— Да.

— Отлично. Сейчас мы не станем выходить на берег, как это было в первый раз, а закончим перемещение в море, на глубине. Там стоит катер, у него мы и вынырнем. У Вас будет ровно минута на то, чтобы подняться по спущенной лестнице на борт. Опоздаете — промокнете. Всё понятно?

— Да, конечно, — уверенно ответила я, при этом испытывая некоторую нервозность: а вдруг за минуту не успею? Не так–то просто в катер забраться… И что тогда делать?

«В мокрую выхухоль играть, — захихикал внутренний голос. — Нет, лучше попросишь Стара снова куда–нибудь себя переместить, по дороге просохнешь и сделаешь второй заход, а если опять промахнёшься — третий».

«Что за ерунду ты говоришь?» — возмутилась я.

«А сама? — спокойно парировал внутренний голос. — Промокнуть она, видите ли, боится… Детский сад».

— Внимание! Выныриваем! — раздался у меня над ухом голос Стара, когда над нашими головами показался свет.

Мужчина выпустил меня из рук и, сделав несколько гребков, я вынырнула. Вы даже не представляете, насколько чудно бултыхаться в воде полностью одетой, обутой и оставаться при этом сухой. Я очень боялась потерять шлёпки, но они словно приросли к ногам. Обещанный катер оказался в метре от меня и, не раздумывая, я устремилась к нему. Стар подтолкнул меня на лестнице, чьи–то руки с катера рванули меня на хозяина — и меньше чем через полминуты я уже была на борту.

— Добрый день, мисс! — приветствовал меня по–английски хозяин рук, втащивших меня в катер, вне всяких сомнений, Адриан.

Это был моложавый светловолосый, голубоглазый, невысокого роста худощавый мужчина, одетый лишь в широкие тёмно–синие льняные брюки. Голову Адриана прикрывала белая бандана, а его подбородок обрамляла короткая, выгоревшая на солнце бородка. Жилистое тело мужчины украшал насыщенный загар цвета хорошо прожаренных кофейных зёрен. М-да, с таким загаром и солнцезащитный крем не нужен — ни за что не сгоришь. А говорит наш рыбак по–английски, значит, не волшебник.

— Добрый день, Адриан, как дела? — я улыбнулась в ответ на приветствие и огляделась.

От удивления мои брови медленно поползли вверх: ну ничего ж себе катер! Я представляла себе допотопный «Запор», подобный нашим, с рыболовной базы, а этот не менее солиден, чем «Тиана». У нас в России таких белоснежных двухпалубных красавцев с рубками яхтами величают.

— Спасибо, мисс, замечательно. Ну что, начнём ловить? — спросил Адриан, без лишних разглагольствований начиная подготавливать снасти. — Насколько я понял, во времени мы ограничены.

— Начнём! — бодро отозвалась я. — А это кто? — кивнула я на покачивавшийся на волнах, рядом с нами, небольшой однопалубный катер, скользнув взглядом по его четверым пассажирам–мужчинам.

— Так ведь Ваша охрана… — несколько растерянным тоном протянул Адриан.

— Ах… ну да, — деланно рассмеялась я и махнула рукой. — Не узнала, пора менять солнцезащитные очки на очки с диоптриями.

Ва–а–а-х!!! Моя охрана! Моя собственная охрана! Телар ведь говорил, что даст мне четырёх телохранителей, вот они и сидят — охраняют моё тело… в соседнем катере. Ой, не то: сидят в соседнем катере и охраняют моё тело… Тьфу ты, ерунда какая–то выходит на почве бурного восторга. А ну и ладно. Йес–йес–йес! Как же приятно иногда почувствовать себя чем–то стоящим!

«Ну–у–у, с такими мыслями много ты не стоишь», — язвительно отозвался внутренний голос.

«Отстань! Дай понаслаждаться минутку. Неужели ты не понимаешь истинной причины моей радости? У меня в подчинении появилось аж четверо красавцев–качков!» — я продолжала ликовать про себя.

«Красавцев? Красавцев? — внутренний голос вдруг расхохотался как ненормальный. — Тебе и правда пора очки на нос цеплять: приглядись к ним повнимательней».

