- При чем тут Мажонас? - Стас сделал удивленное лицо. - Я говорю о своем адвокате. Сначала вызовите моего адвоката! Или же позвольте мне самому ей позвонить!

- Ты такой умный, да? - Ровер на секунду оскалил зубы. - И законы все знаешь, так? Я получил "добро" на твое задержание, Нестеров, на самом верху! Так что кончай мне тут петь песенку про адвоката и отвечай на вопросы!

Один из полицейских чинов отлепился от стены, взял в руки цифровую камеру и приготовился снимать: очевидно, именно с этого места и должен был начинаться по их сценарию настоящий допрос.

Ровер, включив записывающее устройство, задал первый вопрос:

- Скажите, Нестеров, где вы были сегодня между двенадцатью часами дня и двумя часами пополудни?

"Значит, Ричи взорвали именно в этот промежуток времени, - подумал про себя Стас, вынужденный пока теряться в догадках и пытающийся хоть что то уяснить для себя о случившемся из реплик самих ментов. - Как именно взорвали? В одном из его заведений? В машине? Возле его дома? Судя по тому, что полицейские привлекали кинолога с собачкой, с Ричи разделались при помощи какого то взрывного устройства..."

- Я повторяю вопрос! Где вы были сегодня с полудня и до двух часов?!

"Эх, если бы позволили прозвонить нашей адвокатессе, - промелькнуло в голове у Стаса. - Я бы смог ей как то намекнуть, чтобы она предупредила брата... Вернулся ли он уже из Рукле? Знает ли Римас уже о том, что произошло? Он всегда ездит с включенным радио; если услышит в новостях сообщение о случившемся, наверняка поймет, что в списке подозреваемых окажутся и "соколы". И сообразит, что "заряженный" микроавтобус до прояснения ситуации надо загнать в гаражный бокс, о котором знаем только мы двое..."

- Я требую адвоката! - сказал Нестеров. - Нет? Дайте тогда мне возможность позвонить! Опять - нет? Ну что ж, я выражаю протест: вы нарушаете мои права, как гражданина Литовской Республики.

Допрос длился около часа и полицейским ровным счетом ничего не дал, поскольку Нестеров отказался в отсутствие своего адвоката давать какие либо показания.

- Значит, так, Нестеров, - сказал Ровер, выключая записывающее устройство. - Алиби у вас, как я понял, нет?

"Вряд ли твой коллега Трофимовас согласится дать показания, что он встречался со мной как раз в это время в парке Вингис..." - подумал Стас.

- Зато у следственных органов имеется информация о том, что вы, Нестеров, находились со Станкусом в состоянии конфликта... А в прошлую субботу вдвоем со своим партнером даже ворвались с оружием в руках в ночной клуб Станкуса и... и угрожали ему расправой!

Стас и эти слова полицейского оставил без своего комментария.

В помещение для допросов вошел еще один полицейский. Он подошел к Норвиласу, чуть нагнулся и что то зашептал ему на ухо.

Стасу показалось, что на лице Ровера - на его бульдожьей морде - появилось злорадное выражение.

- Оч чень хорошо, - сказал он. - Уведите Нестерова, пусть посидит в одиночке! А мы пока допросим его приятеля...

Майору Михайлову удалось без особого труда заполучить ордер на проведение обыска в двухкомнатной квартире некоего Андрея Богатырева, отсутствующего по своему постоянному месту проживания уже более недели.

Богатырев - это тот самый субъект, о котором давеча рассказал Михайлову бригадир "черняховских" Шаман. Тот самый человек, которого сам Шаман однажды порекомендовал некоему Вахе в качестве "надежного и неболтливого" парня, который может быть полезен кавказцам при осуществлении их собственных проектов, связанных с одним из граничащих с Литвой районов области.

И вот уже девять суток, начиная с прошлого четверга, он почему то не ночует дома. Хотя, когда уезжал из дому в четверг, сказал своей подруге, или, если угодно, сожительнице, что вернется ночью, в крайнем случае в пятницу утром.

