- За что? - одновременно поинтересовались "соколы".

- За проведенные вами недавно учения, - сказала Ирма. - На этот раз, когда Семенова свалила меня со стулом на пол, за пару секунд до взрыва, я была готова к чему то подобному и... и отделалась только легким испугом.

Стас переглянулся с напарником, затем, усмехнувшись, сказал:

- Нет, Мышка, это тебе полагается благодарность. Это ведь ты вытащила нас из "крытой"?

Ирма, легонько вздохнув, покачала головой:

- Я, конечно, старалась... Пыталась даже дозвониться до самого генерального прокурора. Но... Если честно, то я думаю, что здесь сработали иные связи, по линии тех людей, которые прислали сюда Семенову, и других, с кем, помимо нас, Майя установила контакт уже здесь, в Вильнюсе.

Стас, услышав звонок в дверь, пошел сам отпирать.

- Это вы? - сказал он, увидев на пороге Семенову. - Очень хорошо, у нас тут как раз летучка.

В нишу кое как втиснули еще одну табуретку.

- В Кёниге мои коллеги при поддержке органов уже зацепили ниточку и теперь пытаются размотать весь клубок, - проинформировала присутствующих Семенова. - Есть уже некоторые основания считать, что к похищению Юлии могут быть причастны кавказские криминальные круги, которые в свою очередь как то связаны с вашим литовским криминалитетом...

Двух кавказцев, задержанных в субботу в кафе возле Центрального рынка Калининграда, допрашивали в одном из городских райотделов милиции.

Оба они, понятное дело, являются - по документам - гражданами Российской Федерации. Одному тридцать четыре года, другому - двадцать восемь. Соответственно, выходцы из Дагестана и Кабардино Балкарии. Временная регистрация у них в порядке. В Кёниге находятся соответственно полгода один и полтора месяца другой. Приехали на янтарное взморье с целью подыскать себе работу. Чем именно они занимались все это время, пока находятся в самой западной российской провинции, где и у кого работали, легально или, как это часто бывает, на птичьих правах - они на эти вопросы ответить не смогли.

У старшего, когда его заставили раздеться до трусов, в правом боку обнаружились аккуратно заштопанные и подзатянувшиеся со временем дырочки от сквозного огнестрельного ранения. Происхождение этой раны он объяснил следующим образом. Он рассказал, что хотя сам длительное время проживал в столице Дагестана городе Махачкале, его родня вся находится в Ботлихском районе. Когда Басаев и ваххабиты в девяносто девятом напали на Дагестан, он приехал из Махачкалы к себе на родину и записался в местный отряд самообороны. Во время боев с чеченцами и религиозными фанатиками он, подобно многим его односельчанам, выступил с оружием в руках и был в ходе одной из стычек ранен в правый бок...

Хотя паспорта и прочие документы у этих двоих джигитов, от которых на Михайлова отчетливо пахнуло чеченским духом, были в полном порядке, майор заподозрил, что они не те, за кого себя выдают. У обоих в паспортах имелись отметки о временном проживании в одном из населенных пунктов Московской области, а также транзитные литовская и польская визы. Причем регистрацию в Подмосковье, судя по отметкам, им устроила одна и та же фирма.

После часового разговора в одном из кабинетов райотдела милиции, когда стало ясно, что эти двое - твердые орешки, Михайлов распорядился, чтобы их допросили конкретно.

Четверо дюжих молодцев свели закованных кавказцев вниз, в подвал этого же здания, где было оборудовано бойлерное помещение. Но оно, это помещение, в котором новое компактное топливное оборудование занимало лишь малую часть пространства, порой служило не только для коммунальных нужд...

Михайлов уже хотел было спуститься в бойлерную и задать кавказцам, которых ребятки уже, должно быть, как следует "размяли", пару тройку конкретных вопросов. Но когда он затушил окурок и встал со стула, вдруг зазвонил телефон.

- Вас, товарищ майор, - передавая ему трубку, сказал райотдельский опер. - Кто то из гаишников, но фамилию я не расслышал...

Михайлов выслушал знакомого гаишника, задал ему несколько уточняющих вопросов, затем принялся названивать в районный отдел, с территории которого поступил сигнал.

Переговорив с дежурным сотрудником отдела милиции этого приграничного района, Михайлов сразу же высвистал из застенка одного из своих оперов - чтобы взять его с собой в эту поездку вместо сержанта водилы, которому он дал выходной, - а остальным своим ореликам наказал лупить кавказцев крепко и выбить из них что нибудь полезное касательно Вахи, о котором рассказывал Шаман, и остальных их "бугров", которые покамест остаются в тени.

Когда он связался по телефону с Санычем, выяснилось, что москвич - неведомо, правда, какими путями - уже извещен о находке и желает ехать вместе с ним в этот приграничный район...

Михайлову, по правде говоря, не хотелось никуда ехать, тем более что он подозревал, что они и на этот раз вытащат пустышку. Он надеялся, что ему удастся сегодня вечером приехать домой чуть пораньше, чем все эти последние дни. Но не получилось: то пришлось в обыске поучаствовать, а потом и лично уламывать опытного криминалиста, чтобы он вышел на работу и срочнейшим образом сличил "пальчики" на найденных при обыске купюрах, то уже под вечер с задержанными кавказцами общаться, а вот теперь, на ночь глядя, приходится в тот район ехать, откуда в управление пришел небезынтересный - для них с Санычем - сигнальчик...

Когда они уже выехали за пределы облцентра, Михайлов приказал находящемуся за рулем оперу притормозить: он решил пересесть из своего тряского "уазика" в более комфортный джип "Тойота", на котором передвигаются москвичи.

В джипе, кроме Саныча, находился еще один столичный товарищ, парень лет двадцати восьми, про которого Михайлов знал только то, что его зовут Коля.

Усевшись рядом с Санычем на заднее сиденье джипа, он сказал:

- Коля, держись по корме нашей машины... опер знает дорогу и довезет нас прямо до места.

Саныч получил известие о находке уже после своего вечернего звонка Михаилу Гуревичу. Но даже если бы узнал часом или двумя раньше, все равно докладывать бы не стал, пока не выяснил бы все досконально, и не по телефону, из гостиничного номера, а лично побывав на месте.

Интуитивно угадав, что мент хочет обсудить какой то вопрос или сообщить какие то сведения, Саныч сказал:

- Говорите смело, Алексеич, тут все свои.

- Ну вот, пальчики, значит, сошлись, - задумчиво произнес Михайлов. - Это большое дело. Теперь мы будем пробивать всех, кто контачил с Богатыревым и особенно... в особенности - кавказцев... Сейчас мои орелики работают с двумя кавказцами, по виду совершеннейшими чеченами...

- Жителей республик Северного Кавказа не так то просто отличить друг от друга, - осторожно заметил Саныч.

- А я их по запаху различаю, - мрачно пошутил майор. - От некоторых шашлыками и козьим сыром припахивает, а от этих... волчий запашок... псиной разит.

- Ваху, о котором рассказывал Шаман, пока еще не нашли?

- Нет, не нашли. Одни его знакомые говорят, что он уехал из Кёнига чуть не месяц назад, то ли в Польшу, то ли еще дальше в Европы, другие видели его в одном из автосалонов пару недель назад, а Шаман, которого мы сейчас держим за одно известное место, цынканул, что Ваху видели в последний раз в одном из кафе возле Центрального рынка... Как раз там, где мы этих двух субчиков замели... И видели его там на этой неделе, не далее среды.

- Ваши сведения совпадают с информацией, полученной нами через погранслужбу и таможенные терминалы, - сказал Саныч. - Вышеупомянутый Ваха не выезжал за пределы области...

- Тогда мы его достанем, - сказал Михайлов.