Дерек может и разочарован в их результате, но вот Джон и другие люди нет. Кролики и белки обеспечат их пропитанием на пару дней.

Большинство людей едят вместе у большого костра, но Хейлы ужинают в доме Джона, со Стайлзом и Лидией.

Им доверяют больше, ведь теперь за ними не следуют по пятам с оружием, но это не значит, что им здесь рады.

— Спасибо вам, — говорит Джон, пока они едят.

— Да нам только в радость, — отвечает Питер.

Комната освещена свечами. Стайлз сидит рядом с отцом на матраце, но притягивает Дерека ближе. Они едят молча. В какой-то момент Стайлз касается его щеки, мягко улыбаясь. Дерек бросает взгляд на Джона, и тот долго смотрит на него, прежде чем отвести взгляд в сторону.

— Стайлз, тебе следует показать отцу свои рисунки, — говорит Питер, кивая в сторону рюкзаков.

Стайлз поднимается и бредет к своим вещам. Он открывает рюкзак, и Дерек подмечает, что его вещи не были тронуты. Хорошо. Стайлз достает альбом.

— Я нарисовал это до того, как уехал из до… до того, как я уехал, — рассказывает Стайлз, запинаясь о слово, что так очевидно не хочет произносить вслух. Джон улыбается, делая вид, что не замечает. — Питер достал мне краски и кисти, но я привез с собой только карандаши.

Лидия выгибает шею, чтобы тоже взглянуть.

— Еще я рисовал углем, — говорит Стайлз. — Но им так легко испачкаться. Тебе нужно сбрызгивать картину, чтобы она не размазалась. Питер украл мне спрей из Стэнфорда!

— Позаимствовал, — поправляет его Питер. — У Стайлза талант.

Джон листает рисунки, аккуратно трогая листы кончиками пальцев, словно боясь испортить рисунки.

— Это дерево, что я вижу из своего окна, — говорит Стайлз указывая пальцем. — О, а это Алекс. Алексу тринадцать. Он мой друг. — Джон кивает в ответ. Стайлз переворачивает страницу. — Оу. — На рисунке темноволосая женщина с бледной кожей и широкой улыбкой. Мама Стайлза.

Дерек слышит резкий вдох и то, как учащается пульс Джона.

— Ты нарисовал свою маму, — говорит мужчина дрожащим голосом. — Ты нарисовал Клаудию.

— Я не… Я не был уверен, что точно ее помню, — говорит Стайлз нервно. — Я не мог вспомнить, на какой стороне у нее были родинки, или как много их было. Я пытался вспомнить, но, может, я ошибся.

— Это идеально, — говорит Джон. Он обнимает Стайлза одной рукой. — Сынок, это идеально.

Стайлз широко улыбается, его щеки заливает румянец.

Дерек рад видеть его счастливым, хотя волк внутри скулит.

— Так расскажите мне, — влезает Питер. — Как именно вы подкрались к нам?

— Ты сам сказал это вчера, — улыбается Лидия. — Аконит и руны.

— Ну, я не из тех, кто верит в магию и прочий бред, — говорит Питер, — но там было что-то. Я почти готов поверить в россказни про людей-эмиссаров.

— Людей, помогавшим стаям по собственной воле? — спрашивает Лидия, поднимая бровь. — Вот это и есть россказни.

— Вижу, часть о магии ты не опровергаешь.

Лидия косо смотрит на него.

— Не понимаю, с чего ты решил, что я здесь имею какой-либо авторитет или вообще какой-либо интерес?

— Оу, ну ладно, — говорит Питер. — А жаль.

— О чем жаль?

Питер вытирает пальцы о штаны.

— Просто в историях у стай были эмиссары, потому что мы не можем владеть магией. И хотя прошли поколения с тех пор, как в стаях были эмиссары, моя стая древняя, и у нас есть книги. Ну, наверное, они всего лишь сказки. Они ведь бесполезны для нас, тех, кто не в силах пользоваться магией.

Лидия протягивает руку и сжимает его запястье:

— У вас есть эмиссарские книги?

— Да, — спокойно говорит Питер. Взгляд его падает к женской руке.

Глаза Мартин расширяются, словно она сама не поняла, что схватила его.

— У Хейлов есть бо-о-ольшая комната с книжными полками до потолка, — говорит Стайлз. — Она называется библиотека. Марк учит меня читать.

Алекс его друг.

Марк учит его читать.

Дерек старается не надеяться на то что, раз Стайлз использует настоящее время, то он сделал свой выбор, решив вернуться домой с Дереком и Питером. Потому что он видит, как Стайлз вслушивается в каждое слово отца, как повторяет каждое его движение, как широко улыбается малейшей улыбке старшего Стилински.

— Ты такой талантливый, сынок, — говорит наконец-то Джон, и Стайлз практически взлетает от похвалы.

Позже, выйдя на улицу, чтобы справить нужду, Стайлз, все такой же счастливый, спрашивает Дерека:

— Эй, а помнишь, как я помочился на куриц? — говорит он с ухмылкой. — Знаешь, я не помню чувства голода, когда я был маленьким.

Дерек не знает, что сказать. Он подходит к Стайлзу складывая пальцы на его шее. Это всегда был успокаивающий жест.

— Здесь было больше людей, — говорит он, а затем он произносит тише, словно боясь, что его секрет услышат: — Дома лучше.

— Я знаю, — говорит оборотень, роняя поцелуй на лоб Стайлза.