Все вышесказанное только лишь усиливает наши сомнения в надежности правовой, политической основы нынешнего государственного устройства, а также подтверждает необходимость упразднения института президентства в нашей стране.
3 апреля 2003 г.
РЕФЕРЕНДУМ В РОССИИ ПРИВАТИЗИРОВАН КРЕМЛЕМ
Весной 2003 года КПРФ совместно с другими оппозиционными организациями левого толка объявила о подготовке всероссийского референдума. На него предлагалось вынести несколько вопросов, в том числе о возвращении в руки государства нефти и газа, об отказе от частной собственности на земли сельскохозяйственного назначения, о недопустимости проведения разорительной для большинства людей жилищно-коммунальной реформы, о минимальной заработной плате.
О подготовке к проведению референдума стало широко известно российской общественности. Социологические исследования показали, что предлагаемые на обсуждение вопросы при голосовании получили бы подавляющую поддержку. В связи с этим президент В. Путин и обслуживающие его в Государственной Думе депутатские объединения «Единая Россия», «Отечество — Вся Россия», «Народный депутат», СПС, «Яблоко» высказали явную обеспокоенность. Начался лихорадочный поиск выхода из создавшегося положения, ибо народное голосование могло бы серьезно изменить проводимый социально-экономический курс в стране. В итоге в спешном порядке была внесена поправка в Федеральный конституционный закон «О референдуме Российской Федерации», которую «протащили» с грубыми нарушениями Конституции РФ и регламента Госдумы.
С такой же поспешностью поправка была одобрена Советом Федерации и президентом. Ее суть сводилась к тому, чтобы запретить проведение референдумов ранее чем за год до окончания полномочий президента, Госдумы, иных выборных федеральных органов.
Депутаты-коммунисты, аграрии в Госдуме обратились в Конституционный суд РФ, считая, что воля народа на решение своей судьбы и Отечества не может быть ограничена какими-либо временными рамками. Конституционный суд депутатский запрос по поводу изменений в законе о референдуме удовлетворил частично.
С поддержкой и обоснованием запроса в суде выступили депутаты В. Зоркальцев, В. Илюхин и А. Лукьянов.
Читателю предлагаются тексты двух выступлений В. Илюхина — соответственно его речь и заключительное слово в Конституционном суде РФ при представлении и рассмотрении депутатского запроса о несоответствии Конституции РФ закона *О внесении изменений и дополнений в Федеральный конституционный закон *О референдуме Российской Федерации».
Речь
Уважаемый высокий суд!
Позвольте мне продолжить выступления моих коллег, представителей депутатов Госдумы, обратившихся с запросом, и представить новые доказательства, свидетельствующие о том, что 18 и 20 сентября 2002 года, при принятии изменений и дополнений в Федеральный конституционный закон «О референдуме Российской Федерации», произошел конституционный деликт (правонарушение. — Прим. ред.).
В первую очередь он связан с тем, что один из субъектов конституционных правоотношений — Государственная Дума Федерального Собрания — при обсуждении и принятии поправок допустила грубые нарушения Конституции Российской Федерации, иных федеральных законов и собственного регламента, которые были оставлены без внимания Советом Федерации, а затем и президентом России.
А коли налицо конституционный деликт, о чем достаточно убедительно говорили уже мои коллеги — депутаты А.И. Лукьянов и В.И. Зоркальцев, то должна наступить и конституционная ответственность — независимо от того, в форме действия или бездействия произошло это нарушение. У Государственной Думы в форме действия; у Совета Федерации, а потом и президента страны — в форме бездействия, ибо они при дальнейшем прохождении законопроекта не приняли мер по пресечению нарушений.
В данном случае речь может идти только о признании всех принятых изменений и дополнений в Федеральный конституционный закон «О референдуме Российской Федерации» не соответствующим и Основному закону страны и не имеющими юридической силы.
Я остановлюсь на нарушениях норм права, носящих процессуальный характер, тех норм, которые имеют не менее важное значение, чем материальная норма, ибо они отражают формирование и развитие самого конституционного процесса, а без них не может быть реализовано материальное право, установлена истина и справедливость. Забвение процесса неизбежно приведет к произволу и хаосу, поставит под сомнение незыблемость самой конституции и существующего строя.
Мы глубоко убеждены, что и право большинства, его возможности в Федеральном Собрании, как и в других законодательных и представительных органах, должны реализовываться только через строгое соблюдение установленного процесса. Чего, к сожалению, давно нет ни в Государственной Думе третьего созыва, ни в Совете Федерации в его новом составе. Тем самым подается дурной пример не только для органов государственной власти, но и для граждан России. И этот произвол вами должен быть пресечен.
Я не вижу необходимости приводить многочисленные свидетельства значимости процессуальной нормы. Остановлюсь лишь на некоторых.
Во-первых, на самой российской Конституции. Она, к примеру, определяет основные моменты, этапы формирования органов государственной власти и временные параметры их функционирования, порядок принятия законов, иных нормативных актов. Отдельные положения Конституции вообще не могут быть реализованы без соблюдения установленного порядка.
Давайте обратимся к статье 93 Конституции. В ней прямо отражено, что процедура отрешения президента не может начаться без заключения Конституционного суда Российской Федерации о соблюдении установленного порядка выдвижения обвинения в отношении главы государства.
Во-вторых, вы, уважаемые судьи, в своих решениях, и в частности в постановлении Конституционного суда от 20 июля 1999 года, неоднократно отмечали, что несоблюдение порядка принятия закона, нарушение процессуальных норм является основанием для признания его юридически ничтожным и не подлежащим исполнению.
В мае 1997 года президент страны возвратил без рассмотрения Федеральному Собранию направленные ему для подписания и обнародования законы «О Правительстве Российской Федерации», «О кредитных потребительских кооперативах граждан (кредитных потребительских союзах)», закон о реституциях. Основанием для такого решения стали грубые процессуальные нарушения, допущенные Федеральным Собранием при их принятии.
В частности, было отмечено, что при рассмотрении закона о реституциях члены Совета Федерации проголосовали через опросные листы, что не предусмотрено регламентом, а со стороны Государственной Думы —- в юридически подтвержденном отсутствии в зале необходимого числа депутатов.
Решение президента не было оспорено, с ним согласилось Федеральное Собрание.
Сегодня, спустя несколько лет, к сожалению, мы снова стали свидетелями аналогичных нарушений, о чем уже говорил Анатолий Иванович Лукьянов.
Я лишь подтвержу, что на момент голосования по изменениям дополнениям в конституционный закон «О референдуме Российской Федерации», в зале пленарного заседания Госдумы находилось не более 120—180 депутатов. В подтверждение этого мы и просим проанализировать здесь видеозапись (видеостенограмму) пленарных заседаний Госдумы за 18 и 20 сентября 2002 года.
Считаю необходимым обратить ваше внимание и на другие грубейшие процессуальные нарушения при обсуждении и принятии оспариваемого нами закона. Их было множество, поэтому остановлюсь лишь на тех, которые бесспорно не позволяют считать закон принятым.
Как уже отмечалось, в соответствии с частью второй статьи 108 Конституции Российской Федерации, Федеральный конституционный закон считается принятым, если он был одобрен большинством не менее трех четвертей голосов от общего числа членов Совета Федерации и не менее двух третей голосов от общего числа депутатов Государственной Думы.
