших руках. Думаю, никто не будет потом вдаваться в подробности, — Он шмыгнул носом.

«Как же ты ошибаешься! — подумала Лика. — Знал бы ты, сколько шума наделает твой календарь, старый ты осел!» — но вслух ничего не сказала.

— А теперь пошли в город, — Габэгабо жестом пригласил девочку к выходу. — Скоро начнется праздник в вашу честь. Мы будем веселиться!

Лика последний раз оглядела хранилище исторических ценностей и пошла по тусклому, каменному коридору…

Пламя огромного костра, сложенного из длинных, сухих бревен, взвилось до неба, рассыпав мириады искр. По земле плясали причудливые тени, которые оставляли танцующие Многочитаи. Индейцы размахивали руками, трясли головами и распевали какую-то песню. Они прыгали с одной ноги на другую, чем очень веселили Жанну и Лику. Девочки сидели в центр круга, образованного другими членами племени, не участвовавшими в ритуальном танце, посвященному Белому духу и Растрепанным перьям. Гулкие удары в барабаны дополняли какофонию звуков. Жанна хлопала в ладоши и раскачивала головой.

В воздухе витал аромат жареного мяса. Дело в том, что рядом с большим костром был разложен еще один, поменьше, над которым весела целая туша освежеванного барашка! Она была насажена на вертел, который держался на двух рогатинах, вбитых в землю. Один индейцев периодически поворачивал тушу над огнем, чтобы та не подгорела. Мясные бока пузырились от кипящего жира, падающего в огонь, и медленно подрумянивались.

На небе высыпали все звезды разом, а остроконечный месяц повис точно над пирамидой, возле которой и проходило все мероприятие по чествованию героев, точнее сказать героинь. Легкий ветерок колыхал языки пламени, рвущиеся ввысь. Сегодня тут собрались все жители древнего города: и взрослые и дети. Человек триста, если не больше! Все были одеты празднично: великолепные хламиды пестрели разными узорами, головы индейцев украшали уборы из разноцветных перьев, а на лицах был наведен боевой раскрас. Дети разносили глиняные чашки, наполненные ароматным соком, и плоские тарелки, на которых лежали пышущие жаром поджаренные кусочки мяса, что срезались с туши, крутившейся над костром.

— Прикольно, правда? — спросила Жанна, пытаясь перекричать поющих индейцев. — Больше такого мы не увидим!

Лицо девочки тоже было разрисовано: под глазами углем она вывела по две черных полоски, какие видела в фильмах про индейцев.

— Это точно! — согласилась Лика, кусая нежное, хорошо прожаренное мясо. — Жалко, что придется их покинуть. Мне здесь понравилось. Очень!

— Мне тоже, — вздохнула Жанна.

— Ой, знаю я, кто тебе понравился! Ты глаз с Маквы не сводишь! — усмехнулась Лика. — Да не красней так! Хороший малый, хоть и краснокожий. Вы, кстати, сейчас с ним одного цвета! — и она засмеялась.

Жанна махнула рукой и сделала глоток сока, потом поставила кружку и присоединилась к танцующим. Она начала прыгать, как мартышка, корчить рожи и размахивать руками. Когда еще выдастся шанс подурачится?! Место веселящийся Жанны заняла Вагош. Она придвинулась к Лике и спросила:

— Вы еще погостите у нас?

— Нам бы очень хотелось, но нас ждут дома. Мы никого не предупредили, когда отправились сюда. Так же, как вы, — ответила Лика.

— Жаль, — Вагош тяжело вздохнула, — Мне бы очень хотелось иметь такую сестру, как ты. Жанне очень повезло.

Лика посмотрела на девочку:

— У тебя есть брат. Маква очень смелый мальчик. Я хотела бы, чтобы у меня был такой брат!

Девочки замолчали и уставились на костер, который выплевывал снопы искр и облизывал своими огненными языками поленья.

— Спасибо вам, что спасли нас! — Вагош приложила руку к груди. — Возьми на память.

Девочка поправила косички, сняла с себя узелковое письмо и надела его на шею своей спасительнице.

— Тебе идет, — Она улыбнулась. — Спасибо еще раз. От меня, от Маквы и нашего отца! — Вагош встала и оставила Лику.

В это время, вспотевшая и запыхавшаяся от сумасшедших танцев Жанна, подскочила к сестре:

— Мы домой собираемся?!

— Собираемся, — вздохнула Лика и протянула руку.

Жанна помогла сестре подняться и они, стараясь не привлекать внимания, стали пробираться к шатру, в котором Чиананг колдовал над Ликой. Индейцы, мимо которых проходили девочки, тянули к ним руки, дотрагивались до них и шептали:

— Ваби-манидо! Нискигван!

Лика наморщила лоб:

— Мы, прямо, Турук-макто какие-то, ёксиль-моксиль…

Жанна захихикала и выбралась-таки за живой круг. Жители города остались позади, и девочки зашагали по еще теплому песку в сторону шатра. Лика достала из рюкзака рисунок, разорвала пленку, в которую он был запаян, и разложила его на песке. Она макнула кисть в заранее припасенную кружку с водой и принялась выводить фигурку девочки. Когда Лика закончила, то настала очередь Жанны. Ветер, гулявший по шатру, колыхал пламя факела, что был закреплен на толстом шесте, что стоял в центре жилища и удерживал плотную ткань от падения. Когда Жанна закончила рисовать, Лика уже лежала на ворохе веток и листьев, кутаясь в шерстяное одеяло.

— Ну, вот и все, — сказала она. — Последний штрих сделан. Свою миссию мы выполнили — спасли мир.

— Да, — ответила Жанна и легла рядом с сестрой, оттягивая край одеяла на себя. — Жаль только, что люди не узнают, что обязаны жизнью нам!

Лика усмехнулась:

— Истинные герои всегда остаются в тени! А иногда, их еще и осуждают за это!

— Как так?! — удивилась Жанна.

Лика повернулась к сестре:

— Вот так. Не всегда хорошие дела вызывают одобрение у людей. — Она замолчала. — А я была внутри пирамиды. Видела тот самый календарь, про который рассказывал папа. Еще знаешь что видела? Ни за что не угадаешь!