- Мы дома?

- Пока мы в Хогвартсе, жить будем здесь, - непонятно почему смутившись, ответил я. Может, потому что слишком давно не делил ни с кем столь личное пространство. Не считать же в самом деле семь лет проживания в одной комнате еще с тремя мальчишками.

Астра кивнула и вдруг ссутулилась, поджала под себя ноги, словно в защитном жесте, губы ее задрожали, и, обхватив себя руками, девочка горько и отчаянно зарыдала.

Я, взрослый мужчина 33-х лет, мастер в зельеварении и неофициально в темных искусствах, профессионально занимаюсь дуэлингом, что мне, скажите, делать с плачущим ребенком? Своим ребенком?!

Астра

Едва оказавшись в безопасном месте, я не выдержала и сорвалась в безобразную истерику, ввергнув в ступор своего старшего. Хорошо хоть не опозорила его при посторонних, наказания было бы не избежать, а в его доме, надеюсь, можно не держать лицо.

Несколько минут поизображав памятник самому себе, мужчина взмахом палочки зажег огонь в камине и протянул ко мне руку. Я подобралась в ожидании заслуженного собственным малодушием удара, но большая ладонь неуверенно и как будто робко погладила по голове, и с мученическим вздохом маг присел рядом.

- Рассказывай, - мягко прижав к твердой груди в жесткой, пахнущей травами мантии шепнул мой новый родитель, и меня прорвало.

Взахлеб жаловалась, как испугалась, оказавшись в абсолютно незнакомом мире, окруженная толпой владеющих силой. Как, не сумев сбежать, приготовилась к участи худшей, чем смерть. О родителе, что никогда уже не узнает о моей судьбе.

Рассказывала о жизни, как борьбе за свободу от жадных до силы старших и финалу, что привел к запечатлению на совершенно незнакомого мага, да еще и мужчину.

"Зря я это сказала", - почувствовав сгустившееся напряжение, подумала я, но старший продолжал удивлять, не отреагировав на мою дерзость. Не дождавшись кары, постепенно я расслабилась, засмотревшись на отблески пламени на корешках книг, безраздельно властвовавших в спальне, занимая все свободные поверхности и три немаленьких шкафа.

- Ну, поскольку нам вместе жить неопределенное количество времени, предлагаю узнать друг друга лучше, теперь моя очередь рассказывать, - маг скинул ботинки и, сняв мантию, поколебавшись, кинул ее на пол, явно не желая оставлять меня ни на секунду, в груди потеплело от нежданной заботы.

Вытянувшись на кровати, мужчина замер собираясь с мыслями, воспользовавшись шансом, я подползла ближе и прижалась к теплому боку, он почти даже не дернулся в это раз, только тщательно закутал в плед и уложил головой себе на плечо.

- Мое имя - Северус Тобиас Снейп, на свете живу уже 33 года, десять из которых преподаю Хогвартсе зелья под надзором величайшего светлого мага современности - Альбуса Дамблдора, - яда в каждом слове хватит убить лошадь, и нос брезгливо сморщил, у них явно "любовь", - вытащившего меня из тюрьмы под поручительство, - тон мужчины казался равнодушным, но чувствовалось, что он внимательно наблюдает за моей реакцией на свое признание.

"Знал бы ты, что меня действительно поразило, - наружу рвался истерический смех.

- Нужно выяснить, сколько у них дней и часов в году, надеюсь, я ошибаюсь в выводах".

Помолчав, видимо, дав мне проникнуться и начать бояться "плохого дядю", продолжил:

- Детство у меня было не радужным, - мужчина скривился от явно неприятной темы, но посчитал правильным в обмен на мои откровения ответить тем же. - Отец - жестокий алкоголик, ненавистный и презираемый, а мама... я так и не смог понять, почему она оставалась с ним, терпя унижения и побои, а когда достаточно вырос, чтобы решиться спросить, ее уже не стало.

Маг лежал, видимо борясь с нахлынувшими воспоминаниями и образами. Ну конечно, у них тоже есть дурманы. Неужели старшие во всех мирах испытывают страсть к блужданию в иллюзиях, выдаваемых отравленным организмом? Наверное, пойму, только когда сама стану взрослой.

- Стоит ли говорить, что я жил в ожидании одиннадцатилетия, ведь тогда мне придет приглашение в Хогвартс, где не бьют и даже регулярно кормят, я засыпал и просыпался, считая дни, - на бледных губах старшего, казалось, приклеилась саркастично-жесткая усмешка. - А в восемь я встретил ту, что щедро плеснула в жизнь нелюбимого никем мальчишки ярких красок, столь же ярких, как ее рыжие волосы, у меня появилась подруга, к тому же ведьма, теперь я мечтал, как мы вместе поедем в школу и будем жить долго и счастливо, окруженные волшебством.

Рвано выдохнув, мужчина крепче прижал меня к себе и уткнулся носом куда-то в макушку, чувствовалось, что из него рвется боль, давно свившая гнездо в его душе и до поры незаметная, в минуты слабости змеей сжимающая измученное сердце.

Стараясь не спугнуть возникшую между нами атмосферу, освободила из пледа руку и легонько погладила его по руке. "Ты больше не один, я рядом" старалась передать я, старший чуть расслабился и, не отстраняясь, заговорил:

- Как же я был наивен. К ее теплу тянулся не только я, "золотым" мальчикам никто не объяснял, что люди не игрушки, Поттер, Блэк и жалкие прихлебатели, гордо называющие себя Мародерами, их не учили отступать от цели, - злобу и пренебрежение в его тоне можно было черпать ведрами, пожалуй, я промолчу, что меня учили тому же. - Они хотели Лили, и жалкий полукровка им мешал. Я сопротивлялся пять лет, пять очень долгих лет терпел издевательства, ведь Она была рядом, одним присутствием смиряя с несправедливостью мира. Но они все же добились своего, неожиданная смерть матери подкосила меня, очередная "шутка", унизившая перед всей школой и уже не просто подругой, а любимой, стала последней каплей. Я оскорбил ее, солнечный лучик, вставший на мою защиту, единственную, кому я был не безразличен. Она не простила, я остался один. Поттер был счастлив, избавившись от досадной помехи, он все силы бросил на завоевание Лили, и к концу года они были парой, а после седьмого курса сразу поженились. Насколько же я был жалок, покинутый даже врагами, - горький хриплый смешок заставляет тянуться к горящему словно в лихорадке телу, желая оттянуть хоть часть боли на себя, не дать гореть в собственном аду одному. - В этом году поступил их сын, мальчишка, как отражение похожий на ненавистного до дрожи Поттера и с глазами любимой женщины. Тот, кто стал сиротой по моей вине.

Мне не нужно было переходить на аурное зрение, чтобы увидеть появившийся новый разрыв, он наказывает себе, возможно, несознательно убивая. Нет уж, ты мне нужен живой и здоровый, силой чуть подлечила акт мазохизма старшего, не давая разрастаться и не обращая внимания на подступившую дурноту. Фух, на большее я сейчас не способна, нужно время на адаптацию к здешней магии, а вот о том, что младшие здесь учатся с одиннадцати в течение семи лет и по их истечении уже могут вступать в брак, то есть считаются старшими... об этом я подумаю завтра. Пока не выясню хотя бы элементарные законы этого мира, нужно быть максимально безобидной и незаметной.

- Из глубины беспросветной меланхолии меня вытянул Люциус Малфой, он всегда был умен, а уж хитер, как змея, там, где другие видели тощего нелюдимого полукровку с отвратительным характером, он рассмотрел перспективу. Малфои вообще всегда славились умением, споткнувшись на ровном месте, найти галеон, им завидовали, не замечая тщательной спланированности "случайностей". И за горделиво распущенным павлиньим хвостом не видя хладнокровного стратега, блюдущего лишь собственные интересы.