— Ага! — Сэр Бэзил с любопытством покосился на нее. — Уж не Грачиное ли гнездо, дом Оливии Смитон?

Макби выпрямился в своем углу дивана, где он расслаблялся и грел ноги у потрескивающего в камине огня.

— Вы знаете этот дом?

— Я знаю, где он находится, видел, но внутри никогда не был. Понравился дом-то?

— Алану понравился, — ответила Мередит.

— Тебе тоже, — уточнил Макби.

— Да, мне понравился, но это не значит, что я хочу его купить!

— Не надо ссориться из-за этого, — вмешалась в их спор Мойра. — В конце концов, это всего лишь дом. К тому же, вам обоим еще далеко до пенсии. Хотите кофе?

— Вы лично знали Оливию? — спросила Мередит. Ей казалось, что это более безопасная тема, чем дом Оливии.

Сэр Бэзил поднялся со стула и подошел к бару.

— Нет, не знал.

Он погремел бутылками, и Мередит вспомнила Винни с ее домашними винами. Вероятно, жизнь в сельской глуши способствовала развитию склонности к употреблению крепких напитков.

— Я выпью капельку скотча, — объявил сэр Бэзил. — Алан и вы, Мередит, дорогая моя, не хотите ли глоток?

— Нет, спасибо, я не пью виски, — извиняющимся тоном произнесла Мередит.

— Ну и отлично, — одобрил радушный хозяин, — зато Алан пьет, а вы поведете машину.

— Бэзил! — с упреком воскликнула его жена.

— Я поведу машину, — согласилась Мередит. — Все равно я больше не хочу пить, только чашечку кофе, если можно.

Через несколько минут, когда все снова расселись каждый со своим напитком, сэр Бэзил неожиданно сказал:

— Я читал в газете, что Оливия умерла. Лоуренса-то я знал, конечно.

Реакция гостей слегка удивила хозяина.

— Вы знали Лоуренса Смитона?! — в один голос крикнули они.

— Господи, ну конечно, знал! Давно, во времена службы в армии. Он был постарше меня, и намного. В отставку вышел бригадиром. Позже я как-то случайно встретился с ним на ипподроме, я тогда уже оставил военную службу. Он меня помнил, спросил, чем я занимаюсь и так далее… После этого он какое-то время интересовался моей карьерой.

— Вы, случайно, не знаете, жив он еще или нет? — спросила Мередит, стараясь скрыть свое волнение.

— Э… Сомневаюсь, дорогая моя. Ему сейчас должно быть… Нет, точно не скажу. Около восьмидесяти, но в наши дни это уже не такой преклонный возраст, как раньше. Да, возможно, он еще жив, бодр и весел.

— Откровенно говоря, Бэзил, — заметила его жена, — я знала, что ты не пишешь рождественских открыток, но я всегда полагала, что ты хотя бы читаешь те, что тебе присылают!

— Нет, не читаю, — признался Бэзил. — Зачем? Их всегда присылают целыми пачками.

Мойра обратилась к Мередит и Алану:

— Смитоны, сам Лоуренс и его жена, Мирей, живут в Камборне. Мирей — француженка. Конечно, мы не виделись уже лет тридцать, но каждое Рождество я посылаю им открытку, и они присылают поздравления нам, — она метнула гневный взгляд на мужа. — И каждый год я говорю тебе, Бэзил, что Мирей и Лоуренс прислали открытку, и что они живы-здоровы, и все у них хорошо.

— О, правда? — пробубнил Бэзил в стакан виски.

Мойра снова обратилась к гостям:

— Он никогда меня не слушает, ни слова из того, что я говорю, во всяком случае, за завтраком. Я даже сомневаюсь, слышит ли он меня в любое другое время. Писем мы друг другу не пишем, Мирей и я, просто несколько слов на открытке каждый год. Хотя, мне кажется, я могла бы написать и письмо. Да, я ей напишу.

Сэр Бэзил сказал с достоинством:

— Ты совершенно права, Мо. Я сейчас вспомнил, что мы переписываемся. Но ты же знаешь, что такие вещи я всегда оставляю тебе.

Алан поставил свой стакан и подался вперед.

— Мне не хотелось бы обсуждать здесь полицейские дела, но за то время, пока мы были в Парсло-Сент-Джон, там произошло несколько странных случаев.

— И еще несколько произошло до того, как мы туда приехали, — добавила Мередит.