Обыск длился уже около полутора часов.

Подруга Богатырева, смазливая бабенка лет двадцати семи, одетая в лосины и свитерок леопардовой расцветки, была не просто глупа, а глупа до неприличия, на грани патологии. Как пробка.

- Да вы че? - повторяла она уже в двадцатый или тридцатый раз. - Я ж ниче не знаю! Он никогда мне ниче не рассказывает! А я и не спрашиваю, зачем мне?

- Что, так таки и не разговариваете? - хмуро поинтересовался у нее Михайлов. - Молчите целыми днями? Живете как в том анекдоте: "Раз - молчать, два - в постель!" Так, что ли?

Подруга, посмотрев на Михайлова своими ясными, не замутненными даже толикой интеллекта васильковыми глазами, удивленно произнесла:

- Точно... а откуда вы знаете?

Цедя под нос ругательства, майор подошел к одному из своих сотрудников, который просматривал альбом с фотографиями.

- Оформи в протоколе на изъятие, - распорядился Михайлов. - Гаишникам уже звонил?

- Все, его "опелек" уже пробили, есть полные данные, - сказал оперативник.

- Сказал, чтобы дали машину в розыск?

- Да, уже внесли в базу данных.

- Добро, - сказал майор. - Если попадутся на снимках люди, смахивающие на кавказцев, отложишь эти фотки и покажешь их мне. Ну все, старайся.

Спустя пару минут на лестничной площадке, куда он вышел покурить, его нашел один из оперативников.

- Обнаружили тайник с бабками, - сказал он. - Хотите посмотреть?

Тайник был оборудован в гостиной, в спинке дивана, которая оказалась съемной. Сняв спинку и запустив руку под обивочную материю, завернутую в одном месте, но не проклеенную, опер обнаружил два бумажных свертка.

В одном из них хранились "ойро". Выложили на столе, пересчитали: четыре тысячи европейских тугриков. Причем одна стопочка евро была как бы отдельно: одиннадцать сотенных купюр были вложены в двенадцатую, перегнутую пополам.

Майор сразу же вспомнил одну из наводок в этом деле, которую ему дала сначала девушка в байкерской куртке по фамилии Семенова, а потом эту же деталь ему сообщил и Сергей Александрович.

У Юлии Поплавской, как сообщили ему москвичи, кроме кредитных карточек, небольшой долларовой и рублевой наличности, при себе в этой поездке имелось три с половиной тысячи евро, снятых ею со своего счета в одном из московских банков.

Ну ладно, допустим, сотню другую "ойро" она могла потратить уже здесь, в Кёниге, на разные мелочи... Бизнесмен Борис Найман, который составлял ей здесь компанию, утверждает, что крупных покупок Поплавская не делала. Так куда, спрашивается, подевалась остальная, немалая, в общем то, особенно по местным меркам, сумма европейской валюты?..

В другом свертке обнаружилась долларовая наличность: пять с половиной тысяч баксов двадцатками, полтинниками и сотнями. А также пустой бланк литовского паспорта нового образца, без фотографии.

- Это добро мы тоже изымаем, - распорядился майор милиции Михайлов. - Внесите в протокол.

- Вот же сволочь!.. - подала реплику сожительница Богатырева. - Скотина просто.

- Кто? - обернулся к ней Михайлов.

- Да Богатырев, кто же еще! - тараща на разложенные по столу купюры глаза, сказала подруга владельца квартиры. - Я просила шубку купить, а он сказал - не на что. Выходит, он мне врал?

"Все найденные здесь купюры надо срочно проверить на "пальчики", - решил про себя. - Плохо только, что сегодня суббота: по выходным в лаборатории у криминалистов дежурит какой то сопливый практикант, который ни хрена не волокет в этих делах... Особенно внимательно надо проверить все европейские купюры: чем черт не шутит, а вдруг на каких то из них обнаружатся отпечатки пальцев не только Богатырева и иных неизвестных нам личностей, но и Поплавской? Хотя странно все это, очень странно..."