— Присоединяйся ко мне, Гарри! Вместе мы будем непобедимы!

— Я никогда не встану на твою сторону, Тёмный Лорд! Ты убил моих родителей!

— Мне пришлось, Гарри… Присоединяйся, и мы вместе вернём их к жизни!

— Ты — Зло! У нас нет ничего общего!

— Ты ошибаешься! Присоединяйся, и я раскрою тебе все секреты Тёмной стороны!

— Что может связывать МЕНЯ с ТОБОЙ?

— Я — твой дедушка, Гарри!

— НЕЕЕЕЕТ!!!!..

Гарри проснулся в больничном крыле посреди ночи. Посмотрев на всякий случай на свою правую руку, которая была на месте, и убедившись, что Фламия всё так же мирно спит рядом с ним (кровати были сдвинуты на ночь, а медсестра вновь подверглась слабенькому Конфундусу… можно только надеяться, что на её умственные способности это не повлияло), он наконец успокоился. Приснится же такое! И ведь вроде смотрел–то «Звёздные Войны» всего–то один раз, когда Дадли болел и его заставили выполнять все прихоти кузена… то есть подносить тому еду, подавать платочки и тп, пока эта свинья недоделанная смотрит свой любимый на тот момент фильм (пристрастия его менялись так же часто, как появлялись новые фильмы). То есть с точки зрения фанатов и вовсе не смотрел, так только, имеет представление… Хорошо ещё, что Волдеморт не попытался представиться отцом… Отец был точно Джеймсом Поттером и никем другим, и с Тёмным Лордом у него нет ничего общего. А мать — Лили Эванс… Стоп. Вот только не надо думать об этом. Лили была магглорожденной, так что всё, что произошло во сне, всего лишь плод разыгравшегося воображения. Только почему ему ничего не известно о бабушке с дедушкой по маминой линии? Даже про Поттеров он знает только то, что они были всегда гриффиндорцами, довольно известный магический род с историей не менее древней, чем у Малфоев… А Эвансы? Кем они были? Почему Петунья если и вспоминала о ком, так о своей кошмарной сестре… Ладно, надо будет как–нибудь потом в этом разобраться. А сейчас — спать!

Утро следующего дня встретило его ярким солнцем. Даже не верилось, что в каких–то полусотне метров от замка стоят полчища дементоров. А они стояли, поскольку туман уже начал подбираться к самым стенам Хогвартса. Слава Мерлину, всех успели эвакуировать. Во всяком случае, тех, кто точно был в Хогсмите ко времени нападения. Пускай холод, распространяющийся вместе с туманом, ещё не выхолодил помещения, но в замке стояла непривычная для воскресного дня тишина. Даже первокурсники, глядя на тех, кто вчера был ТАМ, не решались веселиться в свободное от учёбы время. Впрочем, о том, что творилось вокруг, Гарри узнал позже — в Больничном крыле тишина стояла практически всегда, а если и нарушалась, то тут же восстанавливалась благодаря строгой Мадам Помфри. Фламия всё ещё спала, но её внешний вид говорил о том, что она идёт на поправку. Страшная мертвенная бледность сменилась оттенком болезненной усталости, дыхание стало более глубоким, а сердцебиение более устойчивым. Всё это не могло не радовать. Вот только интересно, больных положено кормить завтраком? Похоже, директор не учёл всех возможных последствий просьбы «не беспокоить»… Ну ничего, кажется, есть возможность подкрепиться и без помощи медсестры. Тем более ещё пристанет с очередным осмотром…

— Добби!

— Да, сэр, Гарри Поттер, сэр! Чем Добби может помочь?

— Принеси, пожалуйста, что–нибудь позавтракать для меня… и, на всякий случай, что–нибудь для Фламии…

— Да, сэр!

Эльф исчез, но практически сразу вернулся. Причём не с едой, а со стопкой старинных фолиантов:

— Простите, сэр, профессор Дамблдор просил передать Вам это… Я сейчас же принесу Вам завтрак! — и Добби наконец–то отправился на кухню.