— Как таинственно! — заворковала Мойра, устраиваясь поудобней. — Люблю хорошую детективную историю. Бэзил, подкинь-ка полено в огонь, Алан расскажет нам, историю, от которой кровь стынет в жилах!

— Я иногда тебе удивляюсь, — сказал Бэзил жене, подбрасывая в огонь очередное полено. Поглядывая через плечо на Алана, он спросил:

— Собираетесь заледенить нам кровь, Алан?

— Нет, если вас не очень пугают отравленные лошади.

— Понятно, — сказал сэр Бэзил, когда Макби закончил свой рассказ о пони Оливии, цветах Винни и машине Армитаджа. К этому он добавил историю Джанин о тапочках и убеждение Винни, что прошлое Оливии каким-то образом настигло ее.

Ньютон вытянул ноги и сложил руки на своем довольно объемном животе.

— Хорошо. Вандализм, конечно, вещь неприятная, но в сельских общинах случается иногда кое-что и похуже.

Если подумать, всегда можно ожидать чего-то крайне неприятного, если не сказать — опасного. В конце концов, кто-то может серьезно пострадать. Думаю, необходимо поставить в известность местную полицию, следует рассказать им не только о растворителе на машине ветеринара, но и обязательно о других случаях тоже.

— Я возьму это на контроль, — пообещал Макби.

— Теперь об этом злосчастном падении Оливии. Конечно, я читал обо всех обстоятельствах ее гибели. Какое-то время Олли была предметом местных сплетен, — правда, Мойра? — потом люди об этом забыли, как поздно или рано забывают они обо всем. Что-то другое привлекло их внимание, какое-нибудь другое происшествие. Я не верю, что во время расследования возникли какие-то сомнения. У полиции просто не было причин затягивать дело, учитывая вечную нехватку персонала. Сомневаюсь, что они сделали бы что-нибудь, даже если бы для этого были причины.

— Я пытался втолковать это Винни, — сказал Алан, — сам осмотрел сломанные перила — ничего подозрительного, повреждение похоже на случайное. Что касается расследования прошлого Оливии, здесь мотивов еще меньше. Единственный, кто еще жив и хорошо знал ее много лет назад, Лоуренс Смитон, брат ее погибшего мужа. Тогда он ее не особенно любил, да и сейчас, наверное, тоже не особенно к ней благоволит, если, конечно, вообще помнит о ее существовании. Вернее, помнил. Насколько мне известно, он не приезжал ни на похороны, ни на расследование.

— Не приезжал, — уверенно подтвердила Мойра. — Если бы приезжал, Мирей позвонила бы и сообщила, что они будут в наших краях. Но когда я буду писать ей письмо, если хотите, я могу задать ей какие-нибудь вопросы, Алан.

— Конечно, почему бы вам по своей собственной инициативе не навести справки, Алан, — сказал сэр Бэзил. — Неофициально, но с одобрения официального начальства. Сам я не могу дать вам такого одобрения, я уже на пенсии, сами понимаете, но могу поговорить со своим преемником. Уверен, он возражать не будет. У вас достаточно опыта, чтобы сделать все корректно.

— Честно говоря, мне вовсе не хочется ввязываться в это дело, — заявил Макби, — но Винни явно разочарована и всей нашей полицией в целом, и мной в частности, и поэтому я чувствую себя просто обязанным предпринять несколько чисто символических действий: поговорить с доктором Барнеттом, например, или с этим строителем, Кромби. Кроме этого я вряд ли что-то смогу сделать.

— Не думаю, что Винни всерьез надеется, что ты сделаешь больше, чем местная полиция, — сказала вдруг Мередит. — Видите ли, — пояснила она Ньютонам, — Винни не может поговорить с ними, потому что она их соседка, ей это будет неловко, а Алан и я смогли бы.

От Макби не укрылось это «и я».

— Очень печальная история, — задумчиво произнесла Мойра. — Когда буду писать Мирей, постараюсь быть поделикатней. Уверена, Лоуренс уже не сердится на Оливию так сильно, как раньше, за то, что она сделала много лет назад. Ведь столько времени прошло! А теперь, когда она умерла…

— У вас очень интересный отпуск в этой деревне! — рассмеялся сэр Бэзил.

— Вы еще не все слышали, — сказал Макби. — Мередит считает, что она набрела на сборище ведьм!