…Маркс, конечно, не был пророком, но с течением времени северяне в той или иной степени осуществили именно те меры, предприняли именно те шаги, на которые он указывал как на необходимые, — просто Маркс был серьезным политиком и мыслителем.

Постепенно, исподволь в ходе войны зрел перелом. Первого — третьего июля 1863 года при Геттисберге произошло сражение, в котором южане были жестоко разбиты. В этом же месяце северяне добились успеха в районе Миссисипи, заняли там несколько городов, и южане наконец-то оказались рассеченными на две изолированные части.

Тусси была в восторге. Не только от самих успехов, но и от того, что Линкольн действовал точно так, как она ему советовала.

В начале 1864 года Маркс получил небольшое наследство. Восемь лет назад, когда неожиданно привалило наследство Женни, Марксы переехали на новую квартиру, на ту, где жили сейчас, на Графтон-террес, 9. И вот опять возник разговор о новой квартире: ведь Женни и Лаура стали вполне взрослыми девушками, да и Тусси неплохо было бы иметь свой угол.

Новая квартира скоро была подыскана на Мейтлендпаркрод, недалеко от старой. Дом был прекрасно расположен у входа в парк, возле дома — большой тенистый сад. Все радовались скорому переезду, и только Тусси решительно заявила, что она никуда не поедет, что она останется здесь, и даже не захотела пойти взглянуть на новый дом.

— Ты не представляешь, до чего он хорош! — увещевала ее мать. — Как в нем светло, просторно, как много солнца и воздуха! А главное — у всех у нас будет своя комната…

Причину странного упрямства Тусси сперва не могли понять, но в конце концов Мавр все-таки догадался: девочка боялась, что по старому адресу придет письмо от Линкольна, а она не узнает об этом. Она было согласилась после того, как Мавр сказал ей, что сходил на почту и послал в Вашингтон срочную телеграмму с новым адресом, но в этот день газеты сообщили, что Линкольн отбыл из столицы в поездку по стране, и Тусси вновь отказалась переезжать. Все вещи уже перевезли, комнаты опустели, а девочка все сидела на подоконнике и ни в какую не соглашалась уйти.

— Хорошо, — сказала Елена. — Я тоже останусь.

Она подложила девочке старый плед, и, когда настал вечер, Тусси не выдержала, прилегла, да так на подоконнике и уснула. Вскоре пришел Мавр, взял ее на руки и спящую понес в новый дом. Елена шагала рядом.

Проснувшись утром в незнакомой, залитой светом комнате, Тусси сперва ничего не поняла, потом подумала, что Есе еще спит и во сне оказалась в Белом доме, что рядом комната главнокомандующего… Но тут вошла Елена, рассмеялась, и Тусси все стало ясно.

Через несколько дней, снедаемая тревогой и страхом за судьбу президентских писем, она пришла к старому дому и постучала в знакомую и странно чужую теперь дверь. Ей открыла пожилая женщина в чепце.

— Простите, сударыня, — тихо сказала Тусси, — я недавно жила в этом доме. Нет ли мне писем от президента Линкольна?

— От кого? — изумилась женщина. — От Линкольна? А не ждешь ли ты письма от Магомета?.. — Она засмеялась, но почти тотчас сказала: Впрочем, постой, действительно есть несколько писем, и одно, кажется, из Америки, — она ушла и скоро вернулась, неся три конверта.

Одно было из Америки! Тусси выхватила письма и, даже не сказав спасибо, помчалась домой.

— Мавр, Мавр! — кричала она, взбегая к нему по лестнице на второй этаж и размахивая конвертами. — Письмо от Линкольна! От Линкольна!

Мавр взял конверт и, успокаивая девочку, погладил ее по голове. Письмо из Америки было от старого друга Иосифа Вейдемейера…

Тусси, конечно, ужасно огорчало, что президент не отвечает, но скрепя сердце она его извиняла. В глубине души девочка даже довольна была тем, что и дядя Фред не получал вызова: она очень любила его, а пойти на войну — это все-таки большой риск, к тому же и без дяди Фреда дела на фронте шли сейчас хорошо. И потом, если дядя Фред уедет на войну, то прекратятся поездки в Манчестер, а Тусси всегда так ждала их!

В ноябре 1864 года Линкольн был на второй срок избран президентом, победив сторонника компромисса с рабовладельцами, все того же Мак-Клеллана. Тусси с самого начала была уверепа в победе Линкольна, она даже негодовала: о каком выборе между этими двумя людьми может идти речь! Кому может взбрести на ум голосовать за Мак-Клеллана, за опозорившегося вояку, за тайного пособника южан? Она была поражена, когда узнала, что такие люди все-таки нашлись и что их оказалось немало…

В связи с победой Линкольна на выборах Генеральный совет Интернационала по предложению Маркса послал ему приветственную телеграмму. Текст ее составил Маркс. Он взял на себя эту обязанность, как писал Энгельсу, для того, чтобы те фразы, к которым обычно сводятся подобного рода сочинения, по крайней мере, отличались от демократической вульгарной фразеологии. Маркс назвал Линкольна в этой телеграмме "честным сыном рабочего класса", которому "пал жребий провести свою страну сквозь беспримерные бои за освобождение порабощенной расы".

Приветствий Линкольн получил много, но большинство их было выдержано в духе той самой демократической вульгарной фразеологии, которую так ненавидел Маркс и которой, как видно, не слишком-то симпатизировал и Линкольн. Во всяком случае, лишь на приветствие, написанное Марксом, президент ответил в очень дружелюбном и сердечном тоне, остальные его ответы были вежливыми благодарностями.

Противоречивые чувства овладели Тусси, когда она узнала, что Мавр получил ответ Линкольна. Тем, что ответ пришел на первую же телеграмму отца, она очень гордилась, но одновременно была уязвлена: ведь сама-то она почти за три года так и не получила ни одного ответа на свои бесчисленные письма!..

— Ну, видишь ли, — пытался утешить ее Мавр, — ведь я послал телеграмму не от себя лично, а от всего Интернационала. Для личной же переписки у Линкольна, вероятно, по-прежнему нет времени. Ты только сопоставь: международная, почти всемирная организация и — маленькая девочка Тусси…

Но Тусси не хотела сопоставлять, она все-таки обиделась, она считала, что уж за три-то года Линкольн мог прислать ей хотя бы одно письмо. Обида, копившаяся по капле, стала вдруг такой острой, что она эгоистично решила: "Не буду больше писать, пусть-ка он повоюет без моей помощи! Посмотрим, как пойдут у него дела". Она даже не отправила два уже написанных письма. Одно было адресовано, как всегда, Линкольну, а второе — генералу Гранту. Кроме очередных рекомендаций по ведению военных действий и борьбе с лазутчиками врага, в частности советов использовать негритянские батальоны и полки в ночное время (ведь негров ночью не видно), оба письма содержали нечто новое. В связи с началом интенсивных завершающих операции по разгрому южан Тусси советовала Линкольну быть особенно осторожным в смысле личной безопасности, не лезть на рожон, не подставлять свою голову под шальные пули. Письмо же Гранту содержало прямое требование усилить охрану президента. Тусси спрятала эти письма в большой том Шекспира и вскоре почти забыла о них…

Наступление северян на Ричмонд развивалось успешно. Хотя войска генерала Ли яростно сопротивлялись и даже предприняли контрнаступление на Вашингтон, они были отражены и разгромлены. Третьего апреля 1865 года войска Гранта вошли в Ричмонд. Девятого апреля армия генерала Ли сдалась. Со дня на день ожидалась капитуляция и остальных войск южан… В доме Марксов все поздравляли друг друга, ликовали, словно настал большой и веселый праздник.

Газеты в эти дни ожидались с особым нетерпением и читались с невероятным тщанием. Сначала их читал Мавр, потом — остальные, затем газеты вновь возвращались в кабинет Мавра.

Шестнадцатого апреля, как всегда, Мавр забрал после завтрака все газеты и скрылся в своем кабинете на втором этаже. Но почти тотчас он вышел из кабинета и стал спускаться в столовую, где вся семья еще сидела за столом. В руках он держал одну газету. Спустившись до половины лестницы, он остановился и тяжело оперся о перила. Газета упала. На нем не было лица. Даже сквозь его обычную сильную смуглость проступила мертвенная бледность.