Я присмотрелась. И чем дольше смотрела, тем тоскливее становилось у меня на душе. Нет, ребята были действительно отлично сложены, как и вся охрана Телара, вот только… почему–то мои телохранители, все, как один, оказались страшнее паровоза. И где только Телар их отрыл? Как пить дать, специально для меня Квазимодо клонировал. Тык-с, ясненько… а всё же нужно Телара на ревность проверить, нутром чую, что нужно.

День выдался, как обычно, замечательный. В отличие от Гоа солнце светило хоть и ярко, но почти совсем не пекло, воздух пах свежестью и чистотой ещё одного замечательного почти летнего дня. По небу, словно спросонок, медленно тащились белые облака, а чуть выше облаков, то скрываясь за ними, то вновь появляясь, парили две птицы с огромными крыльями.

«Неужели настоящие орлы?» — удивлённо подумала я, внимательно изучая птиц.

«Нет, это твои «морские»», — захихикал внутренний голос.

Я улыбнулась воспоминаниям: воображение живо прокрутило запись назад, и перед глазами возник образ якобы придурка киприота и его парящих под облаками «морских ежах». Ну и сглупила же я тогда, до сих пор стыдно.

Берег находился далеко от нашего катера и всё же не настолько далеко, чтобы не различить желтовато–бежевых песчаных пляжей, утыканных солнцезащитными зонтами и заставленных топчанами, обрамленных зеленью, а на заднем плане — бесчисленного количества отелей, высотных жилых домов — вилл, офисных и торговых центров.

— Вы готовы, мисс? — услышала я за спиной голос Адриана.

— Да–да, практически, — улыбнулась я, повернувшись к нему и, приняв из рук Стара парео, шляпу и очки, быстро всё это на себя нацепила, прикрыв с помощью парео плечи и руки.

— Принцип лова следующий, — начал пояснять Адриан, вертя в руках довольно большую деревянную катушку, на которую, словно телефонный провод, была намотана очень толстая леска с огромным свинцовым грузилом и какой–то белой кисточкой на конце, по форме и размеру очень напоминавшей половую тряпку — насадку для швабры — «лентяйки». Из грузила, прячась в половой тряпке, торчал не просто крючок, а самый настоящий крюк. — Глубина в месте нашей стоянки — тридцать метров, лески на катушке — тоже тридцать метров. Опускаете приманку, — и он указал пальцем на половую тряпку, — в воду, потом разматываете катушку до упора. Когда приманка под тяжестью грузила достигнет дна, берётесь за леску и начинаете время от времени резко её подёргивать. Вы рыбу ловили когда–нибудь? Слышали о таком понятии, как отвесное блеснение?

— Конечно! — с энтузиазмом отозвалась я. — Это когда ловишь на блесну хищную рыбу на глубине, как правило, сидя в лодке. При этом не подматываешь леску, а тупо опускаешь блесну практически до дна и периодически подёргиваешь спиннинг вверх.

— Вот, это оно и есть, — соглашаясь, закивал головой Адриан. — Представьте, что у Вас длинные волосы, и Вы прыгаете на батуте. При подлёте в воздух ваши волосы сохранят естественное положение, а при полёте вниз — разлетятся вверх и в стороны. То же самое происходит при рывке и с нашей наживкой: её «перья», напоминающие щупальца осьминога, то распушаются, то опадают. Осьминог, завидев искусственную подругу, спешит её обнять и обвивается вокруг неё всеми своими щупальцами. Можно сказать, это и есть поклёвка. Вы по вибрации лески и по весу почувствуете, что осьминог сел, и сразу же нужно быстро сматывать леску. Понятно?

— Яснее не бывает, — искренне ответила я. — Отлично всё объяснили. Начнём?

Перегнувшись через борта катера, мы приступили к лову.

Не так–то просто почувствовать осьминога на приманке на тридцатиметровой глубине, да ещё и с грузилом размером с мужской кулак. Я старалась изо всех сил, но ничего не выходило — не чувствую вибрации, и всё тут.

— Попробуйте проверить, — попытался подбодрить меня Адриан. — Может, он уже там сидит.

Я послушно смотала леску и… — Ур–р–ра!!! — на приманке, обвив её, словно плющ — веточку, сидел очень крупный осьминог, килограмма на полтора–два, не меньше. Странно, в какой момент он клюнул? Ничего не почувствовала. Но как бы то ни было, я его поймала.

— Поймала! Поймала! — восторженно закричала я и запрыгала от радости как ребёнок. В тот момент моя душа парила в облаках вместе с орлами.