— Я никак не ожидал… — начал он.

— Заткнись! — И она закрыла ему рот своими губами.

После, лежа головой у нее на груди и обнимая ее правой рукой, он думал о том, почему она так внезапно в буквальном смысле овладела им. Раньше она не говорила и не делала ничего такого, из чего он мог бы понять, что хоть как-то привлекает ее в сексуальном плане. А в своем отношении к ней он сам не мог разобраться. Сначала ему казалось, что он в нее влюблен. Это, насколько он понимал, проистекало из того, что он любил ее в своих прежних воплощениях, которых не помнил. Но потом ее кровожадность оттолкнула его, и он решил, что ее любить нельзя. Как будто волевое решение может как-то повлиять на эмоции. А сейчас он ответил ей не только как мужчина, который рад удовлетворить свою похоть. Он слился с ней в экстазе, который дает одна только любовь.

Их обоих так трясло от всего, что они совершили сегодня, что только секс мог их разрядить.

Вскоре стало ясно, что этого не произошло, что они по-прежнему заряжены до отказа. Сник начала покрывать его поцелуями — и только соединившись еще четыре раза, они полностью опустели. Теперь они лежали тихо, все еще тяжело дыша, покрытые потом.

Дункан встал и вышел под дождь. Он долго стоял, морщась от холода, но чувствуя себя счастливым и очищенным. Мгновение спустя к нему присоединилась Сник. Близкие разряды молний заново воспламенили их. Сник восторженно завопила и опять обняла его. Они повалились на холодный камень и доказали, что не так опустошены, как им казалось.

Грозе далеко до нашего разгула, подумал он.

Дрожа, они вернулись в пещеру. Растерлись полотенцами, взятыми из багажника, и смазали колени, ободранные о камень, мазью из аптечки первой помощи. Потом жадно принялись за еду, и Сник все время весело болтала. Это была новость — обычно больше говорил он.

— Мы показали им, этим ублюдкам! — сказала она. — И еще покажем! Ввек нас не забудут!

— Это будет завтра, — сказал он, валясь на матрас и заворачиваясь в очень тонкое, но теплое одеяло. — Хочешь ко мне?

— Нет, я не могу спать, когда в постели есть кто-то еще.

Она наклонилась, поцеловала его и улеглась на свой матрас. Кажется, она заснула сразу, успев только пробормотать: «Так их растак».

Понять ее было нелегко. Она ненавидела тех, кто ее подставил, и не задумываясь поубивала бы непосредственных виновников, если бы представился случай. Но революционеркой она не была. Для нее жизнь раз в неделю и существующий строй были в порядке вещей. Ей хотелось только выпустить кишки коррумпированным чиновникам, которые надругались над ее преданностью и верой в систему.

Это не имеет значения, говорил себе Дункан. Все равно то, что она делает, идет на пользу революции, и ее помощь может приблизить конец мира дней.

Дункан вылез из постели поздним утром, застывший и с болью во всем теле. Сник спала, прижавшись щекой к подушке и приоткрыв рот. Он взял одну из банок, сорвал с нее крышку, и жидкость внутри сразу потемнела и вскипела. Прихлебывая кофе, он вышел из пещеры, потом вернулся. Когда он начал двигаться, Сник проснулась тоже, но еще не встала. Он открыл другую банку и подал ей. Она села и стала пить, закутавшись в одеяло. Потом спросила:

— Ну, что дальше?

— Дождь перестал, но все небо затянуто, а на западе черные тучи. Похоже, опять будет гроза. Если будет, мы вылетаем. Чтобы добраться до леса, нам надо пересечь миль десять открытого пространства. А в такую погоду нас никто не заметит, если мимо не пролетит патруль.

Она согласилась, что это разумно, и не стала спорить, когда он предложил вернуться в Башню Ла Бреа.

— Можно, конечно, скрываться в горах, и нас еще долго не поймают. Но ведь надо как-то им и досаждать. Им и в голову не придет, что мы вернемся в то самое место, откуда сбежали.

— Значит, играем по слуху?

Вопрос был риторический, и он не ответил.