Книги, которые принёс домовик, были справочниками, руководствами и пособиями по анимагии. К первой книге прилагалась записка:

«Когда–то по этим книгам учился твой отец. Когда он поведал о своём секрете, я забрал их из библиотеки, чтобы снизить вероятность появления новых незарегистрированных анимагов. Джеймсу потребовался почти год, но он был младше тебя и не имел чёткого руководства к действию. Я оставил здесь кое–какие заметки, чтобы ты мог быстрее научиться всему, что нужно.»

Как только Гарри дочитал записку, вернулся Добби с подносом, еды на котором хватило бы на шестерых, а, учитывая состояние пленников Мадам Помфри, так и вовсе человек на двадцать. Отблагодарив услужливого домовика и получив в ответ серию хвалебных речей и поклоны до земли, юноша наконец–то смог утолить свой голод. Фламия пока что и не думала просыпаться, так что Гарри, отставив поднос в сторону, взялся за первую книгу: «Познай своего зверя». Дамблдор советовал перейти сразу к главе, содержащеё практическую часть, тем более что автор пособия явно страдал от избытка энциклопедических знаний. Он комментировал каждый тип характера человека, то есть волшебника, подробно описывал разнообразных животных, в которых превращались те или иные маги, говорил об их недостатках и преимуществах… Словом, выдели из этой книги суть — и останется от фолианта в тысячу страниц брошюрка вроде министерской… Поттер стал внимательно вчитываться в инструкцию, также сдобренную большим количеством комментариев, к счастью, свёрнутых и содержащих ссылки к другим страницам сего опуса, после чего пожалел, что не попросил у эльфа ещё бумагу и перо с чернилами. Вот только Дамблдор в этот раз преодолел свою рассеянность и вложил под обложку книги всё необходимое. В общем–то, расчёт был несложным, он сводился к систематизации своих физических, психических и магических характеристик, после чего следовало обратиться к таблице в конце пособия. Записав данные о своём росте и весе (благо неугомонная медсестра то и дело проверяла учеников — вдруг у кого–нибудь анорексия или ожирение?), а так же о своём характере, Гарри обратился к главе «Как определить магический потенциал?». Кроме ожидаемого заклинания, там обнаружились и некоторые пометки относительно особых способностей, таких как Легилименция, Оклюменция, змееязычие…

— Этого не может быть… ЭТО НЕВОЗМОЖНО!

Гарри Поттер в который раз перечитывал одну и ту же строчку, не желая верить своим глазам, и повторяя, как будто это могло помочь:

— Невозможно… Этого просто не может быть!

«Змееязычие, способность общаться со змеями, передаётся по наследству от матери к сыну. Также она проявляется и у потомков сына, ежели им довелось оказаться женского пола. Другого способа научиться говорить на Парселтанге, кроме как быть змееустом от рождения, не существует и существовать не может, ибо способность эта исходит от сродства с этими тварями, заключенного в крови.»

Гарри пытался успокоить себя, приводя доводы, которые бы точно привели его друзья: во–первых, автор мог и ошибиться, кто знает, откуда он черпал свои сведения; во–вторых, он и так совершил многое из того, что считалось невозможным… Вот только было одно «но»: страх Люпина. Именно тот факт, что Римус стал скрывать что–то, говорил о том, что это что–то серьёзное. И, если автор книги прав, то всё гораздо серьёзнее, чем кажется: кто–то из предков Лили Эванс должен был быть волшебником. Причём змееустом. А если учесть, что этот факт скрывали, наверняка ещё и Тёмным. Тут и до «Настоящего Наследника» недалеко…

От крайне неприятных размышлений Мальчика — Которому-Не — Жить-Спокойно отвлёк его лучший друг. Рыжеволосый капитан сборной Гриффиндора влетел в палату, как будто пробился в неё с боем… что, скорее всего, было правдой:

— Гарри! Ты жив! Ну ты даёшь! Поговаривают, ты Хорька спас?

— Что?

— Так и знал, враки всё это! Если тебя увидели рядом с Малфоем — это не значит, что ты его спасал! Ну что, успел дать ему пинка?

— Прости, Рон, я просто задумался… Говоришь, кто–то видел меня с Малфоем?

— Ну да! Гермиона, представляешь, хотела УГОВОРИТЬ Дракошу прийти отблагодарить тебя и извиниться, что оставил тебя там! До неё, похоже, не сразу дошло, с КЕМ она говорила!

— Да уж… не дошло…