В стране должен функционировать один Верховный суд. В его составе находятся судебные палаты (коллегии) по конституционным, арбитражным делам, военная коллегия, палата судов общей юрисдикции. Верховный суд РФ подотчетен парламенту страны. Аналогичным образом формируются суды в субъектах федерации.

Федеральные судьи избираются парламентом России, судьи субъектов федерации — законодательными органами субъекта. Иные судьи на альтернативной основе избираются гражданами России путем прямых, тайных выборов сроком на 7 лет. Судьи могут быть отозваны или их полномочия прекращаются досрочно.

Прокурорский надзор

Осуществляется от имени государства, во всех сферах его деятельности. Акты прокурорского реагирования обладают обязательной силой как в системе государственной власти, так и в иных сферах, где необходима защита прав и свобод наших граждан.

Восстанавливается право принесения прокурорских протестов на всех стадиях уголовного, гражданского, административного и арбитражного судопроизводства.

Генеральный прокурор РФ назначается парламентом страны и подотчетен перед ним. Генеральный прокурор назначает всех остальных прокуроров, устанавливает в соответствии с законом структуру органов прокуратуры и руководит ими.

Октябрь 2001 г.

Для нас этот вопрос приобретает не только криминальный, а политико-экономический и международно-правовой характер. Сама российская государственная власть все больше утрачивает всякую правовую значимость. Прологом к тому были октябрьские события 1993 года, потом преступная приватизация по-чубайсовски, война в Чеченской Республике и новые грязные этапы передела собственности. Страна подверглась варварскому разграблению.

За последнее десятилетие из нее вывезено легально и нелегально материальных ценностей и денежных средств на 400—600 миллиардов долларов.

Об опасности утечки капиталов не забыл упомянуть в своем первом послании и президент В. Путин. Однако за последующий год, при полном его попустительстве, из России вывезли не меньше, чем за любой предшествующий. О «русской мафии» заговорили не только в Европе, но и в США, других государствах мира. Россию объявили в числе самых неблагополучных стран, а международные валютные и банковские организации стали отказывать нам в выделении кредитов.

Несомненно, здесь примешена и большая политика, но факт остается фактом. Свой отказ они мотивировали тем, что в России до сих пор нет специального законодательства, пресекающего отмывание грязных денег, что соответствует действительности.

Принятый же летом 1999 года Федеральным Собранием закон, направленный на противодействие отмыванию грязных доходов, тогдашний президент Б. Ельцин отказался подписать.

То, что ельцинская команда была сама серьезно подвержена коррупции, мало кто сомневается. И пока в ней находились Гайдары, Чубайсы, кохи, Немцовы, потанины, ясины,

Уринсоны, нельзя было рассчитывать и на активную борьбу с таким злом, как вывоз капитала из страны и отмывание грязных денег. Вот почему окружение Ельцина с треском провалило подписание вышеназванного закона.

Однако Комитету Госдумы по безопасности в конце 1999 года удалось убедить Б. Ельцина в целесообразности дальнейшей работы над отклоненным законом в режиме специальной комиссии.

Комитет в срочном порядке выделил в нее своих депутатов и специалистов. Но он так и не дождался такого же шага от президентской команды. Совместная работа над законом была заблокирована. О необходимости выработки дополнительных правовых мер для противодействия отмыванию грязных доходов в России, кажется, забыли.

И вот в апреле 2001 года касьяновское правительство, перед угрозой больших неприятностей и возможных санкций со стороны мирового сообщества, в спешном порядке внесло в Государственную Думу законопроект «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем». Следом за этим Федеральное Собрание по предложению В. Путина ратифицировало международную конвенцию с аналогичным названием.

Казалось, что лед тронулся, Россия заявила о желании встать в один ряд с цивилизованными странами мира. Но тут возникли сомнения в искренности намерений президентской и правительственной власти.

По ряду оценок, инициатива правительства явилась всего лишь некой уловкой, попыткой ввести в заблуждение общественное мнение внутри страны и смягчить предстоявшую встречу Путина с руководителями семи ведущих государств мира.

Чтобы не быть голословным, обратимся к некоторым положениям внесенного законопроекта.

Известно, что президент Ельцин отклонил в свое время принятый Федеральным Собранием закон под названием «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных незаконным путем». Правительство же предложило принять закон почти буквально с таким же названием, за исключением того, что слово «незаконное» заменено на «преступное».

Кому-то покажется, что здесь просто игра в правовые термины, но за этим как раз и скрывается огромная разница, которая дает ответ по поводу искренних намерений президентской и исполнительной власти противодействовать отмыванию грязных денег и ценностей.

«Незаконность» предполагает любые доходы, полученные неправомерно, то есть в результате нарушений российских законов, указов президента, постановлений правительства и т.д. По способу получения это может быть путем совершения преступлений, незаконных гражданско-правовых сделок, нарушений банковского, административного, таможенного и другого законодательства.

Под преступными доходами по правительственной версии понимаются те доходы, которые получены только в результате нарушения запретов, установленных нормами уголовного кодекса.

Это новшество мотивировано тем, что противодействие незаконным доходам якобы может вызвать широкое применение правовых репрессий в отношении российских граждан и других лиц, а посему все надо свести к борьбе с преступными доходами. Однако эти опасения так и останутся лишь опасениями и не более того.

Во-первых, отклоненный президентом законопроект не предусматривал дополнительных санкций, а вся его направленность носила предупредительный, профилактический характер.

Во-вторых, в нем строго определялись банковские, финансовые, прочие сделки, сведения о которых должны поступать в банк данных. Речь шла только о тех, чей размер превышал для юридических лиц 20 тысяч минимальных заработных плат и 2 тысячи — для физических лиц. Уже одно это гарантировало участников сделок от тотального контроля.

В-третьих, в Уголовном кодексе РФ есть статья 174, которая предусматривает ответственность за легализацию доходов, полученных незаконным путем. Но ее наличие не повлекло каких-либо широких репрессий. В подтверждение этого приведем некоторые цифры. В 1997 году было выявлено 241 преступление, связанное с подобной легализацией доходов, в 1998 году — их было 1003 и в 1999 году 955 преступлений на всю страну. Поэтому ни о каких широких репрессиях говорить не приходится.

Однако наши оппоненты в попытках преувеличить опасность, которой вообще нет, прибегли к сомнительному толкованию понятия «легализация». В него они необоснованно включают всякое использование незаконно полученного. Например, возведение виновными лицами здания из похищенных ими же стройматериалов или простой их сбыт. Недопустимо считают легализацией обмен на иностранную валюту российских денег, полученных в качестве взятки.

Предложение правительства бороться лишь с преступными доходами не только ошибочно, но и вредно. Закон, будучи принятый с такой концепцией, просто блокирует всю деятельность по противодействию отмыванию грязных доходов. Все дело в том, что, прежде чем противодействовать, надо установить заведомо преступный характер легализуемых денег и ценностей.

Как известно, для этого необходимо провести предварительное расследование и получить судебное решение. Несомненно, что до вынесения окончательного вердикта преступники предпримут все меры к сокрытию, использованию или легализации нажитого.