Я всегда боролся с навязанной культурой массовости. Боролся и буду бороться. Мне никогда не нравились штампованные овцы из стада. Но здесь… Здесь я вижу золотое руно, я вижу овцу всех овец. Этому Рихарду не мешало бы ещё на шею повесить табличку «обычный человек» и одеться во всё белое. Он странный, потому что совершенный. И это меня одновременно и раздражает, и заставляет восхищаться.

- Почему ты здесь? – спрашиваю я, скрещивая руки на груди. Я где-то читал, что это жест защиты…

- Наверное, потому что я на короткой ноге с Девильерой, - буднично говорит Рихард, рассматривая меня без тени стыда.

- Нам не нужны шпионы или что-то в этом роде. Это не война, - тут же отвечаю я, садясь на пол рядом с Оулом. Мне всё равно не нравится этот парень.

- Не война? – немец ухмыляется, стараясь скрыть презрение в голосе, - А как это по-твоему называется? Никто не может ей противостоять, потому что ни у кого в голове даже мысли быть не может, что можно оспорить Её решение. Она новый бог этого мира, Джесс. И ты, пытаясь сбросить её с трона, до сих пор думаешь, что это не война?! Три-четыре революционера, прячущихся в своей норе в страхе быть замеченными, до сих пор утверждают, что не делают ничего особенного! – Рихард подходит всё ближе и ближе ко мне, будто бы пытаясь задавить. Он сильный. Но ему меня не переубедить.

Мне начинает надоедать дерзость этого малолетнего борца за свободу.

- Послушай теперь меня, мальчик, - я встаю с пола, выпрямляю спину. Хватит корчить из себя собственную тень. Хватит ждать у моря погоды. – тебе так неймется, что ты готов прямо сейчас бежать с факелами и вилами к Девильере? Ты думаешь, что просто решив что-то сделать, ты уже одержал победу? Хватит считать себя особенным. Ты откуда-то узнал обо мне, узнал о том, что я есть и что я могу. Ты узнал моё имя, узнал, где я буду в тот или иной момент. Это не даёт тебе никаких прав. Это не делает тебя моим другом. Друг – слишком громко сказано, поверь мне на слово. Я прожил намного больше твоего, я видел то, что тебе и не снилось в самых адских кошмарах. Ты не имеешь права мне указывать. Должен ещё радоваться, что я вообще обратил на тебя внимание. Кто ты? Что ты значишь? Ты родился, ты проживёшь свою жизнь, ты умрёшь. Таковы законы этого мира, по ним живут все существа и ты в том числе. Часть массы. Часть стада. Да, у тебя необычная внешность, ты не тот, за кого себя выдаёшь… Ну и что с того? Если ты сейчас скажешь, что ты и есть Девильера, я не удивлюсь. Я буду смеяться. Смеяться так громко, как никогда не смеялся. Потому что ты предсказуем. Потому что ты такой же, как и они, - я указываю пальцем в окно, туда, где за двойной преградой из запотевшего стекла живёт муравейник, - ты ничем не отличаешься. Совершив маленький подвиг, ты умрёшь так же, как и остальные. Чем твой подвиг будет отличаться от других, ежедневных подвигов и чудес? Рождение человека. Смерть человека. Выход из комы. Исцеление. Человеческий труд. Произведения искусства. Думаешь, это не подвиги? Думаешь, ты лучше, чем они, все эти люди, что живут вокруг? Ты ни на что не имеешь права, кроме того, что дал себе сам. Люди не должны тобой восхищаться, если ты их спасёшь. Потому что это твоя обязанность, а не что-то, выходящее за рамки дозволенного. Тебе кажется, что всё, что творится вокруг – просто игра, просто увлекательное приключение! Конечно, когда на кону – сама жизнь, жизнь со всеми её понятиями, находятся целые батальоны героев, готовых спасать. А зачем спасать? Ради славы, ради денег, ради хорошей жизни. Вы и подумать не можете, что если в мире происходит что-то отрицательное, то так и должно быть. Слишком сложно для ваших умишек. Главное ведь – деньги, достаток, удовольствия и счастье. Счастье, которое заключается в материальных вещах. Всё обернётся прахом, Рихард. Останутся лишь души. Ты ничего не сможешь унести с собой. Девильера – богиня, как ты и сказал. Богиня материального мира. Она уничтожит его, чтобы никто не смог им владеть кроме неё самой. Но душу она отобрать ни у кого не сможет. Это и есть исцеление от пришедшей чумы. Это и есть единственное спасение от Апокалипсиса. Вера в самих себя. Отречение. Забудь обо всём, что у тебя есть. Это и будешь настоящий ты. Ты без вещей, без денег, без внешности, без тела. Ты в апогее. Настоящий. Ты ведь боишься, Рихард. Ты боишься самого себя, как и все те, кто пытается вылечиться. Они боятся потерять то, что у них есть. Всё, что есть у меня – моя суть. Я перерождаюсь, и каждый раз перехожу черту. Черту, на которой смывается всё. На миг меня не существует. Но уже в следующее мгновение я есть, и именно я, я настоящий, тот я, который не ограничен рамками внешности, вещей, религии или голоса. Тот я, каким я пришёл в этот мир. Лишь душа, Рихард. Моя, твоя, душа Оула, душа Лекса. Мы все связаны. Связаны тем, что можем освободиться. Но хотим ли? Пока ты мне не ответишь, я тебя не признаю. Я не признаю того, что ты можешь чем-то нам помочь. У нас разные идеалы. Мы пытаемся добиться разных финалов. Для тебя это – вселенское спасение от гнёта Девильеры и её смертоносного вируса. Для меня – свобода.

