Похоже на то, что нападавшие не ожидали застать здесь кого либо, кроме фермера и его близких.

Иначе они не действовали бы столь нагло и бесцеремонно, притом что их собственный арсенал желает оставлять лучшего... Но все равно эта история, в которой они вынуждены были принять посильное участие, очень и очень некстати. Особенно если учесть, что все произошло на глазах у клиентки. Которая, кстати говоря, хотя и оказалась девушкой с характером, но в их артели смотрелась на удивление органично...

- Все трое твердят, что они - люди Черного, - доложил Слон, вытирая руки после допроса чистой ветошкой. - А я ствол одному в рот сунул...

- И что?

- Да то же самое! Может, не врут?

- Бригада Черного работает в Вильнюсе, - задумчиво сказал Стас. - Согласен? Ну так какого хрена они здесь делают?!

- Говорят, что ошиблись адресом, не на тот хутор приехали, - прикурив сигарету, сказал Мажонас. - Командир, можно я еще чуток с ними поработаю?

Стас отрицательно покачал головой. Некогда возиться с этой шушерой. "Селяне" сами с ними разберутся. Чем скорее "соколы" и москвичка загрузятся в "Круизер" и уберутся с хутора, тем будет лучше для всех, включая самих хозяев.

- Приезжайте к нам еще, - сказал на прощание фермер. Затем, как бы оправдываясь за случившееся, сказал. - А вообще то у нас здесь тихо.

На обратном пути машину вел Мажонас. Стас, пребывая в состоянии мрачной задумчивости, сидел рядом с ним, в кресле пассажира. Семенова, которая так и не выказала своего отношения к случившемуся, почти всю дорогу мирно дремала на широком заднем сиденье джипа.

Уже когда они подъезжали к Вильнюсу, в салоне запиликал чей то сотовый. Нестеров и его партнер полезли в карманы за своими мобилами, но звонили Семеновой.

- Да, я все поняла, - сказала Семенова, внимательно и молча выслушав говорившего. - Сейчас я нахожусь где то на окраине Вильнюса. Перезвоните мне через полчаса...

"Итак, это все же похищение, - подумала она, пряча сотовый в карман куртки. - Очень, очень плохо... но теперь появилась хоть какая то ясность..."

Михаил Гуревич и его правая рука Найман засиделись в своем московском офисе до позднего времени - стрелки часов показывали уже без четверти девять вечера, - что для двух этих деятельных личностей было нормальным.

Всю вторую половину дня они обсуждали итоги своей поездки в Вильнюс. Сначала работали в кабинете у Аркадия Львовича, но ближе к вечеру у главы компании несколько поднялось давление. Его удалось быстро стабилизировать при помощи самых обычных лекарственных препаратов. Один из двух штатных медиков компании, наблюдающий заодно за здоровьем Гуревича старшего, настоятельно не рекомендовал Аркадию Львовичу, которому шел уже седьмой десяток, так сильно загружать себя работой в компании. Воспользовавшись ситуацией, Михаил тут же вызвал к подъезду машину с шофером и отправил отца за город, в Жуковку, где Аркадий Львович проживает со своей новой семьей последние лет пять или шесть, взяв с него слово, что в ближайшие два дня он пробудет там, в загородной резиденции, выполняя все предписания супруги и лечащего врача.

После отъезда основателя и главы компании "Росфармаком", входящей нынче в тройку крупнейших российских компаний подобного профиля, дальнейшая работа по доводке "литовского проекта" продолжилась в кабинете исполнительного директора Михаила Гуревича.

- В принципе, их цены почти по всем позициям нас устраивают, - сказал Гуревич, не поднимая головы от проекта документа, один из разделов которого они на пару с Найманом сейчас тщательно изучали. - По остальным пунктам, думаю, тоже договоримся. Если нет, то исключим эти виды продукции и заменим чем нибудь более выгодным для нас... В ноябре, когда окончательно согласуем все позиции, еще раз встретимся с представителями "Летувос фармация". "Блокирующий" пакет этой фирмы они готовы продать уже сейчас, но просят дороговато... надо сбить цену! Но договариваться с ними надо обязательно, потому что через эту компанию нам удобнее всего выходить со своей продукцией...

