— Бедный ребенок? — возмутился Макби. — Да он мог тебе голову отстрелить!

Но Мередит смотрела на это по-философски.

— Но не отстрелил же, чего теперь петушиться? К сожалению, пуля отбила кусок второго камня — женщины, Сэди жутко расстроена, и не думаю, что это понравится властям — камни ведь охраняются как историческое наследие.

— Но как там оказалась Уоррен? — спросила Джил Армитадж. — Я всегда считала ее не от мира сего: глаза у нее вечно какие-то холодные, затуманенные, взгляд направлен куда-то вдаль, будто она общается с какими-то неизвестными остальным силами или получает послания от духов.

— Вот именно, — согласилась Мередит, — на этом она и настаивала: якобы камни, оказавшись в опасности, позвали ее, и в общем, правильно сделали. Сэди запрыгнула в машину и помчалась сквозь ночь спасать священное место. Это ее рассказ и она его придерживается. На самом же деле все могло быть совсем по-иному: она приехала к камням провести какой-то ритуал и наткнулась на нас с Кевином. Но даже если я права, она ни за что не признается. Продолжу ее историю с шестым чувством. Она якобы владеет силой, недоступной остальным людям. Возможно, это самовнушение или плод ее воображения, но «есть многое на свете, друг Горацио, что неизвестно нашим мудрецам».

— Полная чушь, — твердо заявил убежденный атеист Алан. — Уверяю тебя, она просто ловко притворяется. Фокус-покус и все такое.

— А по-моему, она может верить в то, что ей нравится, — возразила Джил Армитадж. — Но если и вправду там действуют какие-то непонятные, скрытые от нашего взгляда силы, лучше уж нам оставаться в неведении. Не следует в это вмешиваться.

— Совершенно верно, — согласился Том Барнетт. — Влияние этой чертовщины на человеческую психику крайне опасно. Я знаю несколько случаев, когда люди настолько увлекались всякими странными культами и ритуалами, что в результате теряли из-за этого рассудок. Можно мне еще капельку твоего домашнего пива, Винни? Шикарный напиток!

— Вот персиковый ликер, — Винни откупорила новую бутылку. — Это моя первая проба и я была бы рада услышать ваше мнение.

Все с радостью согласились высказать свое мнение, и к Винни потянулись стаканы. Тема сверхъестественного была забыта, ее сменили приглушенные восклицания вроде: «О, какая прелесть, ты должна дать мне рецепт!» (это Джил); «Честно говоря, немного сладковато для меня, но очень приятно на вкус» (Алан); и «Черт возьми, а это крепкая штучка!» (Рори).

— Несчастный Кевин, — подхватила Нить разговора Винни. — Он поведал тебе чистую правду, Мередит. Мы все действительно знали, как плохо ему живется у Эрни.

— А я — нет, — немедленно вмешался Том Барнетт.

— Это потому, что ты достаточно долго отсутствовал и не имел никаких дел с семьей Берри.

Рори потягивал свой персиковый ликер:

— Пожалуй, Винни права. Не то, чтобы я точно знал, как бедняге было плохо, я не общался с Кевином, когда тот был ребенком, но это меня не оправдывает, потому что при желании совсем нетрудно было догадаться — раз Эрни поколачивает парнишку, которому девятнадцать лет, это не вчера началось. Конечно, всем было ясно, что он бьет Кевина — в деревне того постоянно видели то с синяком под глазом, то с разбитой губой. Да и характер Эрни был всем известен — тот еще тип, головорез. Впрочем, он мне никогда не нравился. Что же касается Кевина, то мне кажется, его присутствие слегка беспокоило деревенскую общественность, многие, проходя мимо, чувствовали себя не в своей тарелке. Его всегда называли «парнишка Берри», а по имени — никогда. Это унижало его, ставило ниже всех прочих обитателей деревушки, лишало человеческого достоинства. Со временем не обращать на него внимания стало не таким уж и преступлением. «Парнишка Берри» это приблизительно то же, что и фургон Берри или что-то еще Берри. Такое обращение позволяло людям справляться со своей неспокойной совестью.

Рори заглянул в свой стакан.

— Я всегда успокаивал себя мыслью, что если ему так уж плохо, то, черт возьми, он уже не так юн, чтобы не попробовать уехать от Эрни и начать жить самостоятельно.

— Он не мог этого сделать, — твердо сказал Том Барнетт. — Человек, над которым издевались всю его жизнь, не может вырваться на свободу. Годы жизни в таких условиях уничтожили его как личность. Постоянные оскорбления входят в привычку, и оскорбляемый становится полностью зависимым от оскорбляющего. Нужны совершенно особые обстоятельства, чтобы спровоцировать такого как Кевин на мятеж. Когда парнишка нашел Эрни мертвым, это освободило его от страха; таившаяся доселе ненависть и жажда мести выплеснулись наружу. Но прежде не было повода, который мог бы стать толчком и помочь ему вырваться на волю.

— Совершенно верно, — согласно вздохнул Рори. — Кевин не мог уйти от Эрни даже с деньгами, которые ему оставила Оливия. Как вы думаете, что у нее было на уме? Собиралась ли она дать Кевину возможность обрести свободу? Если так, то она просчиталась. Все, что Эрни требовалось сделать, это потребовать деньги, и парень уступил их, с ненавистью в сердце, но уступил. Он не способен был сопротивляться. Несчастный парнишка испортил мою машину, но не могу сказать, что я злюсь на него из-за этого. Он ненавидел нас всех, имея на то веские причины.

— Но не Оливию, — упрямо возразила Винни, — и уж тем более не ее пони. Он не должен был убивать невинное животное. И я очень надеюсь, что он действительно не сталкивал Оливию с лестницы, — она исподтишка глянула на Макби, всем своим видом умоляя того подтвердить непричастность Кевина.

— Он говорит, что не делал этого, — сказал Макби, — и никто не может доказать обратного. Впрочем, не думаю, что он виновен — зачем бы ему понадобилось это делать?

Винни вздохнула с облегчением, но Макби почти мгновенно лишил ее самообладания, сказав:

— Конечно, мотив мог быть у Джанин, если она знала о той доле наследства, которая причиталась ей по завещанию, но это уже чересчур, к тому же трудно доказуемо.

— Ну конечно же нет! — запротестовала Винни. — Это такая скромная сумма, да, в конце концов, как домработница она получала больше. — Она покачала головой, из собранных в пучок волос выпала шпилька, звякнув при падении на стол. — И вообще, не будете же вы утверждать, что она и Эрни убила? — ее слова были встречены одобрительным шепотом.

Макби кивнул.

— О да, она убила Берри, совершенно верно. Полиция в свое время не потрудилась проверить историю о визите дружка, который, по ее утверждению, подбил ей глаз, но позже они провели у нее обыск и нашли нож, который она обычно держала в ящике на кухне. Джанин вымыла его, но поскольку нож был старым и на нем была вмятина у стыка лезвия и рукоятки, то туда просочилась кровь. Она и не заметила.

— А что касается того, как и зачем… — Макби пожал плечами. — Джанин нужны были деньги. Она постоянно работала у Оливии и еще подрабатывала, когда представлялся случай. Но в таком местечке как Парсло-Сент-Джон не так уж много представляется возможностей подзаработать. Конечно, здесь, как и в любом другом месте, где есть мужчины, есть один довольно древний способ, и, несомненно, Джанин не упускала возможности им воспользоваться. Эрни был одним из ее постоянных клиентов. Как и в любом другом бизнесе, в проституции имеют силу рыночные законы. На Парсло свет клином не сошелся, и гонорар Джанин за оказываемые ею услуги был довольно скромным, но даже эти деньги были для нее подспорьем. Между прочим, Мередит пришла в голову мысль (об этом могли догадаться и другие), что Берри был отцом ее детей. Мы отыскали настоящего отца, он живет в двухстах милях отсюда и не навещает детей почти с их рождения. Джанин ничего не получала от него на их воспитание, она выкручивалась как могла.

Потом умерла Оливия. Согласен, что у Джанин едва ли был мотив, даже если она знала о завещании. Смерть Оливии была для нее большим ударом — она потеряла постоянную работу. Оливия оставила ей двести фунтов, но столько же получили Эрни и Кевин, причем Эрни сразу же отобрал у Кевина его долю и прибавил к своей. Как сказал Кевин, у его мучителя была новая подружка, жившая по дороге в Лонг Викхэм. Большую часть денег он тратил, приятно проводя время со своей новой возлюбленной, но он забыл, что Джанин тоже родом из Лонг Викхэма. Ее мать все еще живет там и держит Джанин в курсе всего происходящего в деревне. Ей стало известно, что Эрни по дороге в город навещает там кого-то и просаживает деньги в трактирах, а некая дама щеголяет новыми нарядами и избытком дешевой бижутерии.