В связи с этим я хочу обратить ваше внимание, уважаемые судьи, на то, что за законопроект об изменениях и дополнениях в закон «О референдуме Российской Федерации», в 14 часов 41 минуту, при первом голосовании не было отдано 300 голосов. После этого в зале пленарного заседания Госдумы начался откровенный балаган. По залу стали ходить посторонние лица и в открытую общаться с депутатами. Вопреки регламенту работы Госдумы, без достаточных к тому оснований был поставлен вопрос о переголосовании по законопроекту, но законопроект опять не получил необходимого количества голосов.

Государственная Дума прервала свою работу и ушла на перерыв, во время которого состоялись встречи работников аппарата президента с рядом руководителей депутатских объединений. На депутатов явно оказывалось давление с целью принятия законопроекта. Однако и при третьем голосовании, в 16 часов 11 минут, он не получил необходимой поддержки. И только под занавес пленарного заседания, после многих манипулирований, с четвертой попытки, в 17 часов 58 минут за законопроект якобы было подано 304 голоса депутатов. После этого наши оппоненты считают проект закона принятым в первом чтении. Такая оценка не соответствует действительности. И вот почему.

Во-первых, во время обсуждения, как мы уже и отмечали, в зале не было 300 депутатов, а голосование, тем более по Федеральному конституционному закону, должно быть непосредственным, как это исходит из положений Конституции.

Во-вторых, были нарушены и другие регламентные нормы. В частности, голосование по проекту закона проводилось несколько раз. При этом председатель Комитета по регламенту и организации работы Государственной Думы О. Ковалев в зале пленарного заседания дал разъяснение, что голосование может быть многократным и здесь, мол, нет никаких ограничений. Пояснение явно абсурдное, вводящее в заблуждение депутатов, и оно исходило из уст главного «хранителя» регламента.

На самом же деле действовавший на тот период регламент Государственной Думы давал однозначный и совершенно иной ответ. Он пунктом 6 статьи 87 прямо предписывал, что при отсутствии кворума, необходимого для проведения голосования, председательствующий переносит голосование на следующее заседание Государственной Думы. А далее в пункте 7 той же статьи определено, что объявленные результаты голосования могут быть пересмотрены только в случае неправильного технического фиксирования электронной системой подсчета голосов волеизъявления одного или нескольких депутатов. Причем если эта неточность будет опять-таки установлена специальной комиссией по заявлению депутата или депутатов.

А в пункте 8 той же статьи содержится совершенно категорическое предписание. Оно звучит так: «Если не зафиксирована техническая неисправность абонентского устройства депутата, то результаты голосования после их объявления пересмотру не подлежат».

Согласно стенограмме пленарного заседания Госдумы за 18 сентября 2002 года, при обсуждении изменений и дополнений в закон о референдуме ни от одного депутата не поступило ни устных, ни письменных заявлений о неправильном фиксировании при голосовании его волеизъявления электронной системой.

Первое переголосование состоялось по предложению депутата Климова, который заявил: «Мы просим вернуться к голосованию. Видимо, просто многие не успели».

Но многих неуспевших не было и при втором голосовании, за проект было подано 297 голосов, которых явно не хватало для его принятия, и председательствующий объявил вторично о его отклонении. Однако по надуманным основаниям и по требованию депутатов из фракций «Единство», «Отечество — Вся Россия» было, как мы уже отмечали, проведено третье голосование, при котором законопроект опять получил только 297 голосов. И после этого председательствующий объявил, что законопроект не принят, и он снимается с рассмотрения (стр. 47 стенограммы). Решение абсолютно точное.

Пленарное заседание перешло к обсуждению других пунктов повестки. Однако в конце рабочего дня представители фракций «Единство» и «Отечество — Вся Россия», обладая большинством мест в Думе, навязали решение о четвертом голосовании по законопроекту, не приведя в обоснование необходимых для этого условий, указанных в статье 87 регламента Госдумы. Вместе с этим, возвращаясь трижды к голосованию по отклоненному законопроекту, Дума нарушила положения части 2 статьи 119 регламента, где сказано: «Если по итогам голосования предложение о принятии законопроекта в первом чтении не набрало необходимого числа голосов, то он считается отклоненным без дополнительного голосования. Отклоненный законопроект дальнейшему рассмотрению не подлежит и возвращается субъекту права законодательной инициативы».

Произошедшее же в Думе 18 сентября, а потом и 20 сентября 2002 года, не только вступило в противоречие с конституционными нормами, а стало полным абсурдом, грубым фарсом и давлением большинства, его надругательством над принципами демократии.

Еще два-три таких циничных примера, переходящих в откровенный произвол, и у народа лопнет терпение. Он вытряхнет Думу, весь госаппарат на помойку. И будет трижды прав.

На этих нарушениях, уважаемые судьи, можно было бы поставить точку и ими ограничить пределы судебных исследований, ибо все другие грубые нарушения конституции, регламента вытекают из этого произвола. Но последуем за нашими оппонентами.

В пункте 2 постановления Госдумы о принятии законопроекта в первом чтении было закреплено, что постановление и законопроект направляются всем субъектам законодательной инициативы, упомянутым в части 1 статьи 104 Конституции РФ, в том числе и вам, уважаемые судьи, для подачи в 30-дневный срок поправок в принятый проект. Кстати, еще раз напомню, что именно в таком регламентном порядке в 1994— 95 годах проходило обсуждение и принятие закона «О референдуме Российской Федерации». Я это особо хочу подчеркнуть, а с самими постановлениями Госдумы первого созыва, далеко нс левой по своему составу, можно ознакомиться в Собрании 'законодательства Российской Федерации №1 за 2 января 1995 года (стр. 40).

Однако уже на другой день, 19 сентября 2002 года Совет Государственной Думы принимает решение об обсуждении законопроекта во втором чтении с теми поправками, которые поступили с 18 часов 18 сентября до 10 часов 19 сентября 2002 года, то есть за ночь после принятия законопроекта в первом чтении.

Естественно, законопроект даже вопреки протащенному через Госдуму постановлению не направлялся субъектам, наделенным конституционным правом законодательной инициативы. Вот как это голословно объяснил на пленарном заседании 20 сентября 2002 года В. Гребенников, председатель Комитета Госдумы по государственному строительству: «...Регулирование вопросов, связанных с проведением обще-федерального референдума, входит в исключительную компетенцию Российской Федерации, рассылка в субъекты федерации этого проекта не является обязательной» (стр. 9 стенограммы).

Однако в части 2 статьи 120 регламента вполне определенно и конкретно указано, о чем не хочет знать или умышленно скрывает В. Гребенников: «Поправки к законопроекту, принятому в первом чтении, вправе вносить субъекты права законодательной инициативы, указанные в статье 104 (части I) Конституции Российской Федерации».

А в пункте 5 статьи 119 регламента закреплено: «Срок представления поправок, как правило, не может быть менее 15 дней, а для законопроектов по предметам совместного ведения Российской Федерации и субъектов Российской Федерации менее 30 дней».

Из этого следует, что любой законопроект, принятый Государственной Думой, независимо от его правового статуса — федеральный конституционный или просто федеральный — в установленном порядке направляется субъектам, наделенным правом законодательной инициативы.

Иного толкования здесь не может быть. Тем более что в пункте 7 той же 119 статьи регламента закреплено, что законопроекты, принятые в первом чтении, в пятидневный срок направляются субъектам, наделенным правом законодательной инициативы, указанным в статье 104 Конституции РФ, к которым относятся законодательные (представительные) органы субъектов Российской Федерации. Но этого сделано не было. Уж слишком торопились протащить закон через Думу.