… Почему мне всегда приходится самому, своими собственными руками открывать людям глаза? Им больно, они страдают. А я вынужден это делать. Не потому, что я фанатик, которому так хочется обернуть в свою веру как можно больше людей. Потому что я хочу спасти как можно больше. Они не станут верить мне просто потому, что я рассказываю им байки о бессмертии и любви к своей душе. Они не станут верить мне, если я принесу себя в жертву. Им нужно гораздо больше крови. Той крови, что прольётся у невинных, той крови, что на земле чёрными лентами букв выпишет заповеди их будущей жизни.

А ведь я - всего лишь записная книжка.

А ведь я - всего лишь летописец.

Сколько ещё мне придётся спасать? Как долго будет всё это продолжаться?

Кажется, я уже чувствую конец.

Я – некромант.

***

Во снах я вижу свои жизни. Те, что были прожиты очень давно, те, о которых я уже мало что помню. Почему они снятся мне? Хотят напомнить о чём-то, о чём нельзя было забывать? Хотят рассказать мне что-то о самом себе? Не знаю. А может, просто не хочу знать. Слишком сложно, чтобы быть просто правдой. Слишком просто, чтобы обернуться ложью. Во мне противоборствуют множества самых разный сущностей. Тех, которые не я, тех, что перешли ко мне по наследству от моих прежних тел. Почему они во мне? Я слышу их голоса, но не могу различить слов. Я ещё недостаточно силён для этого. Я ещё не дошёл до той черты, которая отделяет меня от них. Я боюсь? Конечно же боюсь. Себя, в первую очередь. Я смотрю в зеркало. Не могу я привыкнуть к этому телу. Обычно я не волнуюсь по этому поводу: я всегда занимаю чьё-то место, и не мне выбирать, как я буду выглядеть и кого мне придётся воскресить на этот раз. Но сейчас…

Я не идеален. Я не такой, каким я себя представлял. Я ведь бессмертен, чёрт возьми! Так почему же я такой же человек, как и все вокруг? Почему, изучая себя, я не нахожу ничего, что отличало бы меня от так ненавидимого мной стада? Я прикасаюсь к холодному стеклу зеркала. Веду пальцами по отражению своего лица, спускаюсь ниже, к груди. Почему именно такой? Почему не такой, как Рихард? Не такой, как Оул? Как Лекс?

А у Девильеры есть тело?

Отгоняю глупые мысли. Ловлю себя на одной и ужасаюсь. Я думаю о Девильере слишком много. Думаю о том, каково ей, как она жила с этим бременем бессмертия… Наверное, не будь она такой сукой, нам было бы о чём поговорить. А может, и не только поговорить… Кто я? Зачем я здесь? Я – воля людей, я – шаблон душ, и сколько бы я ни пытался что-то сделать, всегда всё обращалось прахом следом за моими телами. Глупо до сих пор думать, что всё кончится хорошо. Глупо до сих пор думать, что Девильера – лишь плод моей больной фантазии, что на самом деле она бессильна. Мне уже хватило представлений.