Около часа они занимались гимнастикой, чтобы убить время. К тому времени ветер, довольно слабый с утра, окреп и засвистел у входа в пещеру. Спустя еще час в устье ворвался дождь. Раздался гром, усиленный эхом внутри горы. Поблизости ударила молния, и слышно было, как с треском рухнуло дерево.

— Не думаю, что патрули вообще вылетят, — сказал Дункан.

Им должно повезти, если только в них не ударит молния.

Спутники наблюдения должны быть уже настроены на электромагнитный поиск любых аэромобилей с величиной поля, равной дункановской. Их курс будет сверяться с трассами разрешенных полетов. Заметив незарегистрированную машину, приборы обнаружения передадут информацию о ней ближайшим постам органиков. И будут продолжать наблюдение, когда эскадрилья органиков выйдет на перехват подозрительного Мобиля.

Но во время грозы Дункан и Сник были в безопасности. Атмосферные разряды собьют детекторы с толку.

Иногда Дункану верилось, что он из числа тех редких людей, чей «персональный магнетизм» притягивает тихеноны. Это такие волновые частицы, открытые лжеучеными вроде астрологов и метафизиков, а названы они в честь Тихе, древнегреческой богини случая и судьбы. Вокруг отдельных индивидуумов тихеноны собираются, словно железные опилки вокруг магнита, повышая тем вероятность успешного исхода. Все это, конечно, чистое суеверие.

Однако удача пока что сопутствовала Дункану.

Тысячу облет назад вся эта местность была голой пустыней. Новой Эре понадобилось триста облет, чтобы размельчить камень, создать новую почву, заселить ее червями и прочими созидающими организмами, а потом насадить деревья. Прорыли русла рек и провели в них воду с гор. И теперь здесь, где когда-то простирались тысячи квадратных миль сухой, безжизненной земли, радовали глаз деревья и кустарники.

Под этими деревьями и шел мобиль, следуя к Лос-Анджелесу по более или менее прямой линии.

В три часа дня Дункан посадил мобиль под кровом большого хвойного дерева на склоне горы. Они нарезали ветки и прикрыли ими машину, оставив только узкий проход. Чуть повыше выступал наружу скальный карниз с нишей под ним, в которой можно было укрыться. Здесь они собирались пробыть до рассвета следующего дня.

Отсюда открывался хороший вид на башни Лос-Анджелеса и на движение водного и воздушного транспорта.

Часть дня они провели, сидя в мобиле и просматривая новости на телеэкранах. Дикторы утратили свою профессиональную невозмутимость, хотя и очень старались сдержать свое возбуждение и негодование. Говорилось, что за действия против Сообщества Земли, Западного побережья и штата Лос-Анджелес в частности несут ответственность двое преступников, Дункан и Сник (иногда их именовали архипреступниками).

Технику доставили во вторник поздно утром из штатов Сан-Диего и Сакраменто с помощью атомных дирижаблей и мощных аэромобилей, а смонтировали только под вечер. Однако пришлось еще ждать, когда заменят поврежденное оборудование в термионном центре. Только в одиннадцать вечера на Западном побережье восстановилась подача электроэнергии.

И лишь к десяти утра сегодня, в среду, в Лос-Анджелесе восстановился порядок. Раскамененных граждан всех дней, кроме среды, отправили обратно в цилиндры. Люди испытали шок, смятение и панику, оказавшись ожившими все сразу в темном городе. Лос-Анджелес превратился в настоящий сумасшедший дом, и его обитатели пережили худшие в своей жизни часы. Огромное большинство жителей не смогло покинуть квартиры, поскольку электрокодовые замки на дверях перестали действовать. Жилища, предназначенные для размещения обитателей одного только дня, оказались битком набиты людьми, не имеющими понятия о том, что происходит.

Кондиционеры остановились, и в квартиры перестал поступать свежий воздух. Лишние люди, вышедшие из цилиндров, быстро поглощали скудные запасы кислорода. Ганкам пришлось выжигать замки в дверях, чтобы освободить жителей. Этот процесс шел очень медленно, хотя на помощь был призван весь городской обслуживающий персонал. Не хватало лучевого оружия, чтобы ускорить работу, но вскоре прибыло подкрепление из Сан-Диего и Санта-Барбары.