Мы остались с Магулой и радистом на корабле втроем. Командир стоял на мостике, я в его каюте шифровал радиограмму о случившемся в штаб флотилии.

Минут через 35–40, передав донесение по радио, я приказал радисту покинуть корабль, а сам вышел на мостик. Вся носовая часть корабля по мостик была уже под водой; только левая часть задравшейся кверху кормы да мачты, накрененные вправо, виднелись на фоне ясного неба.

— Пора, Георгий Апостолович, и нам покинуть корабль, — обратился я к Магуле. — Вы прыгайте через секунду-две после меня, на правах командира.

Не успели мы еще как следует осмотреться, где удобнее всего высадиться, как раздался страшный треск и льдину вокруг корабля раздробило на части. Не раздумывая пришлось прыгать на лед.

Все это произошло так мгновенно, что Г. А. Магула даже не мог схватить со стола каюты заранее приготовленный сверток с корабельными документами. Льдину, на которой мы очутились, тут же отнесло от борта. А корабль, лежавший на правом борту, вдруг стал выпрямляться и, не задерживаясь на ровном киле, быстро крениться в противоположную сторону. Его высокие мачты, плавно описав в воздухе полукруг, ушли под воду. Льды, подгоняемые буйным ветром, расступились. В том месте, где потонул корабль, оказалась чистая вода, лишь в центре образовалась небольшая ледяная гора, задержавшаяся на корпусе судна. Это так походило на свежую могилу, что я невольно воскликнул:

— Вот мы и похоронили «Вилсанди»!

Канлодка «Шексна» в это время также освободилась ото льда и подбирала с разных льдин команду погибшего корабля. Вскоре канлодка подошла и к той маленькой льдине, на которой находились Г. А. Магула и я.

Транспорт «Вилсанди» погиб, но все остальные корабли отряда продолжали успешно плавать по малой трассе водной «Дороги жизни», осуществляя перевозки грузов и людей.

В одном из ближайших походов, следуя мимо места гибели «Вилсанди», я был крайне поражен и обрадован, когда увидел над водой мачты своего корабля. Ледяная гора, нависшая над его бортом, ушла или растаяла, и корабль, как ванька-встанька, повернулся на ровный киль. Осенью 1943 года «Вилсанди» подняли с грунта эпроновцы, и в следующем году он возвратился в строй Ладожской военной флотилии.

До конца 1943 года отряд транспортов больше не имел потерь. Он полностью выполнил годовой план воинских перевозок. Всего за навигацию 1943 года отряд транспортов перевез 127 046 человек, 3692 тонны различных грузов и отбуксировал немало барж, общей грузоподъемностью 16 000 тонн. Суда отряда сделали в этом году 709 судорейсов[15].

Действия транспортов и других кораблей флотилии на коммуникациях Ладожского озера в кампании 1943 года не были такими напряженными, как в прошлые навигации. Объем перевозок сократился после прорыва блокады Ленинграда, а сопротивление противника ослабло. Тем не менее доставка продовольствия, боеприпасов, войск и военной техники имела важное значение для подготовки решительного наступления наших войск под Ленинградом.

Весь личный состав отряда транспортов отдал все силы и энергию, а многие матросы и офицеры свою жизнь, чтобы помочь героическим защитникам Ленинграда и обеспечить эффективную оборону города в условиях длительной блокады, чтобы разгромить заклятого врага человечества — фашизм.

В тяжелой борьбе закалились кадры рядового и командного состава отряда транспортов. Выросли опытные специалисты в области организации морских перевозок и десантных действий.

Старшины и матросы почти всех кораблей отряда, в большинстве своем моряки морского транспортного флота, призванные в связи с войной в Военно-Морской-Флот, служили по многу лет на тех же судах еще до их мобилизации. Это были прекрасные моряки, настоящие советские патриоты.

Таким личный состав отряда транспортов Ладожской военной флотилии вступил в последнюю военную кампанию на Ладожском озере.

