То, что именно «Нимфа» прислала к нему на квартиру отряд, было ясно и так. И им было совсем не трудно раскаменить Каребару. А отключение электричества автоматически отменялось при переходе управления к средовикам.

Сник вышла из туалета. Всю одежду и обувь она держала в одной руке, подальше от себя. Ее кожа была насухо вытерта, но волосы были еще влажными и сверкали, как мех морского котика. Она направилась к стиральному комбайну, стоящему в дальнем углу комнаты на небольшом столике. Его цилиндрическая поверхность переливалась цветами от голубого к фиолетовому, крошечные горгульи на крышке периодически кивали головами. «За эту игрушку, — подумал Дункан, — хозяин, наверное, отвалил кучу кредитов».

Сник положила вещи внутрь, закрыла дверцы, нажала на кнопку, открыла дверцы, достала вещи и оделась. По мере того как Дункан наблюдал за ее действиями, его аппетит уменьшался. Поскольку древние правила благопристойности уже давно не действовали по причине вредного воздействия на психику, он решил, что Сник демонстративно прошлась перед ним голышом, чтобы возбудить его. Но зачем дразнить, если он сейчас ничего не сможет сделать? Угораздило же его влюбиться в ведьму с садистскими наклонностями!

Хотя, с другой стороны, он мог ей приписать побуждения, которых на самом деле не было.

Сник присела к столу напротив Дункана и принялась за еду. Но вдруг сморщила нос, сказала «фу!» и уставилась на него.

— Ты не помылся и не постирал одежду. И воняешь, как скунс.

— Тогда чего ты сидишь здесь? — сказал Дункан и указал ей вилкой на диван.

Она забрала свой поднос и пересела к окну.

— Я, конечно, извиняюсь, но ты испортил мне завтрак. Надеюсь, ты не обиделся. Но разве ты не чувствовал того же, пока я не отстиралась?

— У меня были заботы поважнее, — ответил он. — К тому же я пропотел и перепачкался, спасая твою задницу.

— И свою тоже, — парировала она. Пережевывая тост с беконом, она оглядывала комнату. — Ты встал раньше меня. Что ты думаешь обо всем этом?

— Нас заперла здесь «Нимфа». Каким образом — не знаю. Но думаю, когда они захотят, мы все узнаем. И, вероятно, очень скоро.

— Пока мы были под туманом, они могли нас допросить.

— Да, конечно. Но зато они будут заботиться обо мне, пока не разберутся, как мне удается лгать под туманом.

— Но ты этого не очень-то хочешь.

— Может быть. Я сам не понимаю, что говорю. Но мое подсознание работает на меня, притворяясь сознанием.

— У тебя должно быть до черта объединившихся сознаний.

— Восемь, — сказал Дункан. — Я человек из многих составных. Но лучше всего у меня получается с тех пор, как я стал Дунканом. Но пока что сознательно объединить остальных я не могу.

Поев, он постирал одежду, предоставив Сник любоваться его наготой — интересно, что она при этом думает? После душа он, уже одетый, вышел из туалета. Сник играла с окном, подходя к нему и отступая, делая его то черным, то прозрачным.

— Судя по высоте соседних башен, мы находимся где-то на одном из последних уровней, — сказал Дункан.

— Да. И в той же ‘башне.

Дункан спросил у стенного экрана, который час и какое сегодня число. На экране появилась надпись: «Среда, 9 часов утра». Подозрения Дункана, что они довольно долго пробыли окамененными, рассеялись. Хотя хозяин, по каким-то своим причинам, мог показать им то время, которое ему угодно. «Хотя зачем ему это? — подумал Дункан. — Как глупо. Я уже стал таким, что никому и ничему не доверяю».

Вновь зазвенел звонок, и стена повернулась. Сник встала и поставила на пустую полку подносы. Секция тут же вернулась в прежнее положение. Дункан запротестовал было: дескать, не стоит работать на своих тюремщиков, но… вот черт, если они хотят получить еду в следующий раз, нужно отдать чистые тарелки. Всю жизнь их дрессировали, заставляли быть чистыми, опрятными и законопослушными, так что Дункан сам с трудом удержался, чтобы не броситься убирать подносы.