- И не только со своей, - вставил Найман. - У них там работает куча посредников, так мы и эту поляну постепенно займем!

- Будем активно работать на прибалтийском рынке, - кивнул Гуревич. - Надо брать пример с тех же "ЮКОСа" и "Газпрома", у которых сейчас в Прибалтике дела обстоят очень неплохо. Да, будет непросто... Да, чиновники там более осторожны и берут не так явно и нагло, как у нас... Да и в целом к русским отношение пока довольно настороженное...

- Ай, Миша, тебя умоляю!.. - негромко рассмеявшись, сказал Найман. - Это мы то с тобой - русские?

- Во всяком случае, так нас называют в литовской прессе, - скупо улыбнувшись, сказал Гуревич. - А компанию нашу, соответственно, называют то "русской", то "российской"... Оно, может, и неплохо для нашего бизнеса. Потому что к евреям в Прибалтике относятся, кажется, с еще большей настороженностью, чем к русским "оккупантам"...

Гуревич, помассировав пальцами ломившие от усталости виски - сегодня его голове досталось как следует, - в который уже раз за день стал думать о своей пропавшей без вести сестре.

"Что же такое с тобой стряслось, Юля? Куда и зачем ты отправилась той злополучной ночью, так внезапно и необъяснимо покинув номер гостиницы "Приморская"?.. А я ведь как то говорил тебе, чтобы ты была более осторожной и старалась избегать контактов со всякими сомнительными личностями, со всеми этими "фондами" и "гуманитарными организациями"... Потому что интересовала их не ты сама - по большому счету "гуманитарка" это тоже бизнес, - а "спонсорские", которые можно было через тебя добыть у "Росфармакома", прежде всего у твоего отца и старшего брата... будь то денежные средства под какой нибудь "проект" или поставки лекарств и медикаментов в лагеря беженцев на Северном Кавказе, где их успешно разворовывают..."

Он вспомнил вдруг, о чем они говорили с сестрой за несколько дней до ее отъезда в Кёниг. Михаил рассказал ей тогда, что компания намерена расширяться за счет операций в Восточной Европе и что процесс этот пойдет с Прибалтики, а вернее сказать, с Литвы. Юля отреагировала на эту его информацию довольно резко, заявив примерно следующее: "Вы для начала на пару с папой хотя бы проверили, на чем поднялись те люди, с которыми вы намерены делать свой "гешефт". Может, их отцы и деды убивали в годы войны наших с тобой, Миша, предков? Плохо же, я вижу, вы знаете собственную историю..." Михаил сказал в ответ, что историю он знает не хуже некоторых, но не приемлет крайностей. У каждого в этой жизни свой бизнес: кто то роется, как крот, в пыльных архивах и смотрит назад, в прошлое, а другие, вместо того чтобы расковыривать уже подзасохшие, зарубцевавшиеся болячки, работают не покладая рук, думая о будущем. Изготавливают лекарственные препараты и медицинское оборудование, расширяют сеть поставок, открывают новые аптеки и лечебницы. И что, спрашивается, плохого в том, что бизнес, который организовали отец Поплавской и ее брат, приносит, кроме пользы людям, еще и значительный доход?.."

В половине десятого вечера Гуревич выключил свой ПК и, собрав со стола бумаги, принялся складывать их в папки.

- Все, Боря, - сказал он усталым голосом, - будем завязывать...

В этот момент почти одновременно зазвонил городской у него на столе и запиликал сотовый. Вспомнив, что он еще в седьмом часу отпустил секретаршу домой, а та, как обычно в таких случаях, перекоммутировала его аппарат на "прямой выход", Гуревич сначала снял трубку городского, бросив в нее: "Минутку!", а затем, сверившись с экранчиком сотового, поднес его к уху: