— Ой, дедушка! — вскрикнула я и бросилась ему навстречу.

Быстрее меня сориентировался щенок — не успела я сделать и нескольких поспешных шагов, как, счастливо повизгивая, он уже терся о ноги старика, как голодная кошка, узревшая вкусную еду.

— Ах ты ж кобеля–я–ка, — шутливо–укоризненно протянул дед, наглаживая щенка по голове. — Куды ж ты от меня убёг–то?

Мои ноги остановились сами по себе, а в душе всё так и сжалось от страха: страшная мысль внезапно пришла в голову.

— Дедушка, Вы случайно… не за… Баксиком приехали? — испуганно прошептала я, страшась услышать в ответ «да».

Щенок зыркнул на меня своими умными чёрными глазками–бусинками, потом перевёл взгляд на деда… да как припустит обратно в беседку! Три секунды — и он уже затаился под лавкой, как говорится, «прикинулся ветошью» и вовсе не собирался «отсвечивать».

— Да что ты, дочка! — всплеснул руками дед. — От таперича твой! Аль сама не знаешь?

На последних словах он улыбнулся и хитро посмотрел на меня.

От сердца отлегло. Вот я бестолочь. Конечно же, знаю! Телар ведь рассказывал, что отныне мы с Баксиком связаны. Я теперь его хозяйка, а не Силантий. Да и зачем было старику дарить мне собаку, чтобы потом отобрать? Чушь полная.

— Ой… простите… — смущённо пробормотала я, наконец–то приблизившись к старику и теперь крепко его обнимая и целуя. — Спасибо Вам за него огромное!

— Да не за что, дочка, — ласково пробормотал польщённый Силантий.

Мы прошли в беседку, и старик обменялся крепкими рукопожатиями с тотчас подскочившими к нему ребятами.

— Ох и сурьёзная у тебя охрана, Алёнушка, — шутливым тоном сказал дед, когда все мы наконец расселись. — Остановили у меня у входа на базу — кто, мол, откуда, зачем к Алёне пожаловал — и не пропустили до тех пор, пока с Теларушкой не переговорили.

— У тебя ещё охрана есть? — изумился Матвей.

— Тс–с–с, у меня их аж восемь человек, — таинственным шёпотом произнесла я в ответ и подмигнула Матвею. — Дедушка, — обратилась я к Силантию, — так Вы наедине со мной поговорить хотели? Или ребята могут остаться?

Силантий окинул ребят долгим изучающим взглядом и, хмыкнув, резюмировал:

— А пущай остаются, всё едино всё знают. Так вот. Надобно будет тебе, дочка, вместе с ребятами съездить после возвращения домой на Лысую гору.

С этими словами Силантий посмотрел на меня каким–то непонятным сочувствующим взглядом. А у меня внезапно вспотели и задрожали руки: как… Лысая гора? Та самая, из моего сна!? А что если сон был… вещим? Но я не хочу на неё забираться! Там опасно, точно знаю! По крайней мере для ребят… Если мне необходимо побывать на горе, то я побываю, но ребят–то зачем с собой тащить!? Я умоляюще посмотрела на Силантия. Он молчал. Тогда я раскрыла было рот, чтобы высказать ему все свои опасения, но… рот будто заклинило и я так и не смогла произнести ни единого слова.

— Ку–да–а-а? — изумлённо протянул Матвей. — Кто ж её побрил, эту гору… или это та самая?

— На ту самую, — хмыкнул дед, переведя на него взгляд. — На ту, на которой ведьмы шабаш устраивали.

— И шабаш устроить? — прошептал Матвей и его глаза загорелись в предвкушении. — Это мы мигом.

— Погодь, не перебивай, — строго сказал Силантий и, обращаясь ко мне, как ни в чём не бывало продолжил: — Съездишь, засвидетельствуешь духам, так сказать, своё почтение, как новоиспечённая волшебница, ну и побалакаешь с ними… сама знаешь, о чём. В общем, сориентируешься на месте. Но съездить нужно… и как можно скорее.

Силантий замолчал и, глубоко вздохнув, снова посмотрел на меня сочувствующим взглядом. Я недоумевала. Дед явно много чего недоговаривал, толсто намекая на необходимость самой во всём разобраться. Мне казалось, ему известно о том, что произойдёт на горе. Тогда почему он об этом не рассказывает, почему не предупреждает об опасности и зачем в принципе настаивает на путешествии?

— Дедушка, а как же я найду эту Лысую гору? Понятия не имею, где она находится. Я была уверена, что это всё сказки, — сказала я наконец, совсем растерявшись.

— На самом деле Лысая гора существует, и не одна. Практически в каждой стране есть своя Лысая гора, а в России их несколько. Лично мне больше по нраву та, что под Питером, в курортном местечке Лосево, на Корельском перешейке. Замечательное место. Во время Советско–финской войны там проходила знаменитая линия обороны Маннергейма.

Сердце испуганно забилось — это же почти наш с Иваном разговор во сне…

— Это что ещё за линия обороны? — заинтересовалась я.

Я была готова разреветься от страха: рот раскрылся и задал этот вопрос помимо моей воли. Точно такой же вопрос я задала во сне Ивану…

— 1939–1940 годов, — пояснил Иван. — Здорово там досталось нашим войскам. И ещё, если верить байкам, именно этой войне и финнам мы обязаны появлению «кукушек».

Уф–ф–ф, а про кукушек во сне не было речи.

— Во время войны финны… кукушек выводили? — вытаращилась я на Ивана.

Меня оглушил смех обитателей не только нашей, но и соседней беседки.

— Алён, — сквозь смех выдавил из себя Матвей. — Историю учить в школе нужно было, а не носки на уроке под партой для приданого вязать. Так называли финских снайперов, которые устраивали огневые точки на вершинах деревьев. Считается, что финны первыми применили подобную тактику ведения отчасти партизанской войны, которая позднее использовалась во время Великой Отечественной. Говорят, очень сложно было засечь подобную точку в лесу: выстрел многократным эхом отражался от стволов деревьев и дезориентировал солдат.

— Молодцы, ребятки, всё так и есть, — закивал головой Силантий и, в очередной раз обращаясь ко мне, сказал: — Так вот. Поезжай туда. Баксика брать с собой не нужно, а вот ребят прихвати, не помешают. Только вот на гору им забираться ни в коем случае нельзя.

Я внутренне напряглась, вспоминая зловещий сгусток серых теней, зависший над головами ничего не подозревавших ребят, карабкавшихся на гору.

— Почему нам нельзя? — с любопытством спросил заинтригованный Иван.

— Гора женская. Мужчине туда вход заказан, — серьёзно ответил Силантий.

— А что будет, если я на неё взойду? — не унимался Иван.

— Беда будет, — жёстко ответил старик и окинул Ивана суровым взглядом. — Нельзя духов злить. Они этого ой как не любят… и не прощают…

Мы сидели и наперебой рассказывали внимательно слушавшему Силантию о наших приключениях на базе, когда старик вдруг спохватился и торопливо поднялся из–за стола:

— Ой, ребятки, засиделся я тут с вами. Пора мне.

Вслед за стариком вскочили из–за стола и мы.

— Мы Вас проводим, — улыбнулся Иван, подавая Силантию руку. — Обопритесь на меня. Нога–то болит?

— Болит, кобыляка, сносу нет, — закряхтел в ответ Силантий, но помощь Ивана не принял. — Вы, ребятки, не обижайтесь, но пусть меня Алёна проводит, мне с ней парой слов наедине перекинуться нужно…

Медленно пройдя по территории базы, мы остановились за воротами.

— Дедушка, — тотчас выпалила я, словно получила условный сигнал к наступлению. — А Вы кудесник, прорицатель… или как там его? Вы знали, что со мной произойдёт и можете предсказать будущее?

— Я знахарь и ведун, — неторопливо ответил старик. — Да, я всё знал и много ещё чего знаю, но, — предвосхищая дальнейшие вопросы, — о будущем рассказать не могу, не имею права в соответствии с нашим Законом.

С тоской осознавая, что самые кошмарные приключения далеко не позади, а ещё только мне предстоят, я расстроенно опустила голову.

— Да ты не грусти, — тепло сказал Силантий, положив мне руку на плечо. — В любом Законе есть лазейки. И именно такой лазейкой я и собираюсь сейчас воспользоваться.

Старик порылся в кармане брюк и через несколько мгновений протянул мне какую–то цепочку с необычным кулоном.

— Вот возьми–ка, — серьёзным голосом сказал он. — Это амулет жизни, но не простой амулет, а… рабочий, я сам его сделал. Он поможет в безвыходной ситуации. В какой ситуации и как именно он сработает — прости, сказать не могу, я и так слишком о многом тебе поведал. Но дам наводку: чудо тебе поможет. Не надевай амулет до разговора с Теларушкой, только вот какого разговора — прости, но опять сказать не могу. Сама поймёшь. О–о–очень важным для тебя будет этот разговор. Ну всё, дочка, счастливо, пора мне. Удачи тебе!