Зимой и весной 1944 года все корабли отряда базировались в Новой Ладоге, у причалов реки Волхова. Здесь они усиленно готовились к предстоящим десантным действиям.

Отряд транспортов, которому в предстоящей десантной операции отводилась важная роль, подчинил всю боевую подготовку отработке организации посадки войск на суда и высадки их на необорудованный берег.

Как начальник штаба отряда транспортов я нередко допоздна засиживался в штабе охраны водного района флотилии за разработкой документов операции. Командир ОВРа капитан 1-го ранга Николай Иосифович Мещерский был назначен командиром высадки.

Офицер штаба ОВРа капитан 3-го ранга Дмитриев, я и командир 70-й отдельной морской стрелковой бригады подполковник А. В. Блак произвели все необходимые расчеты, связанные с посадкой десанта на суда и высадкой его на вражеский берег.

22 июня в 15 часов 30 минут отряд транспортов вышел в поход. Ночью мы прошли мимо приозерного фланга линии фронта и, углубляясь в тыл врага, приближались к району высадки десанта.

В 5 часов 23 июня 1944 года началась артиллерийская и авиационная обработка участков высадки. Тем временем мелкие десантные суда уже двинулись к вражескому берегу. Спустя час они начали высаживать первый бросок десанта. На берегу завязался жаркий бой. А в это время на рейде 18 бомбардировщиков «юнкерс-88» атаковали бомбами отряд транспортов. Им удалось повредить наш трофейный корабль БД-51.

Корабли шли к вражескому побережью навстречу нашим катерам. В 1–2 кабельтовых от берега мы встретились с ним и под артиллерийским и минометным огнем начали высадку главных сил 70-й морской стрелковой бригады. Закончив ее, отряд немедленно ушел в ближайший порт Свирица, чтобы доставить бригаде подкрепление.

Около 15 часов 24 июня к плацдарму, захваченному нашими частями на вражеском берегу, подошел отряд транспортов, доставивший в район боев еще одну бригаду морской пехоты под командованием инженер-капитана 1-го ранга И. С. Гудимова. Во время перехода комбриг сидел в штурманской рубке и так же, как и я, штурман десантного отряда, страшно волновался: на всем пути от порта Свирица до рейда высадки стоял туман, шел дождь, а надо было точно выйти к плацдарму и главное — как можно скорее, ибо решалась судьба десанта.

Мы пришли вовремя. Еще на походе командование отряда разъяснило всему личному составу, в каком тяжелом положении оказался десант и что ему нужно срочно оказать поддержку. Поэтому едва мы достигли района высадки, командиры кораблей Федор Ходов, Алексей Суханов, Иван Дудников и все остальные, несмотря на то что противник открыл по кораблям сильный артиллерийско-минометный огонь, подвели транспорты почти к самому берегу и быстро высадили батальоны морской пехоты на катера.

Когда последние катера и мотоботы доставляли на берег снятый с наших кораблей десант, их внезапно атаковали 8 вражеских самолетов. Они летели над самым берегом на высоте 15–20 метров, поливая десантников пулеметно-пушечным огнем. А наша корабельная артиллерия не имела возможности вести огонь по самолетам, так как снаряды могли поразить свои катера и войска на плацдарме, — так низко кружились над десантом эти стервятники.

Нам довелось в этот же день буксировать в Свирицу поврежденные мотоботы. При сильном 8—9-балльном шторме эти маленькие суда кидало, как щепки, с волны на волну, а в свете луны на их палубах видны были изуродованные снарядами и пулями тела советских людей, погибших всего два-три часа тому назад при высадке десанта. Они погибли в полном расцвете сил, немного не дожив до нашей полной победы. Среди убитых лежал и отец нашего рулевого Левина, а ведь совсем недавно перед высадкой отец и сын на виду у всей команды так трогательно простились. Да, нелегко нам давалась победа!

В начале сентября 1944 года Финляндия вышла из войны. Теперь все Ладожское озеро снова стало советским.