К 9 часам 20 минутам под прикрытием дымовых завес и артиллерийского огня высадились войска первого эшелона. В 14 часов началась высадка второго эшелона.

Противник усиливал противодействие. Он подтянул артиллерию и минометы. Вокруг кораблей вырастали столбы воды, взметенные взрывами. Отдельные корабли получили повреждения, появились убитые и раненые. Но боевой порыв моряков был неудержим. Пока одни вели огонь, другие заделывали пробоины, тушили пожары, восстанавливали поврежденные механизмы.

Морские пехотинцы заняли побережье. На севере они подошли к озеру Линдоя, на востоке перерезали шоссейную и железную дороги, а на юге почти вплотную приблизились к реке Тулоксе.

Враг отчаянно сопротивлялся. Он перебросил к нашему плацдарму войска, бронепоезд и минометные батареи, то и дело переходил в контратаки, стараясь сбросить морских пехотинцев. Наши корабельные артиллеристы быстро нащупали бронепоезд и точными залпами заставили его замолчать.

24 июня погода стала резко ухудшаться. Подул свежий ветер, поднялась волна. Низкая облачность не давала взлетать авиации. Поддерживать десант могли только канонерские лодки и бронекатера. Их орудия стреляли почти беспрерывно. А неприятель успел перегруппировать силы. Сопротивление его усилилось. Наши части были вынуждены перейти к обороне. От подполковника А. В. Блака стали поступать тревожные донесения: в бригаде значительные потери, кончаются боеприпасы. Надо было срочно помогать морским пехотинцам. Еще интенсивнее стали вести огонь корабли.

С группой офицеров штаба я сошел на берег. Флагманский артиллерист флотилии капитан 1-го ранга Г. Н. Слизкой облазил весь плацдарм — ему не терпелось посмотреть последствия огня корабельной артиллерии. Флагманский связист флотилии полковник И. С. Бузин проверил организацию связи между кораблями, базой службы высадки и частями десанта. Я поговорил с командирами частей, спросил, какую еще им помощь можно оказать. Ответ был один: больше огня и больше боеприпасов. Заверил морских пехотинцев, что их заявки будут выполнены.

Генерал-майор интендантской И. Я. Пешков.

Я приказал снять с кораблей и отправить на берег все винтовочные патроны, а также 37- и 45-миллиметровые снаряды. Начальник тыла флотилии получил приказание срочно доставить боеприпасы для кораблей и морской пехоты. Начальнику штаба, который находился в это время в Свирице, было дано задание ускорить посадку на суда нового десанта (чтобы закрепить и развить успех, командование фронта выделило 3-ю бригаду морской пехоты под командованием инженер-капитана 1-го ранга И. С. Гудимова; мы ее должны были в кратчайшие сроки перебросить на плацдарм).

К 16 часам при сильной волне, под вражеским обстрелом к пунктам высадки подошли суда и высадили части 3-й морской бригады. Это резко изменило обстановку на берегу. Вражеские контратаки были отбиты. Большую поддержку десанту оказали доставленные речниками на баржах мощные гаубицы и крупнокалиберные зенитные пушки. Артиллерийские дивизионы быстро сошли на берег и открыли огонь. Наши части снова двинулись вперед. Шторм бушевал. Мелкие суда и катера порой совсем скрывались в волнах. Один катер выбросило на берег.

Ночью, когда мы стояли на мостике «Конструктора», с ног до головы мокрые от брызг, сквозь вой ветра донесся голос Москвы: радист включил корабельную трансляцию. Передавался приказ Верховного главнокомандующего. Родина благодарила воинов Карельского фронта и моряков Ладожской и Онежской флотилий за победу в Свирско-Петрозаводской операции.

Этой же ночью я побывал и в Новой Ладоге. Первый, кого я увидел, был начальник тыла флотилии полковник интендантской службы И. Я. Пешков. Великолепный хозяйственник и организатор, Иван Яковлевич, несмотря на все трудности, сумел отлично организовать дело. Десант и корабли были обеспечены всем необходимым. После взаимных поздравлений с успешным развитием операции мы поднесли встречавшим маленького медвежонка — его подобрали десантники во время боя в лесу.

Уточнив обстановку (особенно беспокоили результаты ночного шторма) и немного отдохнув, я на торпедном катере вернулся в район операции. Погода улучшилась. 25 и 26 июня бригады морской пехоты при артиллерийской поддержке канонерских лодок и бронекатеров прочно удерживали рубеж и иногда переходили в успешные атаки.

В полночь 27 июня подразделения десанта соединились с передовыми частями 7-й армии и вместе с ними перешли в наступление на Питкяранту. Наши корабли продолжали поддерживать их огнем артиллерии. Вскоре советские войска вышли на государственную границу СССР. Противник поспешно отходил.

28 июня Тулоксинская десантная операция завершилась. Часть кораблей осталась в районе высадки: в их поддержке нуждались войска, наступавшие вдоль побережья и форсировавшие проливы между материком и островами Лункулансари и Мантсинсари. Остальные корабли флотилии и суда Северо-Западного речного пароходства вернулись в Новую Ладогу.

Коммунистическая партия и Советское правительство высоко оценили боевые дела ладожцев. За выдающиеся заслуги перед Родиной и образцовое выполнение боевых заданий Ладожская военная флотилия была награждена орденом Красного Знамени. Это была награда тем, кто снабжал Ленинград, вез сюда пополнение для фронта и флота, а из блокадного города вывозил детей и женщин, больных и раненых, промышленное оборудование и станки, оборонял Орешек, уничтожал вражескую флотилию в бою у острова Сухо, поддерживал огнем кораблей и береговых батарей приозерные фланги наших войск, участвовал в Свирской и Тулоксинской операциях. Это была награда не только морякам Краснознаменной Ладожской флотилии, но и их верным боевым друзьям — речникам Северо-Западного речного пароходства.

Фронт отодвинулся далеко на запад. Ладога стала вновь внутренним озером нашей страны. Военные моряки покинули его просторы. Впереди было еще много боев. Вчерашние ладожцы вместе со своими кораблями перешли на Балтику, чтобы вписать новые славные страницы в историю Великой Отечественной войны.

Капитан 1-го ранга Н. Ю. О3АРОВСКИЙ

Николай Юрьевич Озаровсний (1895–1950) в период с июля по ноябрь 1941 года командовал канонерской лодкой „Бурея", с ноября 1941 по август 1943 года — соединением канонерских лодок Ладожской военной флотилии.

Ниже публикуются страницы из военного дневника Н. Ю. Озаровского.

10 июля 1941 года был получен приказ о моем назначении командиром канонерской лодки «Бурея», которая стояла у стенки судоремонтного завода. Увидел я ее впервые 12 июля.

Нужно сознаться, внешность «Бурей» не очаровывала с первого взгляда. Это была построенная в Германии по заказу Советского Союза морская грунтоотвозная шаланда водоизмещением 1000 тонн с двумя паровыми машинами по 500 лошадиных сил каждая. Ее приземистый корпус с широким и длинным полубаком и таким же полуютом не создавал того впечатления стремительности и динамичности, которые больше всего ценятся в облике боевого корабля. Зато ее вид говорил о прочности, основательности и живучести. Чувствовалось, что машины «Бурей» способны безостановочно вращать гребные винты целыми месяцами, а в глубоких недрах корабля хватит места для размещения запасов снабжения и горючего, достаточных для перехода через океан.

У сходни меня встретили помощник командира корабля старший лейтенант Михайлов и командир электромеханической боевой части военинженер 3-го ранга Савельев.

Через час, просмотрев технический формуляр и сделав беглый осмотр корабля, мы вместе с военинженером Савельевым отправились в заводоуправление. Рассмотрев чертежи совместно с конструкторами, мы составили представление о содержании и объеме работ по довооружению и перевооружению корабля. Сущность их заключалась в том, что на корабле предстояло заново установить универсальную артиллерию. В связи с этим необходимо было значительно расширить артиллерийские погреба, убрать фок-мачту как помеху ведению огня в носовых секторах, поставить крепления под новые орудия, оборудовать новые боевые посты и жилые помещения для команды, численность которой значительно возрастала.