Не успела Сник отвернуться от полки, как открылась вторая дверь. Сник замерла, а Дункан, в эту минуту встававший со стула, счел за лучшее сесть снова. В комнату вошли мужчина и женщина в штатском, держа в руках протонные пистолеты, и замерли у дверей. Следом появился высокий мужчина средних лет. Он был без оружия и тоже одет в штатское, но его одежда выглядела дорогой и элегантной. Он остановился между стражниками. А за ним в комнату вошел огромный, толстобрюхий мужчина со множеством подбородков, одетый в коричневую рясу За ним следовали еще два вооруженных стражника.

Дункан вскочил:

— Падре! Падре Кабтаб!

Кабтаб радостно заревел в ответ:

— Идите к папочке! — И распахнул объятия.

Сник, сияя, кинулась к нему, а за ней улыбающийся во весь рот Дункан. Один из стражей рявкнул:

— Стоять! Ни с места!

Сник застыла на бегу, а Дункан снова плюхнулся на стул.

— Вы, все трое — туда, на диван, — приказал охранник.

По пути к дивану Кабтаб поймал-таки Дункана в объятия и уже не отпускал. Потом подхватил Сник и влепил ей в макушку сочный поцелуй.

— Я боялась, что с тобой уже покончили, — сказала она.

— Я еще поборюсь! — прорычал Кабтаб. — Посмотрим! Наш хозяин хорошо меня обработал, но вы помните, что сказал один паук некоей мисс Маффет!

Незнакомый мужчина тем временем разглядывал Дункана светло-голубыми глазами, которые эффектно контрастировали с его смуглой кожей. У него были очень густые черные брови, крупный ястребиный нос, довольно толстые губы и массивный подбородок. Дункану показалось, что он уже где-то видел этого человека, но не смог пробудить свою память. Но все же что-то его настораживало, беспокоило. Ему казалось, что этот человек может быть очень опасен И эти ощущения не имели отношения к данной ситуации.

Мужчина сел на стул, с которого только что встал Дункан, и, приветственно сложив руки, сказал:

— Итак, мы снова встретились.

Говоря, он смотрел только на Дункана, и тот понял, что приветствие обращено именно к нему, поэтому ответил:

— Вы в лучшем положении, чем я.

— В гораздо лучшем, — улыбнулся мужчина и положил руки на колени. — И теперь весь вопрос в том, как мне поступить с вами и вашими друзьями.

— Если вы объясните, почему мы здесь находимся, мы сможем помочь вам с решением этой проблемы, — ответил Дункан.

— Смотри, он похож на тебя, — заметила Сник. — Он даже мог бы быть твоим дедушкой.

Внезапно воздух в комнате уплотнился и замерцал, словно в пустыне, и все, что Дункан видел, задрожало и завибрировало. Откуда-то издалека донесся слабый голос. Очень слабый, зовущий его из далекого далека, где что-то, нет, скорее много разных «что-то» сражались между собой, там, в глубинах его, выворачивая наизнанку его желудок… нет, скорее не желудок, а мозг. И как это было больно!

Воздух снова стал прозрачным, и зовущий голос умолк. Осталась только крутящая боль в желудке.

Мужчина нахмурился и спросил:

— Так вы помните?

— Нет… — ответил Дункан. — Я что-то… не знаю, что… Наверное, я болен… я чувствую себя как-то странно. Не знаю, почему…

— А вы ведь можете сойти с ума, — заметил мужчина, впрочем, не снизойдя до объяснения своих слов.

Дункан и так уже понял, сам не зная откуда, что мужчина не станет ему ничего объяснять.

— Беспорядок в вашей квартире мы полностью устранили, — как ни в чем не бывало заговорил мужчина, — но на восстановление двери времени уже не хватило. Когда жители среды из этой квартиры не явились на работу, органики заинтересовались и обнаружили их в каменаторах в квартире с выжженным дверным замком. Ваш цилиндр был пуст. Надеюсь, что это таинственное происшествие никогда не найдет объяснения. Даже несмотря на то, что органики среды отправили сообщение органикам вторника, где вы фигурируете под именем Бивульфа, а Сник под именем Чандлер. Я думаю, пройдет еще пара вторников, прежде чем заметят, что падре Кабтаб, известный под именем вторничника Варда, исчез со склада. Они могут предположить, что Бивульф и Чандлер бежали из города, и когда узнают, что кто-то раскаменил и похитил Варда, то смогут увязать эти факты вместе. Вас же не раз видели втроем в «Сногсшибаловке». А вот к чему все это может привести, я еще пока не знаю.